Стас будто чувствовал мою тревогу. Во время нашего разговора без конца спрашивал, в порядке ли я, и не стоит ли ему бросить все и приехать. Я глупо хихикала, убеждая своего жениха в том, что ему показалось. Знаю, я должна была рассказать ему обо всем. О Захаре. О его постоянных нападках на меня. Ведь, вернувшись в город, Стас в любом случае узнает о том, что теперь я часто пересекаюсь с его братом по работе. Я предполагаю, что Захар, в свою очередь, может преподнести брату всю правду в искаженном виде, выгодном для него. Но я упорно молчала. Скрывала этот факт, убеждая себя в том, что, поступая так из благих намерений, забочусь о благополучии Стаса. Но в глубине души понимала, что все – лишь пустые отговорки. Как бы ни было стыдно это признавать, но, кажется, я завелась. Я получала удовольствие от наших стычек, от наглости, грубости и близости этого негодяя. Там, в лифте, я практически отдалась ему. Если бы он не повел себя, как последний мудак, возможно, снова совершила бы ошибку. Но его наглые приставания разожгли во мне неутихающий огонь. Ненависть, злость, желание. Это такая гремучая смесь, и совладать с ней у меня не получилось. Я словно с ума сошла. Да, я смогла снова выйти из ситуации с высоко поднятой головой. Но я не дура и понимаю, что этим действием разожгла еще больший интерес со стороны Захара. Я знаю его, он охотник. Он будет преследовать меня, доводя до изнеможения. И когда я потеряю последние силы на сопротивление, он нападет. А уж когда попаду в его лапы, пощады не будет.
Я пыталась его ненавидеть. Изо всех сил. Все эти дни я взращивала в себе эти чувства к нему. Я старалась думать о том, что он ничтожество, подонок. Разве могу я предать с ним своего жениха? Мужчину, который любит меня всем сердцем. Нужно быть законченной дурой, чтобы совершить такое. И я молю Бога не позволить мне стать таковой.
***
– Детка, у меня для тебя есть сюрприз, – с улыбкой в голосе произносит Стас.
– Ты вернешься раньше? – спрашиваю с надеждой в голосе, но Стас только хмыкает в ответ.
– Нет, но этот сюрприз намного лучше, – выдерживает театральную паузу, а я тем временем успешно паркуюсь у здания администрации.
– Так что? Ты скажешь, или мне угадывать? – смеюсь, так и не дождавшись ответа.
– Через две недели мы летим с тобой на Бали, – произносит Стас и замолкает в ожидании радостных возгласов, которые следуют незамедлительно.
– Стас, но как же быть с работой? – после первой волны счастья на меня накатывает осознание ситуации. – У меня сейчас такой напряженный период. И отпуск лишь в сентябре будет.
– Да брось ты волноваться о такой ерунде. Отпуск у тебя будет, когда ты этого захочешь. Один звонок губернатору – и ты свободна. Так что не волнуйся, справятся как-нибудь они без тебя. Нас всего-то десять дней не будет, – ничуть не проникшись моим волнением, отвечает Стас.
– Ты думаешь? – все еще сомневаюсь в правильности такого поступка. Но, черт возьми, так хочется поплескаться в океане.
– Я уверен. Доверься мне, Регин.
– Хорошо, договорились. Стас, я уже на работе, наберу тебя в обеденный перерыв.
– Договорились, детка. Я тоже на встречу убегаю.
Сбросив вызов, убираю телефон в сумочку. Зайдя в здание, здороваюсь с охранником на пропускном посту.
– Регина Николаевна, – обращается мужчина. – Вас посетитель ожидает. Молодая женщина. Я сказал, что у вас сегодня не приемный день, но она в слезы сразу. Честно говоря, так жалко стало, вот и пропустил. Вы простите, если подставил вас, – произносит он с виноватым видом.
– Ничего страшного, Сергей Анатольевич, – улыбаюсь мужчине. – Раз женщина плачет, значит, случилось что-то плохое. Нельзя человека в беде оставлять.
Пройдя вдоль коридора, приближаюсь к собственному кабинету. На приставном стуле для посетителей, возле двери, замечаю молодую девушку. Вид у нее такой измученный, такой потерянный, что при одном только взгляде на нее понимаю, почему Сергей Анатольевич решил нарушить распорядок работы.
– Здравствуйте, Регина Николаевна. Я знаю, что вы сегодня не принимаете, но я так долго ехала, – при виде меня незнакомка поднимается с места. – Из нашей деревни автобус только два раза в день вывозит в город. Я полночи не спала, и сейчас оставила своего младшего двухлетнего сына на попечение старшего. Каждую минуту переживаю, как они там.
– Я вас поняла, конечно, проходите, – открыв дверь, впускаю ее в кабинет.
***
– Ты почему такая грустная, Регин? – спрашивает меня Миша после того, как мы делаем заказ официанту ресторана, расположенного неподалеку от головного офиса банка «РТФ». Не думала сегодня сюда приезжать, ведь следующая рабочая встреча у нас с Мишей была назначена на завтра. Но после утреннего инцидента я места себе найти не могла. Просто обязана была что-то сделать.
– Миш, мне нужна твоя помощь или хотя бы совет, – нервно заламываю пальцы, пытаясь донести до мужчины всю полноту картины сложившейся ситуации. – Сегодня утром ко мне на прием одна женщина пришла. Молоденькая, чуть старше меня. Ей двадцать восемь. Но у нее такой взгляд потухший, словно ей девяносто.
– Ну, значит жизнь у нее тяжелая, – ухмыляется Миша, непонимающе глядя на меня.
– Тяжелая, – не замечая иронии в его голосе, киваю я. Смотрю на него, как на последнюю надежду. Честно говоря, он таковой и является. Я всю голову себе сломала, пыталась найти выход из положения. И понимаю, что найти его только здесь могу. Покопавшись в сумочке, достаю листочек с данными несчастной, кладу его на стол перед Мишей.
– Миш, у нее ситуация такая, понимаешь. Двое деток маленьких. Одному восемь, второму два. Муж, скотина, издевался над ней, жестокий очень. Девчонка сирота, пожаловаться на него не могла никому. Уходить некуда было, вот и терпела все. В общем, негодяй обнаглел вконец, завел себе другую и в один прекрасный день избил девушку эту и выгнал с детьми на улицу. Они в деревне живут, небольшой. Все друг друга знают. Одна старушка приютила несчастную у себя. Но дом старый очень, ветхий. Все сыпется, отопление печное. А дети маленькие. Им тепло нужно и условия хорошие. Девушка эта работает на заводе местном. Вкалывает в две смены, детей на бабульку оставляет. Обращалась за помощью в администрацию, но ей отказали. С мужем она официально не в разводе. Он не подает, а она его боится до чертиков, даже заикнуться об этом не может. У него квартира большая, поэтому нуждающимися их признать мы не можем. Да и зарплата у нее такая, что ни один банк ипотеку не даст.
– Ну, так, а что мы можем сделать? Ты ведь сама говоришь, что законных оснований нет, – хмурится Миша, задумчиво потирая подбородок.
– Не знаю, Миш, что делать. Поэтому и пришла к тебе. Разве нет какого-то способа помочь? Обойти эти вопросы и в порядке исключения выдать ей сертификат и кредит. Миш, детей ведь жалко, – произношу с тоской в голосе. Честно говоря, еле сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. Так жалко мне ее.
Несколько минут Миша молчит. Задумчиво смотрит в панорамное окно зала.
