– Он так делает?!
– Делает. Но я тебе этого не говорил.
– Блин.
– Что? Я думал, для тебя не новость, что эти двое друг друга порой убить готовы.
– И что тут плохого?
– А что хорошего? Убивать друг друга мы можем и без росписи. Только каким-нибудь приятным способом.
– Кузнецов! С тобой невозможно конструктивно вести беседу.
– Ну, почему же? Иногда у нас очень хорошо получается.
– Ты опять всё переводишь на постель.
– Можно не на постели. Стоя. В ванной. У зеркала.
– Глеб…
– Ну, что? Тебе что-то не нравится?
– Всё очень нравится. Но ты не ответил на вопрос.
– Какой?
– Должно же было что-то произойти, чтобы ты начал думать о браке именно так.
Глеб прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и на лице его появилось выражение а-ля «ну ладно, если так хочется – слушай».
– На самом деле ничего такого не произошло. Мать и отец не особо ладили в браке. Я насмотрелся на это всё и решил, что так не хочу.
– По-твоему, причина в том, что они расписались?
– Да кто его знает, в чём причина? Просто х**вая у них была жизнь и всё. И я так не хочу.
– С чего ты взял, что будет так? Может, наоборот, всё обернётся совсем иначе.
– А я даже пробовать не хочу. Не люблю глупо рисковать.
– Кузнецов, иногда ты меня просто удивляешь. А если твоя девушка скажет, что ждёт ребёнка?
– Ты беременна?
– Нет… Конечно, нет. И всё же?
– Ну, значит, будем решать. Ответственность не равняется закорючке, поставленной в ЗАГСе под строгим надзором тётки с голосом дельфина, выбросившегося на берег.
– Какой ты неромантичный.
– Я же сказал, что ты знала, на что шла.
– И что мне теперь с этим делать?
– Ничего. Радоваться жизни и получать удовольствие. Этим я тебя могу обеспечить с лихвой.
– Это я уже поняла.
– Ты против?
– Нет.
– Вот и отлично. Я давно тебя не трахал. Раздевайся.
– Ты всегда будешь так заканчивать разговоры о свадьбе?
– Возможно.
– Значит, в моих интересах заводить их почаще.
Еся стащила майку и отбросила её в сторону. Каким бы непробиваемым ни был Кузнецов, он продолжал её адски возбуждать, и Еся знала, что это вожделение вряд ли исчезнет в ближайшее время.
***
Еся вошла в их квартиру с Сергеем, оказываясь в ней впервые за время, прошедшее с её «побега» с Глебом. Её взгляд тут же нашёл два внушительных чемодана, которые стояли в прихожей, и Еся испытала облегчение. Всё закончится быстро, ей нужно будет только подписать бумаги, в которых она откажется от того, на что не имела никакого права. А потом – свобода.
Муж встретил её с бокалом коньяка в руке и холодной усмешкой на губах, от которой по позвоночнику Есении прошла волна ледяного озноба. Предчувствие, что она что-то делает неправильно, отравляло кровь, но иначе Еся не могла. Она до сих пор помнила тот горящий ненавистью взгляд Глеба, с которым он говорил о Сергее.
– Привет, Есения. Проходи. – Муж запер за ней дверь и окинул Есю быстрым взглядом, задержавшись на ногах, виднеющихся из-под подола летнего платья с широкой юбкой. – Нотариус скоро будет. Кофе, виски, вина?
– Ничего не нужно, спасибо. – Еся сбросила туфли и прошла в гостиную, где приземлилась на краешек дивана.
– Хорошо. – Сергей залпом выпил остатки коньяка и налил себе ещё. Подошёл к Есении, сел почти рядом с ней на подлокотник и осторожно отвёл волосы от её лица, понуждая Есю уговаривать себя остаться на месте. – Ты хорошо выглядишь. Секс с молодыми тебе к лицу.
Есения сжала руки в кулаки, огромным усилием воли оставаясь на месте. Сердце зашлось в бешеном темпе, воздуха в лёгких почти не осталось.
– Сергей Леонидович, давайте не будем об этом. – Её голос дрогнул, хотя Еся очень старалась совладать с волнением. Сейчас муж представлялся ей какой-то угрозой, и она даже не могла осознать – в чём она состоит и чего ей ждать. Глеб тоже был таким – иногда она его боялась. Но, в отличие от Стрельцова, Еся примерно знала, чего можно от него ожидать. А здесь… Перед ней словно был совсем другой человек. Не тот, которого она знала пять лет брака. Да и знала ли?
– Не будем, – согласился он, снова отпивая глоток коньяка. – Мы будем о другом. Я положил с вещами некоторые из твоих драгоценностей. В качестве платы за то, что ты была со мной.
– Этого тоже не нужно делать. – Есю покоробили его слова и тон, но она готова была выдержать эту встречу до конца, потому что впереди её ждало избавление. От встреч с Сергеем, от брака с ним. Что ей стоит провести с ним несколько минут?
– Ты же привыкла к роскоши, Есения. Вряд ли твой щенок сможет тебе её предоставить.
– Сергей Леонидович, пожалуйста. Не надо, – взмолилась она. – Я не хочу обсуждать ни Глеба, ни нас с вами. Всё уже решено.
– В этом я не был бы так уверен. Вы с этим сучонком харкнули мне в лицо, и ты плохо знаешь меня, если думаешь, что я так просто спущу это вам с рук.
Есения судорожно схватила ртом воздух, попыталась вскочить с дивана, но тяжёлая рука Сергея, которая легла ей на плечо, не позволила это сделать.
– Сидеть! – рявкнул он, и Еся вскрикнула, когда бокал с недопитым коньяком улетел в стену напротив, оставляя на дорогих обоях веер брызг. – Я не договорил.
Её затрясло. Руки заходили ходуном, а тело сковал смертельный ужас. Какая она дура! Ей нужно бежать отсюда. Бежать быстро, к Глебу… Да куда угодно, лишь бы подальше от всего этого.
– Сергей Леонидович, я же на всё согласилась, – пролепетала она, крепче вцепившись в сумочку. – Я всё подпишу.
– И отдашь мне то, что мне и принадлежит? А что с моральной компенсацией?
– Чего вы хотите?
– Тебя.
– В каком смысле?
– Мы заключим сделку. Я не выпущу тебя отсюда, пока ты сама, по доброй воле, мне не отдашься. Насиловать я тебя не хочу, хотя мог бы. И никто бы мне и слова не сказал, согласна? Ты любишь, когда погрубее, а я – всего лишь хочу трахнуть свою жену. Свою. С.В.О.Ю. Но я так не хочу.
– А если я не соглашусь?
– А почему нет, Есения? С Кузнецовым ты ведёшь себя как шлюха, готова выполнить все его приказы, а с собственным мужем – недотрога.
– Но я не хочу с вами.
– Сделай вид, что хочешь.
Еся сглотнула. Она была в оцепенении. Ни одной трезвой мысли, только дикий, всепоглощающий страх.
