– Это заклинание мы применяли последний раз против роанских магов, и то, только против самых злобных, которые и так гарантированно попали бы в Бездну. Понимаешь, насколько оно ужасно? Где ты вообще его раскопал?
Вместо ответа, Кэйтан, как заведенный, повторял одну и ту же фразу:
– Убейте меня, убейте меня, убейте меня…
Его заплаканные глаза смотрели в пол, и казалось, он вообще не замечает ругающего его инквизитора. Присмотревшись, я заметил на Кэйтане ошейник подавителя магии. Не знаю, что он там натворил, но надо бы вмешаться.
– Эм… простите, а что тут вообще происходит? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Ответом мне были пять пар шокированных глаз. Нет, не просто шокированных, они смотрели на меня так, как будто к ним спустился сам Третий и начал вещать о Конце Света. Я повертел головой. Все молчали, не в силах проронить ни слова, только Кэйтан продолжил просить убить его, не обращая внимания на происходящее. Ну и Лейн, как обычно, просто наблюдала. Я поднялся и сделал несколько шагов, отметив, что моё самочувствие в норме.
– Почему вы все на меня так смотрите?! Может, вы мне объясните, что случилось?
Ответом мне было молчание, лишь один из инквизиторов тихонько прошептал дрожащим голосом:
– Невозможно…
Поняв, что вменяемого ответа не получу, я покосился на Лейн. Но расспрашивать её при всех было бы как-то странно, так что вместо этого я подошел к Кэйтану.
– Кэ-эй! Очнись!
– Убейте меня, убейте меня…
Поняв, что словами я ничего не добьюсь, я несколько раз похлопал его по щекам. Не так уж сильно, но вполне чувствительно.
– Кэйтан!!!
– А? – он перевел на меня взгляд своих заплаканных глаз и шокировано спросил. – Ты меня сейчас ударил?
– Да! И если ты мне не объяснишь, какого демона тут происходит, я добавлю ещё!
Слезы из его глаз потекли настоящим ручьем.
– Инаэ-э-эль!!! Это ты!
Он так резко и сильно меня обнял, что я чуть не упал. Кэйтан рыдал у меня на плече, размазывая сопли и что-то неразборчиво повторяя, а я лишь растерянно улыбнулся. Они тут что, с ума все посходили? Я обернулся к Элиссе. Может, хоть она мне объяснит? Я с немалым удивлением заметил, что у бабушки как-то подозрительно блестят глаза. Она что, плачет? До этого момента я был свято уверен, что асинайки не плачут. Элисса шагнула ко мне и молча обняла. По её щеке скатилась скупая слеза.
– Эл… что тут происходит?
Как и ожидалось от бабушки, она оказалась куда более морально устойчивой, чем инквизиторы и Кэйтан вместе взятые, и смогла всё-таки адекватно среагировать. Она разомкнула объятия и первым делом спросила:
– Как твое самочувствие?
– Ммм… терпимо. Я бы даже сказал, хорошо. Ничего не болит, истощения не чувствуется.
– У тебя нет желания делать всё, что скажет Кэйтан?
– Ты издеваешься? – подозрительно спросил я.
– Нет. Но это странно… – Элисса с явным замешательством потерла лоб. – Даже не просто странно, это…
– Это невозможно, – закончил за неё один из инквизиторов. – Он применил на тебя заклинание абсолютного подчинения. Ещё десять минут назад ты стоял перед ним на коленях в ожидании нового приказа, пока мы тебя не усыпили.
Я изо всех сил напряг память. Кажется, после академии я собирался отговорить этих двоих идти со мной в Иксмил, мы с Кэйтаном немного повздорили, а вот потом… потом… не могу вспомнить.
– Получается, я подставился под подобное? – удивился я. – Ну и что с того? Значит, я смог побороть его внушение, или оно само… – я прервался, не договорив фразу, начав потихоньку осмысливать ситуацию.
Если бы это было простое промывание мозгов, вроде того, что использует наставник, я бы защитился. Но даже если бы я вдруг осознанно или случайно дал Кэйтану его на себе применить, то он бы просто развеял его при желании. А поскольку Кэйтан в таком состоянии, а мы в инквизиции… что там они говорили про это заклинание? Применялось на роанских магов?
– Это было не просто внушение, – серьезно сказала Элисса. – Абсолютное подчинение напрямую влияет на душу. От него практически нельзя защититься, и оно считается необратимым… или считалось таковым до сегодняшнего дня. И я всё ещё не понимаю, как это вообще возможно.
– Может, вы просто ошиблись? – усомнился я. – Если последний раз это заклинание применялось на роанских магах, как вы вообще можете быть уверены, что это было именно оно? И больше того, как Кэйтан его вообще раскопал? Да и освоить прямое вмешательство в душу в семнадцать лет – это как-то…
Я с сомнением покосился на Кэйтана. Элисса когда-то говорила, что сейчас напрямую вмешиваться в душу умеют лишь несколько асинаев, и всем им за пятьсот лет. А среди униатов, которые не могут потратить несколько сотен лет на освоение, скульпторы душ встречаются и вовсе редко. Даже во время Великой Войны, на которую пришелся пик в овладении магией, таких было всего двое: Денвел Аред и Святой Император. Но даже эти двое, являющиеся гениальнейшими магами и исключениями среди исключений, освоили прямое вмешательство в душу лет после тридцати. Скорее всего, в истории ещё не было ни одного случая, чтобы кто-то стал скульптором душ в семнадцать.
– Я не помню, как я это сделал, – растерянно сказал Кэй.
– Зато я помню. У меня до сих пор мурашки по коже, – мрачно отозвалась Лия. – Ин, я понимаю, что было бы проще признать это просто нашей ошибкой, но то, что я тогда почувствовала… – она покачала головой. – И мы не могли ошибиться все вместе. Если бы это было заклинание, мы бы его развеяли. Но в тебе вообще не было чужой маны. При этом твоя душа была полностью изломана, исковеркана до основания. Самой твоей личности больше не существовало. И когда ты после всего этого вернулся в норму, и как ни в чем не бывало спросил: «что тут происходит?» – это как-то… это словно из фарша собрать обратно поросёнка, понимаешь?
– Это чудо! – осенило второго инквизитора, который до этого лишь молчал. – Господь ответил на наши молитвы и вернул это дитя в норму!
– А за меня кто-то молился? – скептически поинтересовался я.
– Я нет, – смущенно отвела глаза Элисса.
Лия тоже отрицательно покачала головой. Впрочем, от них-то я как раз и не ожидал. Асинаи хотя и верят в Бога, но считают его принципиально непознаваемым, а потому и молитв ему не возносят, разве что изредка для виду. Я обернулся к инквизиторам, но и те растерянно покачали головой. Всё верно, инквизиция предпочитает действовать сама, вместо того, чтобы молиться и уповать на чудо.
– А ты, Кэй?
– Нет, прости. Я слишком… уа-а-а… почему я только о себе думаю?!
Я не выдержал, и хрюкнул от смеха. Вот уж кому не помешало бы побольше думать о себе.
– Но тогда получается, что никто…
