Ну, что ж, посмотрим, выдержит ли мое сердце максимально быстрый секс в туалете.
— Я никогда так не делаю, — только и успела пикнуть девушка, прежде чем я прижал ее к двери туалетной кабинки, и плотно закрыл дверь.
— Разумеется, — пару раз сжав ее ягодицы до ее хриплых стонов, я расстегнул молнию на своих джинсах и поймал взглядом ее голодную улыбку.
Конечно, она никогда так не делает.
— Тогда, я хочу быть первым, — продолжил нашу игру я, надавливая ей на плечи – сильно давить не пришлось, девушка уже расстегнула пуговицы на моей рубашке и с удовольствием начала вылизывать все доступные ей сантиметры моего тела.
Она накинулась на мой пресс с таким азартом, будто никогда не видела такого тела, как у меня. Я действительно выглядел сильным. И я знал, что любая девушка сойдет с ума при виде моего тела.
— Ты такой…Боже, я даже не думала, что бывает такой пресс… — она царапнула мой живот когтями, и спеша ее обрадовать, я взял девушку за волосы и направил в нужное русло.
— Тогда тебя ждет сюрприз, потому что такого ты еще точно не видела, - самодовольно заметил я и почувствовал, как ее рука касается моего члена.
Возбуждение присутствовало, сладкие волны разливались по моему телу в предвкушении разрядки.
Но все это было каким-то слабым, блеклым. Я не мог расслабиться. Все мои мысли были не здесь, в туалете с этой шлюхой, которая сделает мне отличный минет, а где-то там, где ОНА позволяла вытворять мне с ней такое…и при этом…
Я не знал, как назвать ее одним словом, но цену она себе знала, это точно.
Мысленно попрощавшись с безликой, я вернулся к настоящему: незнакомка обхватила губами мой член и очень быстро начала работать ртом, мне даже не пришлось ей приказывать.
— Боже, какой ты большой и сладкий, — шептала, причмокивая она.
Я зажмурился. Кайф. Краткосрочный дешевый кайф, и все же дающий возможность расслабиться и почувствовать себя настоящим.
И только где-то фоном в висках стучало осознание того, что моя жизнь была полна дерьма, пустоты и грязи.
Только раньше я этого не замечал и меня все устраивало. А теперь…что-то маленькое и упрямое в моей груди начинает бороться с этим. Против моей воли.
Flashback. Майкл
Джон старше меня лет на семь, но это не мешает ему обращаться со мной, как с дерьмом. Он и его команда не упускают момента поиздеваться на теми, кто слабее их. Мне всего восемь и больше всего на свете я мечтаю вырасти. Стать сильнее. Я мечтаю избивать Джона до тех пор, пока он не будет истекать и захлёбываться кровью.
Я хочу видеть, как он умоляет меня о пощаде. Мои друзья убежали, как только завидели Джона и его компанию — иногда они носили с собой оружие и это было действительно опасно.
В нашем районе постоянно проходят драки и перестрелки, все это напоминает настоящую стаю волков, где за то, чтобы стать главарем, люди готовы прогрызать друг друга до костей.
Я держу в руках ласточку — сегодня утром нашел ее в нашем грязном дворе — ее крыло было повреждено, и она больше не могла летать. Я не знал, что с ней делать. В голову больше не пришло ничего, как оказать ей первую помощь, а позже отнести в центр, который занимался лечением почти всех животных. Я надеялся, они берутся за птиц.
Сидя на своем скейтборде, держал в ладони дрожащую птицу, слегка поглаживая ее крылышки. Такая маленькая и беззащитная. Темно-синие оперение, а грудка белесая. Она смотрела на меня маленькими глазками-пуговками, будто умоляла не бросать ее со сломанным крылом. Мне хотелось помочь бедняжке.
Джон подоспел не вовремя. Я аккуратно положил ласточку на траву, и в ответ она только поежилась.
— Ну что, малолетка, хочешь работать с нами? — Джон сплюнул, в его руках была бейсбольная бита. Вся банда выглядела жутко — татуированные упыри с безумными прическами. Я боялся. И я ненавидел свой страх. Ненавидел то, что был слишком маленьким и хилым, чтобы постоять за себя.
У родителей не было денег, чтобы заниматься мной и отдать на бокс. А я мечтал стать боксером с тех пор, как получил от Джона и его приятелей первый удар.
— Я сам по себе, — собрав всю смелость в кулак, возразил я, вызывая у них только смех. Еще бы: я был худой и долговязый. Даже если внутри меня и была сокрыта сила, она пока никак не проявляла себя в столь слабом теле. Тем более их было пятеро.
А я один.
— Сам по себе? Crips нужны новые герои или ты не знаешь? Если ты не с нами, значит ты против нас. А кто против нас…тот долго не живет, — они заржали, надрывая свои глотки.
Я плюнул Джону под ноги, за что получил удар битой в живот. Я не знаю, каким чудом я избежал перелома ребер. Но солнечное сплетение взвыло так, что перед глазами поплыли звезды.
На небе собирались целые клубы грозовых облаков — серых, тяжелых, не предвещавших ничего хорошего. По новостям передавали штормовое предупреждение и не исключали смерч. Для Лос-Анджелеса такая погода не редкость, но стихия всегда заставала нас врасплох.
Однажды, нам пришлось менять окно из-за землетрясения, от которого пострадали самые шаткие дома в нашем районе. Богом забытое место, и даже не верилось, что где-то рядом здесь есть Голливуд, Беверли-Хилз и океан. Я мечтал перебраться в одно из этих мест.
— Это нечестно! Вас пятеро, а я один. Мне восемь, — не знаю, что я хотел этим добиться, совести у этих отморозков не было, и моя речь их вряд ли растрогает.
— Хочешь, чтоб я тебя пожалел, недоумок? — в черных глазах Джона сверкнул гнев, а потом его взгляд упал на мою ласточку. Оглядев ее хрупкое тельце, он сразу смекнул, что это я обмотал ее крыло бинтом.
— Как мило, — прокомментировал картину он и тут резко схватил ее в свои ручищи.
Меня поглотила ярость.
— Не трогай ее! Отдай! Ты… — мои зубы скрипели от ненависти, я потянулся к Джону и ударил его под ребра — страх и инстинкт самосохранения исчезли.
— Я — что, недоумок? — пропыхтел он, потирая свой живот. Мой кулак встретился с его железным прессом, но кажется я все равно достучался до его скверной душонки.
Но гордиться собой я буду позже.
— Отпусти, пока она…
— Пока она — что? — он вдруг сжал мою ласточку в ладони — так, что бедная птичка прерывисто заверещала и начала отчаянно вырываться, выбиваясь из последних сил.
Которых у нее не было. Я увидел, как через бинт снова проступают капли крови.
Конечно, ласточка была всего лишь маленьким существом. Но она мне нравилась. Такая красивая.
Мне было приятно о ней позаботиться. Я хотел сделать что-то хорошее.
Хотел спасти ее.
— НЕ СМЕЙ! — в горле пересохло от того, что я знал, что придет неизбежное.
— Ты сосунок, если будешь таким мягкотелым, то так и будешь получать от нас каждую неделю. Это была твоя подружка? Что ж, ее больше нет, — а потом он взял мою птичку двумя руками и свернул ей шею. За одну гребанную секунду.
