— Я сказал, что в сентябре и октябре море бурное и что нам, пожалуй, потребуется месяц или полтора на получение из Англии денег, нужных нам как можно скорее.
Эти слова короля перевели Нельсону.
— Государь, — ответил Нельсон, — все это предусмотрено, и ваши банкиры Беккер и сын учтут вам, с помощью своих контрагентов в Мессине, Риме и Ливорно, вексель в миллион фунтов стерлингов, который выдаст сэр Уильям Гамильтон, а я индоссирую. Вашему величеству придется только, ввиду значительности суммы, заранее предупредить господ банкиров.
— Отлично, отлично, — сказал король. — Попросите сэра Уильяма выдать вексель, индоссируйте его, передайте мне, а я сговорюсь с Беккерами.
Руффо что-то шепнул Фердинанду. Тот кивнул ему.
— Но моя добрая союзница Англия, как бы ни была расположена к Королевству обеих Сицилии, не дает денег даром, я ее знаю, — продолжал король. — Что она требует в обмен на этот миллион фунтов?
— Нечто очень простое, что никак не повредит вашему величеству.
— А именно?
— Она просит, чтобы, когда британский королевский флот, который собирается блокировать Мальту, отнимет этот остров у французов, ваше величество отказались бы от своих прав на него, с тем чтобы король Великобритании, не имеющий в Средиземном море иных владений, кроме Гибралтара, мог превратить Мальту в базу для английских кораблей.
— Превосходно! Мне легко уступить остров. Он принадлежит не мне, а Ордену.
— Так точно, государь. Но когда Мальта будет взята, Орден распустят, — заметил Нельсон.
— Если Орден будет распущен, — поспешил вставить Руффо, — Мальта должна вернуться во владение Королевства обеих Сицилии, принимая во внимание, что император Карл Пятый в качестве наследника Арагонского королевства пожаловал остров рыцарям-госпитальерам, изгнанным в тысяча пятьсот тридцать пятом году с острова Родос Сулейманом Вторым. Если же Англия нуждается в базе на Средиземном море, то уплатить за нее двадцать пять миллионов франков было бы недорого.
Обсуждение, вероятно, сосредоточилось бы на этом вопросе, но тут со двора в третий раз послышался звук рога и произвел такое же неожиданное и ошеломляющее впечатление, как два предыдущих.
Что касается королевы, то она переглянулась с Макком и Нельсоном, как бы говоря: «Не беспокойтесь, я знаю, что это такое».
Зато король, ничего не понимая, устремился к окну и распахнул его, когда рог еще не умолк.
Егерь возвещал начало травли.
— Постойте, — вскричал он в бешенстве, — скажут ли мне наконец, что означают эти злосчастные сигналы?
— Они означают, что ваше величество может отправиться в любую минуту, — отвечал трубач. — Будьте уверены, вам не придется потерять время даром, кабаны уже повернули.
— Повернули! — повторил король. — Кабаны повернули!
— Так точно, государь. Стадо в пятнадцать голов.
— Пятнадцать кабанов!.. Слышите, сударыня? — воскликнул король, обращаясь к Каролине. — Пятнадцать кабанов! Пятнадцать? Слышите, господа? Пятнадцать кабанов! Ты слышишь, Юпитер? Пятнадцать! Пятнадцать!
Потом он снова подошел к окну.
— Да разве ты не знаешь, несчастный, — отчаянным голосом крикнул он трубачу, — что сегодня охоты не будет?
Королева привстала с места.
— А почему бы, государь, ей сегодня не быть? — спросила она с самой чарующей улыбкой.
— Потому, что после записки, присланной мне вами минувшей ночью, я ее отменил.
И он обернулся к Руффо, как бы беря его в свидетели, что распоряжение было отдано при нем.
— Возможно, государь, — возразила королева, — но, подумав о том, как огорчит вас отказ от этой забавы, и предполагая, что совещание кончится рано и вы сможете все-таки поохотиться, я задержала посланного и ваше первоначальное распоряжение осталось в силе. Я только отложила ваш отъезд с девяти часов на одиннадцать. Сейчас как раз бьет одиннадцать, совещание закончено, кабаны повернули, и, следовательно, нет никаких помех для отъезда вашего величества.
По мере того как королева говорила, лицо короля все явственнее озарялось улыбкой.
— Ах, любезная наставница, — так Фердинанд всегда называл Каролину в минуты дружеского расположения, — моя любезная наставница! Вы достойны заменить не только Актона в качестве первого министра, но даже герцога делла Саландра в качестве главного ловчего. Вы сказали: совещание кончилось, у вас есть главнокомандующий на суше, есть главнокомандующий на море, у нас будет пять-шесть миллионов дукатов, на которые мы не рассчитывали; все, что вы предпримете, будет сделано отлично; единственное, о чем я прошу вас, — не приступать к военным действиям прежде императора. Клянусь, я готов начать войну; оказывается, я действительно человек храбрый… Прощайте, дорогая наставница! Прощайте, господа! Прощайте, Руффо!
— А как же с Мальтой? — спросил кардинал.
— А, да поступайте как хотите; я обхожусь без Мальты уже двести шестьдесят три года, могу обойтись и впредь. Скверная скала, пригодная для охоты лишь два раза в году, когда пролетают перепела. Там нельзя держать фазанов, потому что нет воды, там не растет даже редис, все приходится возить с Сицилии! Пусть берут Мальту и избавят меня от якобинцев, — ничего другого я у них не прошу! Пятнадцать кабанов! Юпитер, ату! Юпитер, ату!
И король вышел, насвистывая четвертый сигнал.
— Милорд, — сказала королева, обращаясь к Нельсону, — вы можете сообщить своему правительству, что уступка Мальты Англии не встретит со стороны короля Обеих Сицилии никаких препятствий.
Потом она обратилась к министрам и советникам:
— Господа, король благодарит вас за добрые советы, которые вы дали ему. Совещание окончено.
Поклонившись всем и бросив при этом иронический взгляд на Руффо, она отправилась в свои покои в сопровождении Макка и Нельсона.
XXV. ДОМАШНИЙ УКЛАД УЧЕНОГО
Было девять часов утра. Ночью прошла гроза, и свежий воздух был изумительно прозрачен; рыбачьи лодки тихо скользили по заливу между лазурным небом и таким же морем, и из окна столовой, от которого кавалер Сан Феличе то отходил, то вновь приближался, он мог бы увидеть и пересчитать дома, которые, как белые пятнышки, громоздились в семи льё отсюда, на темных склонах Анакапри. Но кавалер в то время был обеспокоен двумя вопросами: во-первых, мнением Бюффона, высказанным в его книге «Эпохи природы», — мнением, которое казалось Сан Феличе чересчур смелым, — о том, что Земля оторвалась от Солнца в результате падения кометы, а во-вторых, чересчур продолжительным сном своей жены. Впервые со времени женитьбы он, выйдя из своего кабинета около восьми часов утра, не застал Луизу за приготовлением кофе, раскладкой хлеба, масла, яиц и фруктов, составлявших каждодневный завтрак ученого, который сама она разделяла с ним, радуя добрейшего кавалера своим молодым аппетитом. Завтрак она обычно подавала ему с почтительным, словно дочерним старанием и супружеской нежностью.
