— А он у вас жил? — ещё больше удивилась Юля.
— Ну, да. И к «своим» не пошел, чтобы никто его тут не «списал». Опасался он. А, видишь как, от судьбы не уйдешь…
— Григорий, а где он взял машину?
— Так он мне из Италии позвонил за неделю до приезда, попросил найти машину на недельку, и сказал, чтоб неприметная была.
— Вы нашли? — спросила сыщица.
— А чё же не найти, — мужчина улыбнулся, — и ходить далеко не надо. У моего соседа права на полгода забрали за пьянку. Вот и стоит Жигуль во дворе без дела. Васёк заглянул к нему, так мол и так, вот деньги и в придачу литр водяры. Ну и поладили.
— Так он машину вернул?
— Васек как уехал на ней утром, так больше у меня и не появился. А машину сосед, — Гришаня закатил глаза, вспоминая, — недельки через две из ментовки забрал. Вроде после аварии.
— Григорий, а вы помните, когда видели своего друга последний раз?
— А как же! Двадцать восьмого апреля, он же умер в этот день. Я его каждый год поминаю… Пусть про него говорили, что бандит. Когда мы с ним служили в армии, он был отличный парень! И выручал меня ни раз! Помню, в то утро довольный такой был, обещал вечером отпраздновать удачную сделку. Я думал, что с барышней ко мне придет.
— А почему вы решили, что он придет к вам с девушкой?
— Васек уходя, весело так сказал: «Сегодня ковбойка будет спать со мной». Что же я, недогадливый что ли? — усмехнулся добродушный водитель.
— А, может, пастушка? — вдруг осенило Юлю.
— Да-да, — засмеялся Гришаня, — пастушка! Я еще удивился, почему у девицы такое странное погоняло?
— А что же его шеф из Италии, так и не узнал, что Емельянов умер?
— Узнал! Конечно, узнал!
— Как? От кого?
— Он мне позвонил на следующий день и спросил, что мне известно про дружка. Еще интересовался, не оставил ли Васек для него чего-нибудь? Я ему рассказал, что знал. Вот и всё.
— А номер его телефона у вас остался?
— Где-то записан, шеф-то его, Юрий Михайлович, продиктовал мне свой номер. И сказал, если вдруг появятся новости какие, чтобы я ему перезвонил. Думаю, что в старом блокноте номер сохранился. Что нужен?
— Нужен, — кивнула она.
— Ну, завтра тебе скажу. Ты будешь на студии?
— А сегодня нельзя? — журналистка сделала брови «домиком».
— Чего же «нельзя»? — он покачал головой. — Всё можно! После эфира всех развезу, домой вернусь и тебе скину.
— Спасибо тебе, Григорий! — Юля протянула водителю руку и пожала.
— Хватит меня Григорием звать! — он по-доброму усмехнулся, — Просто Гриша
или Гришаня. Ладно?
— Ладно! — улыбнулась журналистка и пошла на студию.
Юле ужасно хотелось рассказать Виктору, какой у неё сегодня удачный день. Но, когда она подошла к графику съемок, чтобы узнать, когда он будет на студии, с сожалением прочитала, что у Николаева сегодня отгул.
Заканчивался телевизионный вечер передачей «Актуальное интервью». В прямом эфире у Симоновой был гость — начальник комитета по образованию городской администрации — Игорь Станиславович Румпель. Он был широкоплечий и массивный сорокалетний мужчина. Глядя на него, Юля почему-то вспомнила поговорку: «Если ноги сильные и большая грудь, будь не академиком, грузчиком ты будь!» Но Игорь Станиславович мог быть и грузчиком, и академиком. Он четко отвечал на все вопросы, иногда легко иронизировал. Полчаса прямого эфира пролетели на одном дыхании, а желающих дозвониться и задать вопрос гостю студии, было больше обычного. Выходя из павильона, он предложил подвезти журналистку домой.
«А почему бы и нет, — подумала она, — чем трястись в газели, развозящей всю съемочную группу и объезжая весь город в ожидании своей очереди, лучше комфортно домчаться за пятнадцать минут».
Игорь Станиславович и в автомобиле продолжал балагурить, а Юля беззаботно смеялась над его остроумными шутками, пока, случайно глянув в окно, не увидела знакомую фигуру. Машина Румпеля как раз остановилась на светофоре, и сыщица могла спокойно рассмотреть в свете ночных фонарей идущего по тротуару мужчину. Сомнений не было: это был Виктор, к плечу которого прижималась его жена. Он тоже что-то рассказывал, активно жестикулируя, а она улыбалась, кутаясь от ветра.
Когда автомобиль остановился у Юлиного подъезда, она мило попрощалась с начальником комитета по образованию, поблагодарив за интересное интервью и комфортную доставку. И только, когда она закрыла за собой входную дверь, она зарычала, как львица, загнанная в западню. Она носилась по квартире, думая, что бы запустить в стенку, да так, чтобы осколки разлетелись в разные стороны. Она воинственно подбежала к мольберту, увидела свою утреннюю работу и неожиданно улыбнулась. На неё смотрела пастушка, и пусть не Огюста Лепажа, но все равно, она была мила и прекрасна в своей естественности. Журналистка села на диван и стала рассматривать картину, будто увидела ее впервые. Она даже не замечала на незаконченном полотне белые островки холста. После взрыва негодования пришло какое-то умиротворение, Юля взяла себя в руки и пошла на кухню. Машинально поставив чайник на плиту, она села «калачиком» на стуле и задумалась.
13. Охотничьи трофеи
Сообщение от Григория пришло около двенадцати ночи, но Юля не спала, а напряженно ждала его и думала обо всех известных ей фактах. Она тут же позвонила Осипову.
— Прости, что поздно, — коротко извинилась она, — но у меня к тебе опять просьба, Андрюша. Я сейчас тебе сообщу номер телефона одного нашего соотечественника, который живет в Италии, а ты пробей по своим каналам, с кем он разговаривал за последние десять дней. Меня интересуют только наши земляки, понимаешь?
— Ты вышла на заказчика? — голос майора был радостный.
— Думаю, что да, — с необъяснимым облегчением проговорила журналистка и продиктовала номер.
— Не перестаю тобой восхищаться, — после этих слов она услышала в трубке какие-то странные звуки.
— Что это? — удивленно спросила Юля.
— Это я тебя целую, — прошептал Андрей.
Сыщица хмыкнула.
— У меня и с Дроздовой получился результативный разговор, — хвастливо сообщила она, — только я дала ей честное слово ничего никому не говорить. Но выводы из него ты узнаешь!
— А я закрыл тему Надежды Чулковой, — грустно сказал мужчина.
— Ну, что там с нашей коротышкой?
— Илья со своей матерью забрал у неё Ярославу. Надя устроила скандал и прибежала ко мне, просила опять помочь оформить опекунство над девочкой. Я не выдержал и воспользовался своим негуманным методом: «прижать подозреваемого к стенке».
— И что, расколол парикмахершу? — заинтригованно спросила журналистка.
