И вот мы уже прибыли на место. Уно подхватил меня и перенес из шаткой корзины на твердый пол, интересно, из чего он сделан, похоже на деревянный настил. Я замечаю узкую полоску света, что сочится через щель на потолке — он невысок, могу запросто дотронуться рукой, но своды раздвигаются от этого движения, и я вижу небо.
— Уно, где мы сейчас?
— Это вершина Дома. Это крыша Кормаксилон.
Он произнес эти слова с гордостью, будто речь шла о «крыше мира», впрочем, так оно и было для кормиса.
— Уно, а что означает выражение: «Пока дышат звезды…»
— Я где-то об этом читал, кажется у Чаро или в старых скрижалях Асписа. Ты разве не знаешь, что у каждого из нас есть свои звезды и пока они дышат, мы живы? И нужно чаще смотреть на них и стараться дышать им созвучно. Если поймаешь их ритм, то они продлят твои годы. Попробуй, Магрит… Я хочу, чтобы ты жила долго.
Мы сидели на вершине спящего Дома и смотрели в густо-фиалковое небо, казалось, такое теплое и бархатистое на ощупь. А небо смотрело на нас множеством дышащих глаз, величественно и благосклонно.
Вокруг благоухали джунгли — доисторически глухие, опутанные непролазными сетями лиан. Их заповедные дебри таили немыслимые тайны любовных и смертельных поединков. Неподалеку раздался яростный рев раненого чудовища, отвечало же ему хриплое сдавленное рычание умирающего хищника. Похоже, в этой ночной схватке победителя уже не будет…
Опираясь на руку Уно, я выпрямилась во весь рост и окинула взглядом окрестности. Надо мной свисали плоские кожистые листья броксов, в глубине ветвей копошились сонные птицы и обезьянки — не хочу никого будить. Я только попытаюсь дотянуться до своих звезд, чтобы полнее ощутить их дыхание, потому что я должна жить долго. Я здесь нужна.
— Уно, расскажи мне о Первой Матери.
Мужчина встал за моей спиной и обнял, близко прижимая к себе, осторожно обхватывая большими руками. Его лицо прижалось к моим распущенным волосам, а горячий шепот раздавался прямо над ухом:
— Когда-то очень-очень давно посреди дикого леса лежала большая красивая Женщина. Она была открыта миру и хотела принять мир в себя. Зов ее был услышан, ибо плоть ее уже созрела и готова была взрастить в семена. Тогда с небес спустился Крылатый Мужчина и соединился с Ней во то время, когда над землей бушевала гроза и ливни хлестали лес, вторя порыву Его страсти.
А когда кончился сезон дождей, Женщина принесла Первое яйцо, давшее начало Первому кокону. За ним вскоре появились еще три… Из первого вышел Воин, потому что Мать нуждалась в защите. Из второго вышел Добытчик, ведь Мать нужно было кормить. Третьим явился Строитель — Матери нужно убежище. А четвертым Наставник, для того, чтобы опекать новых детей.
Так возник Совет Четырех. И была провозглашена Первая Повелительница кормисов. А домом ей был выбран окаменевший ствол дерева Боа, твердый и крепкий снаружи, но податливо мягкий внутри для выжигания ходов и лазов, для устройства спален и кладовых — истинный Кормаксилон.
Но Крылатый Мужчина убедился, что Возлюбленная будет в безопасности и покинул Ее. Он вернулся на небо, потому что Крылатые не могут оставаться на земле долго. Женщина это поняла и не держала обид. Она растворилась в детях. А дети запечатлели своих создателей на стене в Архиве. Ты там еще не была?
— Что? Архив… Нет…
— Ты меня слушала? Или думала о своем?
Я улыбалась, различая явные нотки раздражения в его голосе. Разве так можно разговаривать с Королевой? Непостижимая личность! Недавно стоял передо мной на коленях, а сейчас почти что грубит. Я змейкой вывернулась в его руках и теперь мы оказались лицом к лицу тесно прижатые друг к другу.
— Уно, спасибо тебе!
— За что же?
— За то, что показал мне весь этот Рай под звездами.
— А что такое Рай?
— Это…, - я рассеянно водила пальцами по его выдающимся косточкам его ключицам, пытаясь собраться с мыслями, — это такое место, где много ярких цветов среди буйной зелени и гроздья водопадов, на струях которых в жаркий полдень играет радуга. Туда после гибели тела отправляются души людей, которые хорошо вели себя при жизни: не ели на ужин своих любовниц, не предавали друзей, не бросали детей…
Я больше не могла говорить. Я задыхалась. Внезапно, я ощутила себя такой одинокой и маленькой здесь, будто это порозовевшее на востоке небо всего лишь свод огромной пещеры с нарисованными кляксами звезд. И нет ничего выше. Мы все здесь одни. И я больше не Маргарита Созинова. И даже не Королева Магрит. Я — никто. То самое Никто, что способно при желании стать Всем. Но я ничего не хочу. Или все-таки…
— Уно, спаси меня! Мне страшно, кажется, я сейчас умру. Уно, что такое со мной?
— Не бойся. Все хорошо. Ты просто научилась дышать вместе со своими звездами. К этому не сразу привыкаешь, но уже не захочешь иначе. Я это понял давно. Но никому не мог рассказать. Только тебе.
— И что мне делать теперь?
Я умоляюще заглядывала ему в глаза, я ничего не понимала, меня начала бить нервная дрожь, да когда же наступит утро, эта ночь длится целую вечность, я больше не выдержу…
— Надо спуститься вниз. Я отведу тебя в мою комнату. Посажу на свою кровать и покажу любимые записи. Все твои страхи сразу рассеются, вот увидишь. У меня остался от ужина кусочек вяленой рыбы, я тебя угощу, а еще припрятан мешочек с арсалисом — это сушеные ягодки с крохотной косточкой внутри. Они красные, как твои губы после моих поцелуев.
Мы тихо смеялись, и звездные чары таяли вместе с темнотой. Я обхватила шею Уно, и он поднял меня на руки, чтобы отнести обратно в корзину. Но и там он не позволил мне стоять самой, продолжая держать на груди, ловко зацепив веревку за кольцо в корзине. А я водила полуоткрытыми губами по изгибу его шеи, там, где она соединяется с плечом и слышала, как в ответ ускоряет бег его сердце.
Потом мы оказались в его комнатке рядом со Чревом и Уно опустил меня на свою жесткую кровать, вытащил откуда-то горсточку сморщенных шариков и, не спрашивая позволения, засунул парочку из них мне в рот, приказав тщательно разжевать, чтобы почувствовать сладость. От рыбы я отказалась, но сделала пару глотков напитка, что по вкусу напоминал минеральную воду без газа.
— Уно, а ты был прав. Лучший способ избежать небесного плена, это спуститься ближе к земле. Она здорово избавляет от всяких заумных мыслей.
— Да, да! Чаро тоже так говорил, потому сам таскал бревна и копал землю. Хотя мог просто писать. Он был смотрителем Архива. Одной Королеве понравились его «Поцелуи небес» и она позволила ему заниматься только составлением текстов. Но по мне так эта работа не легче.
— Согласна.
Мы смеялись, как дети, но я уже чувствовала в себе знакомый прилив желания и не хотела бороться с ним.
— Уно… ложись со мной…
Его глаза широко раскрылись и щеки стали пунцовыми. Он потянулся ко мне, но я уперлась рукой ему в грудь, давая понять, что хочу находиться сверху.
