Стас же, бросив на пороге дорожную сумку, тут же молча пошел в душ.
Открыв холодильник, я достала из его недр целую гору продуктов. Хорошо, что у моего жениха есть домработница, которая позаботилась о съестных припасах, забив холодильник к его приезду.
Распаковывая стейки лосося, я подумала о том, что не готовила уже лет сто. А сейчас буквально руки чешутся, так хочется что-нибудь вкусное состряпать.
Спустя сорок минут кухонный стол был накрыт и сервирован. Запечённая красная рыба, салат из овощей и необыкновенно вкусное изысканное дорогое вино, позаимствованное из бара Стаса.
Я уже сидела за столом, истекая слюной от аппетитных запахов, когда из ванной комнаты наконец-то появился Стас, освежившийся с дороги, переодетый в домашнюю одежду. Приветливо улыбнувшись жениху, жестом пригласила его присаживаться за стол. Но то, каким взглядом он посмотрел на меня в ответ, заставило внутренне съежиться.
– Я ужин приготовила, – произношу обманчиво веселым тоном, приподняв бокал, указываю взглядом на стоящий рядом с ним напиток. Стас никак не реагирует. Продолжает прожигать меня злым взглядом, я чувствую его кожей, ёжусь от него.
– Ответь мне на вопрос, Регина. Только будь со мной честна, – присев за стол и отпив немного вина, произносит он напряженно тихим голосом, от которого у меня кровь в жилах стынет.
– Хорошо, – произношу непослушными губами, не отводя от него взволнованного взгляда.
– Захар и ты. Все то время, пока я был в командировке, вы общались. И ты ни словом не обмолвилась мне, – произносит он, лениво водя пальцем по горлышку бокала. Он не смотрит на меня. Ему и не надо. Он все понял. Проанализировал ситуацию, возможно, имел разговор с Захаром. Кто знает, что этот человек ему наговорил.
– Общались, – не вижу смысла отрицать очевидное. – Но исключительно по работе. Губернатор поручил мне взаимодействие с банком по вопросу сертификатов, и оказалось, что именно Захар курирует этот проект.
– Что за чушь? – не дав договорить, вспыхивает он, заставляя меня вздрогнуть всем телом. Словно мои слова послужили некой искрой, повлекшей детонацию взрыва. Теперь он смотрит на меня в упор. И от количества агрессии и ненависти, сосредоточившихся в его взгляде, у меня воздух из легких выбивает. – Захар – управляющий банком. Это не входит в его обязанности, – рычит Стас.
– Да, в основном я работала с Михаилом, забыла его фамилию. А Зар курировал нас. Если возникали какие-то спорные моменты, он помогал их разрешать, – пытаюсь звучать убедительно, но внутри меня все дрожит от страха и волнения.
– Но ты не сказала мне, ни разу, – поставив на стол локти, он упирается подбородком в сжатые в кулаки кисти рук, впивается в меня прищуренным взглядом.
– Я не хотела тебя расстраивать. Зная ваши отношения с братом, я просто не хотела волновать тебя. Думала, ты приедешь, и я объясню тебе в личном разговоре, глаза в глаза, – подавшись к нему, обхватываю рукой его запястье, тяну на себя. А когда Стас поддается, накрываю его ладонь своей.
– Ты же знаешь, что он ненавидит меня. И сделает все, чтобы мне насолить, – все еще звенящим от напряжения голосом, но уже без прежней агрессии.
– Да, я все понимаю. Поверь мне, Стас, я никогда не забуду, какая скотина твой брат, – произношу это, смотря в его глаза. Мои слова – сущая правда.
Вижу, как постепенно разглаживаются морщинки на лбу, вижу, как теплеет взгляд мужчины.
– Давай, я тебе вина подолью, – поднимаясь из-за стола, беру бутылку и подхожу к Стасу. Он продолжает сидеть неподвижно. Но когда я, наполнив его бокал, уже было убираю руку, резко хватает меня за запястье, сжимает его так сильно, что я едва не роняю бутылку.
– Больно, – вскрикиваю я, удивленная его действием. В ответ на это Стас еще сильнее сжимает мою руку.
– Вы целовались. Там, в кабинете. Регина, я не слепой идиот. А ты сейчас старательно пытаешься сделать его из меня, – рычит он, в один момент снова превратившись в сгусток нервов.
– Мне больно, Стас, – я пугаюсь его взгляда. Руку огнем жжет от боли, а он даже не думает ослаблять хватку. Мне, правда, страшно, никто и никогда не хватал меня с такой яростью и не обращался так со мной.
– Отвечай мне, Регина, – резко тянет руку на себя, я выпускаю бутылку с вином из рук, и та падает на паркет, рассыпаясь на мелкие осколки и заливая все вокруг.
– Нет, я не целовала его, Стас! Если у вас с Захаром какие-то проблемы, решайте их сами, и не впутывайте меня! Меня с этим человеком абсолютно ничего не связывает! – кричу, срываясь на плач.
– Отпусти, мне больно, – слезы градом льются из глаз. Меня настолько трясет, что я больше не могу себя сдерживать.
Стас словно из забыться выныривает. Встряхнув головой, наконец-то отпускает руку и пытается дотронуться до моего лица, отталкиваю его ладонь, убегаю и закрываюсь в ванной. Сползаю по стеночке на холодный кафель, прижимая ноющую руку к груди. Мне так больно, так горько, что хочется умереть.
– Регин, открой, – раздается за дверью напряженный голос Стаса, а следом за ним – стук.
Молчу. Зажав рот кулаком, сотрясаюсь в беззвучных рыданиях.
– Детка, прости, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло, – слышу, что Стас тоже сползает на пол. – Та сцена у меня перед глазам так и крутится. Он держит твое лицо в руках. Черт, я уверен был, что ты целуешь его, – его голос дрожит. – Прости меня, идиота, я ненавижу себя за то, что больно тебе сделал.
Он прав. Я виновата, и только я. Пока Стас был в командировке, всего за какие-то две недели я подпустила к себе Захара. Я скатилась до банальной измены, до лжи. Стас имеет право злиться и ревновать. Черт, я ненавижу себя. Безвольная тряпка. Как я могла снова и снова позволять Захару заходить в своих грязных играх со мной так далеко, позволять ему водить меня по краю? Снова мысли лишь о нем.
А сейчас я разбита. Внутри пустота. Я больше не хочу даже слышать о нем. Единственное, что я желаю – вернуть свою прежнюю жизнь до той злополучной встречи с ним на помолвке. Почему судьба снова свела нас вместе? Как избавиться от этого наваждения?
Открываю дверь. Стас стоит, облокотившись о косяк двери, смотрит на меня глазами побитой собаки. И я знаю, чувствую его раскаяние.
– Прости меня, детка. Ну, хочешь, на колени встану, – заламывая в волнении руки, произносит он.
– Не надо на колени. Пойдем в спальню. Я устала, и больше не хочу говорить о твоем брате, – мой голос такой же безжизненный, как и моя душа. Но на полпути останавливаюсь и, не оборачиваясь, произношу:
– Еще раз так сделаешь, и я уйду от тебя.
Я виновата, но никому не позволю так унижать себя.
Переодевшись в пижаму, залезаю с головой под одеяло. Закрыв глаза, стараюсь не думать ни о чем. Просто выключиться до утра. Но мысли то и дело атакуют мой уставший мозг. Перед глазами – словно калейдоскопом вспыхивают воспоминания. Его прикосновения, потерянный взгляд. На какую-то долю секунды мне показалось, что ему больно, что он умеет чувствовать.
