Перед глазами все плывет, и слезы из глаз от яркой вспышки боли. Будто мне всадили туда нож и провернули его. Вцепившись в простыни мертвой хваткой, стараюсь изо всех сил не расплакаться. А он – будто не понимает того, что делает со мной. Вбивается на полную. Мне кажется, это никогда не закончится. Эта пытка. Эта боль. Бесконечное число раз от толкается в меня, разрывая все внутри.
А потом, когда я уже не могу сдерживаться, когда плачу, прикусив зубами простынь, его руки отпускают меня. Мужчина перекатывается в сторону и, подтянув под голову подушку, расслабленно выдыхает. А я, глотая беззвучные слезы, сворачиваюсь в калачик и пытаюсь перестать чувствовать эту боль.
Еле поднявшись с кровати, бреду в ванную комнату, где долго и нудно стою под обжигающе горячим душем, пытаясь унять охватившую меня агонию. Меж ног саднит так, будто там живого места не осталось. А в груди мерзкое противное чувство расцветает. Чувствую себя грязной и использованной. Но я знала, на что шла. Я пытаюсь взять себя в руки, успокоить. Вспоминаю слова Даши о том, что в первый раз всегда больно. И все будет по-другому после. А он… Он ведь не знал, что я девочка.
Вернувшись в комнату, вижу, что он спит. Укрыв его одеялом, укладываюсь рядом и забываюсь сном.
– Эй, – чувствую тычок в плечо. Приоткрыв глаза, щурюсь от слепящих лучей солнца. В первые секунды не могу понять, в чем дело. А потом вижу склонившееся надо мной лицо незнакомца, и воспоминания всплывают в мозгу.
– Слушай, как тебя там. Ты не знаешь, куда я вчера ключи от тачки дел? – нахмурившись, спрашивает хриплым голосом.
– Нет, не знаю, – приподнимаюсь, прикрывая себя простыней. Мужчина отстраняется, начинает ходить по комнате. По всей видимости, искать пропажу.
– Черт, это же надо так напиться было, – цедит он сквозь зубы.
– Я могу водителя вызвать, он подвезет тебя, куда надо.
– Че? – резко повернувшись, он смотрит на меня так, будто уже забыл о моем существовании. Чувствую, как начинаю краснеть, когда замечаю в глубинах его глаз насмешливые искорки.
– Я говорю, если ты спешишь, могу вызвать водителя, – прочистив горло, более громко повторяю свое предложение.
– Не надо, – резко бросает в ответ. А потом, подхватив со спинки кресла свой пиджак, направляется к выходу.
А у меня сердце останавливается от страха. Неужели это все? Он уйдет, а я ничего не могу сделать?
– Может, увидимся вечером? – поднявшись с кровати, прижимая к груди простыню, спешу к нему. Мне стыдно самой предлагать себя, но я не могу отпустить его вот так, не попытавшись ничего сделать.
Он оборачивается ко мне. Слегка прищурившись, впивается колючим взглядом, от которого кровь в венах стынет, и холодок бежит по коже.
– Ты издеваешься, да? – спрашивает он обманчиво тихим голосом. Слегка склоняет голову вбок. – Черт, я понял. Совсем забыл, прости, – достав из кармана брюк пачку купюр, отсчитывает несколько бумажек и небрежно бросает их на журнальный столик.
– Что это? – мой голос, как и подбородок, дрожит.
– Оплата, помощь. Не знаю, как назовешь, так и будет, – небрежно пожимает плечами.
– Я не проститутка, – чеканю каждое слово пропитанным яростью голосом.
– Да мне плевать, – усмехается он. – Я не твой папаша, чтобы переживать об этом. Это ж надо было перебрать так вчера, чтобы с такой… – хватается за голову.
– Я думала, нравлюсь тебе, – всхлипываю, после столь жестоких слов не в состоянии держать себя в руках. Я сломалась, разбилась. Он просто взял и растоптал меня.
