– Да не переживай ты так, всё будет хорошо! – подбодрил я голосом, полным оптимизма. – Мы уже скоро выберемся.
– Хотелось бы верить. Кстати, а откуда у нас свет, и что то за странная перчатка у тебя в руке?
– Да тут нашел. Разряженные кристаллы Хелии в катакомбах еще со времен империи валяются. А что за перчатка я и сам не знаю, она лежала в тоннеле, по которому я тебя нес, рядом с обглоданным крысолаками скелетом. И больше ни оружия, ни одежды, только металлическая перчатка, причем одна. Странная история, но не пропадать же добру, может, продам потом или себе оставлю.
– Ты как всегда в своем репертуаре, – хмыкнула Авелин. – Что бы ни случилось, выгоду не упустишь. Впрочем, вспоминая, кто твой отец…
Я лишь молча развел руками.
– Но да ладно, – продолжила Авелин. – Ты ведь знаешь, как нам отсюда выбраться на поверхность?
– Теперь точно знаю! Тут уже недалеко.
– Пошли тогда скорей. Я хочу убраться уже из этих катакомб и попасть, наконец, домой!
Я согласно кивнул, полностью разделяя её чувства.
Глава 14
Наверх мы выбрались без особых приключений, не встретив по пути ни единого живого существа. Катакомбы словно вымерли, и даже на верхних ярусах, в канализации, никого не было. Авелин поначалу молчала, а затем принялась подробно расспрашивать меня, пытаясь заполнить пробелы в памяти. Пришлось придумывать легенду, на ходу сплетая правду и ложь, чтобы она уж точно ничего не заподозрила. Хотя Авелин и забыла наш разговор на станции метро, она всё равно почему-то странно на меня поглядывала и не отпускала руку. Интересно, о чем она думает? Заходить к ней домой я не стал. После долгого подъема по катакомбам, истощение только усилилось, и мне хотелось поскорее уже где-то упасть и отключиться. Да и наш разговор она забыла, так что не помнит, чтобы меня приглашала.
Поэтому сразу после того, как мы вылезли из люка в каком-то переулке под удивленными взглядами прохожих, мы распрощались. Конечно, стоило бы её проводить, тем более что недалеко, но я был не в том состоянии. Внутри была словно целая глыба изо льда, которая причиняла боль и сковывала дыхание.
Когда я пришел домой, родители уже закончили ужинать. Мама прибиралась на кухне, отец сидел там же и листал какие-то бумаги.
– Я дома, – почти шепотом сказал я, заходя на кухню.
– Инаэль, ты совсем бледный, что с тобой случилось? – с беспокойством спросила мама и потрогала лоб. – И холодный совсем.
– Все нормально, устал просто, – отмахнулся я, плюхаясь за стол. – Можно чего-то перекусить, желательно сладкого? И чаю ещё. Спасибо.
Отец оторвался от своих бумаг и пристально взглянул на меня.
– Бледная холодная кожа, отсутствие сил и замечательный аппетит. Очень похоже на магическое истощение.
Врать особого смысла не было, да и вообще отвечать не хотелось, так что я просто пожал плечами. Мама поставила передо мной корзинку с печеньем и обеспокоенно спросила:
– Ин, это правда?
Я молча кивнул, поглощая печенье.
Мама прижала меня к себе, я почувствовал, как на её глазах выступили слезы.
– Глупый… почему ты так относишься к своей жизни?
Отец тяжело вздохнул и спросил:
– Как думаешь, сколько ты за сегодня потерял? Месяц жизни? Два? Три?
– Такое трудно рассчитать, – пробормотал я. – Может, неделю, может, год.
– И оно того стоило?
– Думаю, да. Я спас девушку, которую пытались изнасиловать. Конечно, я мог бы просто сбежать, как учила Элисса, но… что-то не дало мне этого сделать.
Я замолчал, ожидая его реакции. По большому счету, я даже не соврал, а просто рассказал только ту часть правды, которую родителям можно было знать. Элиссу же я упомянул специально, чтобы у отца было поменьше желания меня критиковать.
Отец нахмурился, побарабанил пальцами по столу и спросил после небольшой паузы:
– Ты использовал магию против людей?
– Просто припугнул немного. Браслет не среагировал, если ты об этом беспокоишься. И я не думаю, что они побегут жаловаться в инквизицию.
– Ладно, – вздохнул отец и похлопал меня по плечу. – Ты поступил правильно.
Я удивленно на него посмотрел.
– И всё? И ты не будешь меня допрашивать, требуя рассказать всё подробно и с самого начала?
– А ты расскажешь?
– Нет. Но раньше тебя это не останавливало.
– Считай, что я воздал дань твоему упорству, – усмехнулся отец. – Но на будущее, лучше избегай таких опасных мест, где средь бела дня насилуют девушек. Ладно?
– Ла-а-адно. Я всё равно ещё слишком слабый.
На печи начал тихонько посвистывать чайник, и мама поднялась, чтобы приготовить мне чай. Я поблагодарил её, а она с грустью погладила меня по голове. После того, как я сделал несколько глотков, холодный ком внутри немного уменьшился, и стало чуть легче дышать.
– Ты поэтому и решил учиться магии? Чтобы стать сильнее? – иронично спросил отец.
– Ты так говоришь, как будто это что-то плохое.
– Это не плохо, просто наивно. Мы живем в Эртразе, оплоте цивилизации. В отличие от западных дикарских племен, размер дубинки не играет тут решающей роли.
– Магия – не дубинка! – искренне возмутился я.
– Конечно, у магии куда больше применений, но принцип тот же. Можно крушить головы врагам или забивать гвозди. Что тебе больше нравится?
– При чем тут это? Я просто хочу иметь возможность защитить себя и дорогих мне людей.
– Мне нанять тебе телохранителя? Или нескольких?
– Ну… эээ… я хочу сам себя защищать, а не таскать за собой телохранителей.
– И это было бы неплохим стремлением, если бы ты не жертвовал ради этого своим здоровьем. Пойми, Инаэль, ты можешь быть великим магом, гениальным мечником или мастером боевых искусств, но в современном Эртразе это равносильно тому, чтобы быть специалистом в какой-то узкой области. Настоящая сила – это умение вести за собой людей и зарабатывать деньги.
– Сильно тебе помогут деньги и власть, когда на тебя в темном переулке нападут бандиты?
– Я не настолько безрассуден, как ты, чтобы шляться по темным переулкам без охраны.
– Ну, это да, – смущенно пробормотал я. – Но ситуации всякие бывают, и лучше быть сильным, чем слабым.
– Разумеется. А знаешь, кто самый сильный человек в мире? Человек, который способен легким движением руки решать судьбы миллионов, возводить и разрушать города, менять русла рек и осушать болота. Как думаешь, кто это?
– Э-э-э… даже не знаю, – растерянно сказал я.
Воображение рисовало кого-то вроде Лейн, но… человек?
