– Ты отлично выглядишь, – поднявшись, поприветствовал её Стрельцов, растягивая губы в вежливой улыбке. – Присаживайся, пожалуйста, я не задержу тебя надолго.
На это Еся только кивнула и устроилась за столиком на самом краешке кожаного дивана. Она чувствовала себя неуютно. Неудобства, которые она доставила Сергею, было невозможно исправить, но и разговаривать об этом в подробностях, наверное, не стоило.
– Я бы хотела извиниться перед вами, Сергей Леонидович, – начала Еся, но муж только поднял руку и замотал головой, давая понять, чтобы она замолчала.
– Я не думаю, что нужно это обсуждать, Есения, – снова вежливо улыбнувшись, проговорил Стрельцов. – Ты поступила так, как сочла нужным, так что не будем вести об этом задушевные беседы. Давай я сразу переведу наш разговор в нужное русло, и мы не станем отнимать друг у друга время. Ты сказала, что хочешь развестись.
Он вскинул брови, перевёл взгляд на подошедшего официанта и вздохнул, как бы говоря «А тебе-то что нужно?»
– Да, говорила. Надеюсь, с этим не возникнет проблем.
– Ну, что ты? Какие могут быть проблемы с тем, что люди практикуют веками? Не мы первые, не мы последние. Ты что-нибудь будешь?
– Стакан воды, пожалуйста.
– Перье, – коротко бросил Сергей, и когда официант удалился, опять сосредоточил внимание на Есении. – Что ты хочешь получить после развода со мной?
С губ Еси едва не сорвалось слово «свободу», но она вовремя сдержалась.
– Ничего. Мне вообще ничего не нужно.
– Похвальная самоотверженность, но не разумная. Хотя, она мне только на руку.
– И всё же, я ничего не хочу.
– Даже свои вещи? – Его взгляд и улыбка потеплели. – Они напоминают мне о тебе, Есения. Даже аромат твоих духов до сих пор в квартире.
– Сергей Леонидович…
– Ну, всё, всё. Молчу. Просто ностальгия напала. Видишь ли, почему я тебя позвал на встречу… Дело касается подписания важных документов. И это был не телефонный разговор.
– Я всё понимаю. – Она кивнула и отпила глоток прохладной Перье.
– Некоторые сделки мне приходилось заключать от твоего имени. А так же, покупая недвижимость, оформлять её на тебя. Так как мы разводимся, перед тем, как подадим заявления, я бы хотел, чтобы ты отказалась от всей недвижимости в мою пользу. Машину, которую я тебе подарил, можешь оставить себе. Ну и, конечно, передашь ведение дел мне. Собственно, я и так их веду, просто теперь ты не будешь выступать заинтересованной стороной.
– Нет, Сергей Леонидович, машину я тоже забирать не буду. Но все документы, разумеется, подпишу. Они у вас с собой?
Она не верила тому, что происходило. Кузнецов уверял её, что Сергей будет делать что угодно, чтобы только не отпустить её, а тот мало того, что даёт развод, но ещё и готов отдать ей часть того, чем владел. Глеб, похоже, совершенно не разбирался в людях. Или ему просто застила взгляд слепая ревность.
– Нет, конечно, нет. Их должен подготовить нотариус. Когда тебе удобно будет подписать их, а заодно и заявление о разводе?
– Да я могу когда угодно. Пока я в Питере и никуда не собираюсь.
– Пока? – Он приподнял бровь, и посмотрел на Есю чуть насмешливым взглядом.
– Да, потом, скорее всего, переедем… перееду в Москву.
– А, да. Кузнецов же из столицы.
– У него там родственники?
– Мать. Она болеет.
– Сожалею.
– Спасибо. Я бы передала ему, но сами понимаете.
– Понимаю. Всё понимаю. Ну, так что с бумагами? Завтра вечером сможешь? Давай совместим полезное с очень полезным?
– Это как?
– Я соберу твои вещи, а ты заедешь за ними. Нотариус подъедет прямо к нам. Точнее, ко мне.
Он улыбнулся, как бы извиняясь за то, что оговорился, и Еся в очередной раз почувствовала себя неуютно. Она и так всю эту встречу просидела как на иголках, а когда речь заходила о том, что у них было с Сергеем в прошлом, и вовсе испытывала единственное желание – позорно бежать.
– Я не знаю, будет ли это удобным.
– Кому?
– Не знаю… Просто.
– Если хочешь, возьми с собой Кузнецова.
– Нет! Не стоит.
Есения поёрзала на диване, натянуто улыбаясь. Всё это было отвратительно неправильным. Их с Глебом побег, то, что за ним последовало. Эта встреча, которую ей придётся скрыть ото всех. Всё это походило на какой-то странный авантюрный роман, участницей которого она стала против своей воли. Но разбираться с этим предстояло как раз ей.
– Ты чего-то опасаешься?
– Да нет. Нет. – Она замотала головой, глядя куда угодно, но только не на мужа. – Мне нечего опасаться. Давайте так и поступим. Я заеду завтра и подпишу документы, ну и заберу вещи.
Есения закусила губу, раздумывая о том, что сказать Глебу по поводу того, что она вернётся завтра с сумками. Наверное, самым верным будет признаться во всём. Но только после того, как она съездит к Сергею и уладит все дела.
– Вот и хорошо. Я всё подготовлю. – Он бросил быстрый взгляд на часы, поднялся и бросил на столик тысячную купюру. – Завтра часам к восьми вечера буду ждать тебя. До встречи, Есения.
Он удалился, и Еся поняла, что всё это время не могла дышать свободно. Сделав судорожный вдох, она допила воду, посидела ещё немного, после чего схватила сумочку и вышла из ресторанчика.
– Можешь ответить на один вопрос?
– Всего на один?
– Пока да. Дальше придумаю ещё тысячу новых.
– Я в этом не сомневался.
Глеб отложил пульт и повернулся набок, подперев рукой голову. Они с Есей третий час подряд смотрели какие-то древние комедии, почти не разговаривая и уплетая мороженое, за которым Есения то и дело бегала на кухню. И в этот момент Еся чувствовала себя абсолютно счастливой. Каким-то глупым и странным счастьем, которое бы не променяла ни на что.
– Почему ты так отрицательно относишься к браку? – Есения села по-турецки и воткнула ложку в чуть подтаявшее мороженое с фисташками, ванночка с которым стояла в изножье кровати. – Не подумай, я не мечтаю тебя на себе женить, но всё же.
– Как так? Ты не хочешь за меня замуж? – Глеб притворно округлил глаза, и Еся покачала головой.
– Перестань паясничать. Я всё про тебя знаю, Кузнецов. Отвечай.
– Чувствую себя так, будто попал на допрос.
– Воспринимай как хочешь.
– Ладно. Если серьёзно, то не вижу ничего хорошего в браке. У тебя есть позитивные примеры счастливого брака?
– Конечно!
– Кто?
– Ну, например, Колесниковы.
– Ага. И Жора, который постоянно жалуется на то, как Виола его пилит.
