— Тебе помочь? — все с той же ехидной усмешкой предложил он, сгибая и разгибая руку.
Я во всех его словах видела подвох, поэтому даже и не думала соглашаться.
— Спасибо, справлюсь сама.
— То есть, ты просто так сидишь на полу уже пять минут? — он присвистнул, глядя на мои ноги, обтянутые синими легинсами. Я сжала зубы.
Не смотри на меня так.
— Да.
— Хорошо, — его лицо стало равнодушным, и он продолжил делать упражнения, а я осталась на полу, задаваясь только одним вопросом: ПОЧЕМУ?
Через сколько придет Лорел? Я буду сидеть здесь, как идиотка, дожидаясь ее, ибо другого выхода у меня нет.
Тут Майкл кинул гирю на пол с выражением лица, будто он меня не знает или видит впервые, подходит к поручням и садится на корточки так, чтобы наши глаза были на одном уровне.
Не говоря ни слова, он кладет ладони на мои ноги — аккуратно, но мне хочется кричать от неожиданности и шока, хоть он и не сделал больно.
— Что ты делаешь? — у меня веко дергается, когда я наблюдаю за тем, как он начинает сжимать мою ногу, словно что-то прощупывая. — Может, ты не будешь… — «меня лапать?!».
Я не успела закончить, очень недовольная тем, что происходит. Мой взгляд упал на его руки. Я помнила руки Майкла, помнила все, что они делали…где-то там, глубоко в душе, там, куда не проникает свет.
Это те воспоминания, которые я запретила себе освещать. Те воспоминания, которые я проплакала, сожгла, и те воспоминания, которые погибли, только когда мы с Ником создали миллионы новых хороших воспоминаний.
Секс с Майклом не был ни плохим и ни хорошим воспоминанием. Это было таким воспоминанием, которое хотелось оставить при себе. Навсегда.
И все же я что-то чувствовала, когда он находился так близко — словно кто-то брал в руки вилку и начинал ковырять ею мое сердце. Меня буквально распирало от электромагнитных вибраций, вселившихся в мое тело, которому и так досталось!
Боже, лучше бы я вернулась домой, чем сейчас сидела бы здесь в компании Майкла, который, того и гляди, возьмет и переломает мне ногу руками. А что? Он может.
— Ты глупая, если думаешь, что можно встать быстро и безболезненно и пойти, не разминаясь. Не разогревая мышцы, — он говорил это холодно и равнодушно, продолжая нажимать какие-то точки на моей ноге. Было так странно…чувствовать на себе его прикосновения. Чувствовать прикосновения другого мужчины так быстро…очень неправильно.
Но у меня язык не поворачивался что-то возразить ему, потому что я растерялась.
— Делай так каждое утро и вечер, — его голос звучал, будто он отдавал мне приказы, которым я должна безоговорочно подчиняться. – Я вижу, что ты не ешь. Более того мышечная ткань совсем никакая. Тебе нужен белок: орехи, мясо, сыр. Странно, что врач не научил тебя этому и не прописал диету.
На самом деле мне постоянно приносили еду и, наверняка, все то, что перечислил Майкл. Просто, как бы я не старалась, много я съесть не могла.
— А ты тоже врач? — съязвила, замечая, что его руки подбираются к моему колену и пропускают его. Теперь он трогает меня выше колена, и я чувствую, как где-то внутри меня начинает колотить, как в лихорадке.
Я не понимаю, что происходит. Сердце вдруг застучало так, что бросило в дикий беспощадный жар.
— Я…хм, занимаюсь спортом. Тренировал иногда. Вообще-то я знаю все о мышцах, — до этого он смотрел только на мою ногу, а теперь поднял взгляд на меня. Стало только хуже. — Расслабься. Вот так, — его ладони разминали мою кожу выше колена. Намного выше.
Я вспомнила что ненавижу его еще и за то, что одним взглядом стальных глаз он будто может вывернуть все твое нутро на изнанку, да и глазом не моргнуть.
По спине прошелся холодок, пронизывающий до костей.
«Посмотрите на нее. Ее муж погиб чуть больше месяца назад. А она уже тут как тут —дрожит при виде своей первой любви» — с осуждением прозвучал в голове мой собственный голос.
Странно, что Майкл знал все о мышцах — ведь это значит, что он прочитал как минимум одну книгу – учебник по анатомии.
— Ммм, — просто выдавила из себя я, пока мы смотрели друг на друга. Его холодный взгляд обжигал меня.
Майкл не стал нарушать мое личное пространство — его пальцы остановились где-то на середине моего бедра, и мне стало немного легче. Затем он рывком поднял меня и поставил между поручнями — так быстро и легко, что я даже не поняла, как это произошло.
— Ну, что ж, а теперь иди, — он постучал по балке, снисходительно смерив меня взглядом. – Покажи на что способна, Мика.
Я сжала железные поручни, в мыслях представляя, как Майкл медленно варится в котле со специями. Черт, я ненавижу его! Этот подонок, который когда-то мне всю психику испортил, теперь думает мне советы раздавать и со взглядом «я король фитнеса» указывать мне, что делать.
— Не собираюсь я тебе ничего показывать, — еще больше вспылила я. — И мне больно!
— Тебе не будет так больно, я разогрел тебе мышцы. И знаешь, боль нужно терпеть, иначе пролежишь на койке до самой старости.
Собрав всю волю, я сделала очень медленный первый шаг и сморщилась от боли, тихо прошипев. Но Майкл, черт его дери, был прав. Было уже терпимо.
— Все, доволен?
Он посмотрел на меня так, будто я сморозила чушь и я — ничтожество. Он на все так смотрел.
— А еще один шаг? И еще один? А руки вверх поднимешь? — подразнил он, разминая шею.
— Почему я должна тебя слушать?
— А кому это надо? Мне или тебе? — он облокотился на поручни и вновь приблизился ко мне. Потом перешел на место, где заканчивались поручни и поманил меня одним пальцем.
— Ну, раз ты так распинаешься, может, и тебе.
— Мне просто скучно, — Майкл картинно зевнул. — А ты упрямая…хотя, нет, знаешь, что? Ты же просто слабачка!
Вот это уже задело. Особенно тон, которым он все это говорил. Не лучшая терапия для меня сейчас в таком состоянии…
— Ты просто не знаешь, каково мне сейчас…
— Конечно, куда мне до тебя, Мика-мученица. Ведь я в больницу тоже на курорт приехал, — он прямо-таки выплюнул эти слова, будто за ними стояло что-то ужасное. — Мне не понять!
— Ты не знаешь, что такое потерять любимого… — прошептала, чтобы он не слышал. — Я не слабая… — опускаю глаза в пол, чувствуя, как начинаю плакать прямо перед человеком, из-за которого сама когда-то проливала слезы.
— С-Л-А-Б-А-Я.
— Нет.
— А я говорю, что ты СЛАБАЯ, Мика, — громко говорит он и ударяет рукой по перекладине так, что она начинает трястись вместе со мной.
— Нет! Я не слабая! — начинаю выть я, хотя Майкл — последний человек на земле, перед которым я хочу так выглядеть и открывать свои чувства.
