— Ты думаешь? — Молодой человек ненадолго задумался.
— Конечно. И не расстраивайся. Мы сами устроим им возмездие! И не станем ждать милости грозных богов!
— Хорошо. Как скажешь, Женя.
Но сказать было намного проще, чем сделать. Власти не слишком торопились отдавать адвокату пана Збигнева материалы дела. И я подозревала, что то давнишнее расследование господа полицейские поторопились свернуть. А документы сдать в архив не просто так. Там могло остаться слишком много недоработок и «белых пятен». Что вовсе не означает простоту поставленной сейчас задачи. Наоборот, всем известно, и это печальный факт, со временем след остывает. И чем больше этого времени проходит, найти что-то полезное для расследования становится все сложнее.
После откровенного разговора с Мареком мы, как и планировали, собирались отправиться на производство. А визит в бассейн было решено перенести на более позднее время. Например, после обеда или даже ближе к вечеру, после того как мы расправимся со всеми текущими делами. Но неожиданно выяснилось, что планы придется поменять.
Ближе к полудню позвонил Ян и заявил, что пана Збигнева с его адвокатом настоятельно просят подъехать в полицейский участок для очередной дачи показаний по делу об убийстве Ядвиги Збигневой.
Я не совсем понимала, что именно господа офицеры хотят услышать, ведь очевидно, что Марек не мог сообщить им ничего нового.
Но, разумеется, спорить мы не стали и, соблюдая данные обязательства, отправились в участок.
Как я и предполагала, в кабинете следователя не происходило ничего нового. Старший лейтенант задал Мареку ряд вопросов по делу, которые ему уже задавали ранее, скрупулезно записал ответы. И поинтересовался, может ли пан Збигнев представить доказательства того, что не покидал поместье в ночь убийства. И выдвинул предположение, что, может быть, невеста сможет подтвердить его слова.
Марек заверил, что невеста, то есть я, приехала позже событий, о которых идет речь. И заявил, что его экономка и две горничные проживают в доме. И при необходимости могут засвидетельствовать, что он тем вечером никуда не собирался. А механик, он же водитель, хоть и проживает в домике для слуг, в свою очередь, засвидетельствует, что Марек поместье не покидал. Ибо от дома Збигневых до места на трассе, где обнаружили автомобиль Ядвиги, довольно приличное расстояние, проделать которое пешком за короткий отрезок времени не представляется возможным.
Сам же Марек не мог воспользоваться автомобилем, поскольку не имеет прав и вообще водить не обучен.
В свою очередь, Ян напомнил следователю, что Ядвига, отправляясь в поместье, должна была позвонить его владельцу и предупредить о визите. Или, когда собралась встретиться на трассе, вызвать племянника к себе. Но входящих звонков на телефон Марека Збигнева с ее номера не поступало. Как в тот вечер, так и в предыдущие, впрочем. И в этом следствие может убедить распечатка телефонных звонков, что по требованию адвоката предоставил сотовый оператор.
Пан полицейский внес факт получения документов в протокол и присоединил их к делу. Задал еще несколько несущественных вопросов, дал Мареку и Яну прочесть протокол и попросил Марека его подписать. А потом заверил, что все мы можем быть свободны. Но пан Збигнев все еще может понадобиться следствию, поэтому не имеет право покидать воеводство все то время, что идет расследование.
Еще у кабинета следователя Ян торопливо простился с нами и, сославшись на дела, убежал. А мы с Мареком спускались по лестнице в вестибюль, лениво обсуждая свои планы.
Я предлагала все же заехать в бассейн, а потом посетить производство.
Марек же склонялся к мысли вернуться домой. Попросить конюха оседлать лошадей и проехаться заснеженными дорожками зимнего леса.
Как емко выразился молодой человек: «После спертого воздуха полицейского кабинета мне незамедлительно требуется простор и свежий ветер, бьющий в лицо».
Я не стала спорить и с улыбкой отвечала, что поступим так, как он пожелает. И, наверное, произнесла эту фразу чуть громче, чем стоило.
— Надо же! Какое трогательное единодушие! — произнес ехидно Людвиг.
Пару минут ранее мужчина вошел в фойе, показал дежурному повестку, минул его пост и двинулся к лестнице, по которой мы спускались. Вернее, притормозил в просторном зале, спрятавшись за круглой колонной.
— Не могу сказать, что сюрприз приятный, — поморщился молодой человек. — Что ты здесь делаешь, Людвиг?
— Его тоже вызвали свидетелем, — прокомментировала я, — это же очевидно.
— Да, — криво усмехнулся мужчина, — и я дам показания против дорогого племянничка. И скоро его вернут назад в тюрьму. А невеста здесь от скуки да тоски быстренько выскочит замуж за другого. Найдет себе мужика без проблем и тюремного срока над головой. И сделает тебе ручкой вот так, — Людвиг, кривляясь, согнул ноги в коленях, приподнял руку и помахал ладошкой, — чтобы остаться в Европе и не возвращаться в эту свою Россию. В этот, из какого убогого городишки она там выползла?!
Пока он это говорил, я улыбалась.
Марек же, напротив, сначала побледнел, потом покраснел, словно мак.
— Знаешь, какое происхождение, то есть исконный смысл, у слова «убогий»? Если перевести его на русский язык. Это звучит так: «У Бога». Например, у бога за пазухой. Что означает защиту и комфорт, — усмехаясь, заявила я, обращаясь к Мареку.
Но на молодого человека мои слова не произвели особого впечатления. Слушая речь дяди, парень медленно закипал. И, в конце концов, сжал руки в кулаки и, зашипев какие-то не слишком понятные ругательства, рванул к Людвигу, намереваясь то ли разбить ему нос, то ли «затолкать слова обратно в глотку».
Я едва успела, положив руку ему на плечо, надавить весом своего тела и остановить.
Одновременно я приблизила лицо к щеке молодого человека, легко касаясь ее губами, и быстро прошептала:
— Держи себя в руках! Ты же понимаешь, что он просто провоцирует тебя.
Марек сделал над собой усилие, скрипнул зубами, но не сдвинулся с места.
— Этот человек никогда ничего не делает просто так, — заявила я пареньку, когда мы, проигнорировав явно разочарованного Людвига, спустились-таки с лестницы, прошли мимо и вышли на улицу.
— Ты поцеловала меня! — со странно восторженной интонацией обморочного голоса прошептал Марек.
— И чего такого?! Просто в щечку! И я твоя невеста как-никак! Кому придет в голову усмотреть здесь что-то странное или запретное?!
— Понимаю, — медленно протянул он.
— А вот тебя, друг мой Марек, дядя Людвиг сейчас бессовестно и без особых затей провоцировал! Я же недавно предупреждала! Нужно проявлять выдержку и самоконтроль!
— Но, Женя, он оскорблял тебя! Это уже совсем за пределами всякого человеческого терпения! И вообще зачем Людвигу все это может быть нужно?!