– Нравишься? Да ты себя в зеркало видела? – восклицает он. – Кому ты можешь нравиться, хотя, может, директору хладокомбината. На тебя даже смотреть противно, не то что тр*хать, – тыча пальцем в мою сторону, кричит мужчина. Втаптывая в грязь мои чувства, сводя к нулю мою самооценку. – Я вообще не представляю, как у меня встал, – кривит губы в презрительной усмешке.
– На, возьми деньги, сходи в спортзал, приведи себя в божеский вид, – подобрав купюры, приближается ко мне, втискивает их в мою заледеневшую ладонь, я вздрагиваю всем телом от его прикосновения.
– Только не смотри так на меня. Как будто у меня проблем мало! – схватившись за голову, рычит он. Словно я сделала что-то такое, что вывело его из себя.
– Что ты на меня так смотришь?! – взрывается диким криком, когда я продолжаю молча смотреть на него сквозь пелену перед глазами. – Ну, не хочешь в спортзал, иди, нажрись таблеток, или вены вскрой! На одну суку меньше станет, мир прекраснее будет. Все вы одинаковые, бл*ть, – он выходит из номера, захлопывая за собой дверь.
А я остаюсь стоять там, в дорогом номере отеля, медленно умирая. С чертовыми бумажками в руках, в одной простыне. Вот так, запросто, этот мужчина уничтожил во мне все хорошее. То, что не могли уничтожить злые одноклассники на протяжении одиннадцати лет учебы.
Глава 14
Захар
На скорости резко вписался в поворот, слышал, как мне сигналят машины. Плевать. Меня просто трясло от ярости. С такой силой сжимал руль, что, скорей всего, скоро оторву его к такой-то матери. Прикурил сигарету, на костяшках до сих пор засохшая кровь. После того, как Регина оставила меня в той бл#дской квартире, я разнес все, до чего смог добраться. Крушил, выпуская эмоции наружу, но легче так и не стало. Нет. Я распалялся еще сильнее. Мне хотелось догнать ее, схватить за волосы и притащить обратно в квартиру. Настолько я еще никогда не терял над собой контроль.
Сука! Самая настоящая дрянь! Втопил педаль газа в пол, чтобы не развернуться и не поехать домой к Вольской, просто сам не знаю, что сделаю, если сейчас ее увижу. Разорву на мелкие кусочки, точно.
Мысли лихорадочным смерчем проносились в голове. Хотелось отомстить, заставить ее заплатить за эту выходку. Так просто я не пущу это на самотек. Постоянно крутилась ее последняя фраза! Что значит, это не первая наша встреча? Неужели эта сучка уже сбилась со счета, с кем спала, а с кем нет?
Наконец-то добравшись до нужного места, вышел из машины, прошел мимо охранника и, перескакивая через две ступени, поднялся на двенадцатый этаж. Начал жать на звонок. Спустя несколько мгновений дверь наконец-то открылась. Отодвинув с порога Артема, прошел вглубь квартиры. Юля, жена Арта, изумленно смотрела на меня. Женщина была в домашней одежде, и ни грамма косметики – возраст красными цифрами отпечатался на ее лице. Пятьдесят лет – уже не скрыть, насколько бы муж ни был младше.
Не проронив ни слова, я направился прямиком в кухню. Достал из бара бутылку виски и, отвинтив крышку, начал пить из горлышка, пытаясь огненной жидкостью затушить внутренний пожар. Краем глаза заметил, как зашел Холод, но продолжил молча пить. Друг сел напротив и просто ждал.
Таких людей, как Артем, очень мало. Он действительно не осуждает, какую бы ты х*рню не сотворил. Просто принимает это, как должное. Он не старается наставить тебя на путь истинный, и не озвучивает законы, по которым ты должен жить. Его не волнует, с кем ты спишь, что ешь и сколько у тебя денег. Он с самого детства такой. Мой голос разума.
