— Нет. Убийца завернул в тряпку что-то тяжелое и стукнул жертву по голове. Вполне возможно, что это мог быть обыкновенный кирпич. Учитывая, что рядом нет стройки, предполагаю, что преступник заранее где-то подобрал будущее орудие убийства, значит, сделал это не спонтанно, а преднамеренно. Никаких следов, — Осипов развел руки, — все продумал, гад.
— А из комнаты что-нибудь пропало?
— Соседи говорят, что всё на месте. Хотя, — он качнул головой, — им разве можно верить? Но, на первый взгляд, следов грабежа нет. На шее убитой осталась золотая цепочка, а на пальце — колечко.
— Вот как? — удивилась журналистка.
— Да, — мужчина откинулся на спинку стула, — обыкновенный воришка золотые вещицы взял бы.
— Андрюша, — Юля посмотрела на собеседника, — а где находится парикмахерская, в которой работала эта Гафурова?
— Ты что, собралась туда идти? — удивился он.
— Давай, я тебе помогу! У меня завтра вечерний эфир и никаких съемок, полдня буду дома!
— Но учти, это у черта на куличиках! Дзержинский район, там сплошной бомжатник! Парикмахерская называется «Кокетка» на улице Октябрьская.
— Хорошо, — улыбнулась она.
В этом районе города журналистка Юлия Симонова никогда не была. Расположенный на окраине, он представлял собой застройку из старых кирпичных двухэтажек с потрескавшейся штукатуркой. На многих балконах беспокойно развивалось застиранное постельное белье с почерневшими деревянными прищепками, торчали старые детские санки и ненужные ящики и коробки, а на одном — даже сломанный велосипед с кривыми ржавыми спицами. Между домами в зеленых застоявшихся лужах бойко прыгали мелкие бледно-зеленые лягушки, а из приоткрытых форточек раздавалась ненормативная лексика. Юлия быстро отыскала парикмахерскую, разместившуюся на первом этаже жилого дома.
— Здравствуйте! — громко сказала она сонной тетке, неотрывно смотрящей в окно.
Та молча кивнула, смерив взглядом необычную клиентку в стильном костюме с модной сумочкой.
— У вас по записи или…
— Или, — перебила вялая администратор, — чего будем делать?
— Укладку, — спокойно ответила Юля.
— Садитесь вон в то кресло, — она показала пальцем на место у окна, — мастер сейчас придет.
Через пару минут открылась дверь служебного входа, и вошли две женщины в синих халатах, на ходу что-то обсуждая. Одна была немолодая, полноватая коротышка с металлическими бигуди на голове. Ее собеседнице было лет двадцать. Она была худенькая, с выступающей нижней челюстью и негустыми соломенными волосами, забранными в хвост толстой резинкой. Лишь только дамы появились в помещении, тут же запахло табаком.
«С перекура вернулись», — догадалась Юля.
— Леся, к тебе на укладку сели, — обратилась администраторша к молоденькой.
Та сразу подошла к своему креслу и, подняв у клиентки волосы с затылка, предложила:
— Пойдемте мыть голову, — и кивнула в сторону потрескавшейся раковины с коричнево-рыжими разводами от ржавчины.
Юля безропотно двинулась за мастером, успокаивая себя тем, что укладка — не стрижка, и студийный мастер Рэночка перед эфиром все исправит.
Пока мастер не включила фен, посетительница спросила:
— А у вас тут работает Камилла? Мне одна знакомая советовала у нее обслуживаться.
— Уже не работает, — произнесла коротышка с соседнего кресла, со скучающим видом рассматривая свои ногти.
— Уволилась? — Юля не собиралась отступать.
— Нет, — Леся сняла вафельное полотенце с головы клиентки и посмотрела на нее через зеркало, — ее убили. Она с Надей дружила, — добавила девушка, махнув рукой в сторону коллеги.
— Убили? — с удивлением переспросила Юля, переводя взгляд с одного парикмахера на другого.
— Девка хорошая была, но уж больно доверчивая, — проговорила Надя, снимая с головы бигуди, — только у нас тут её Милой называли. Камилла — слишком замысловато, — усмехнулась она.
— Говорят, у нее дочка маленькая? — журналистка решила расположить к себе парикмахеров, — что же будет с ней?
— Яська пока у меня живет, — вздохнула коротышка, — я как узнала вчера, что Милку убили, побежала туда и взяла к себе её дочку. А сегодня утром позвонила в отдел опеки и спросила: как удочерить девчонку, но баба по телефону сказала, что государство и без меня позаботиться о ребёнке. А у меня площадь не позволяет, и мужа нет. Как будто, я в этом виновата! Мне тоже хочется жить по-человечески! — она опять вздохнула.
— Вот как? — покачала головой журналистка.
— Да, вот так! Короче, заберут Яську в детдом, — она устало махнула рукой, — зато по закону.
— Яська — это Ярослава? — успела спросить Юля перед тем, как у ее уха зашумел фен. Она увидела, что добросердечная Надя кивнула. Леся подхватывая пряди волос, наматывала их на металлическую круглую расческу и сильно тянула вниз, одновременно направляя сопло фена на голову.
— Ой, — Юля потерла пальцами рядом с ухом, — горячо!
— Жгет? — удивилась мастер.
Журналистка поморщилась от этого «жгет». Эта девушка с Марса? Так издеваться над родным языком!
— Жжет, — строго сказала Симонова, но девица и ухом не повела, решив, что это в порядке вещей. Когда, наконец, фен утих, Леся потянулась к большому баллону с надписью «Прелесть».
— Нет, — испугалась Юля, — мне лаком не надо!
— Так без него держаться не будет, — важно возразила парикмахер, взбалтывая ёмкость.
— И не надо, — пожала плечами клиентка.
— Дама не хочет, не делай, — махнула рукой Надежда.
— А у девочки нет отца? — вернулась к разговору Юля. — Жалко ребенка: проведет все детство на казенных харчах.
— Говорю же: законы у нас такие, — женщина повернулась к посетительнице на крутящемся кресле, — с мужем она разошлась. Он бросил Милку полгода назад, и родителей она лишилась. Поэтому и оказалась в этом гадюшнике. Райончик у нас криминальный.
— А, может, все-таки попробовать найти отца девочки? — Юля тоже повернулась к Надежде и посмотрела на нее в упор, — Я работаю на телевидении. Дайте мне его данные, я попробую отыскать.
— Думаю, его милиция раньше отыщет, — усмехнулась парикмахер.
— Ну, что вам жалко?
— Да нет, — пожала Надя плечами, — Гафуров Илья Тимурович, — она закатила глаза, вспоминая, — с Милкой они были одногодки, значит, семьдесят восьмого года рождения.
— А вы не знаете: где она раньше жила?
— Где-то в центре. Рассказывала, что квартира у них была большая, но, — разговорчивая парикмахер усмехнулась, — Илье вдруг понадобились деньги. Говорили, он в какой-то переплет попал, вот и уговорил Милку продать квартиру родителей и купить комнатенку. Все обещал, что «развернется», разбогатеет, дом построит! На уши ей макароны навешал! А эта дурочка всему верила! Вот и попала в коммуналку на окраину.
