— Покажу, но только за поцелуй, — усмехнулся мужчина.
Симонова уже вытянула губы и собралась чмокнуть его в щеку, когда хитроумный сотрудник тихо подсказал:
— Дружеский — не считается! Только продолжительный и в губы!
— Условия будешь ставить Шмелевой — гордо проговорила Юля и, отвернувшись от Виктора, стала сматывать шнур микрофона.
— А кто это такая? — удивленно пожал плечами он и стал аккуратно отцеплять бороду от щек.
— Верочка-координатор, — зло процедила сквозь зубы журналистка и добавила, — если ты забыл её фамилию.
— Я чего-то не понимаю, — он скривил смешную гримасу, — почему это я вдруг должен этой пустоголовой козочке ставить условия?
— Хватит прикидываться, — уже примирительно произнесла Симонова, — она сама мне сказала, что ты на неё «положил глаз»!
Виктор громко рассмеялся, снял пальто «Циолковского» и, повесив в шкаф, прямо перед коллегой разжал кулак. На его ладони лежали коричневые скрюченные чаинки.
— Это что, заварка? — спросила Юля.
Он покачал головой и приблизил руку к её носу:
— Это табак! Причем очень дорогой!
Женщина вдохнула запах и улыбнулась:
— А при чем здесь «улика»?
— Здрасти! — засмеялся оператор. — Между прочим, в сценическом костюме нельзя выходить курить, а наш юбиляр, похоже, пренебрегает этим правилом!
— Я думала, это касается убийства, — разочарованно произнесла сыщица.
— А я думал, что ты гораздо умнее Верочки, — в тон ей ответил Николаев, — это же надо, придумать такое! — и он, сложив губки «уточкой» смешно изобразил координатора: «Он на меня глаз положил!»
Юля рассмеялась:
— Копия Верочка!
— Я примерно представляю, почему она так решила, — улыбаясь, сказал Виктор, собирая камеру и штатив, — захожу сегодня утром в кабинет, а она сидит вот с таким вырезом, — он явно преувеличенно показал рукой полукруг до живота, — ну, я взял и сунул бумажную десятку ей в бюстгальтер!
Юля присвистнула.
Он хмыкнул:
— Думал, она обидиться, что сравнил её со стриптизёршей, а она, видишь ли, приняла это за комплимент.
На обратном пути на студию они уже разговаривали, как старые друзья, забыв утреннюю размолвку.
— Это вредительство какое-то! — услышала Симонова слова своей соседки по рабочему столу, когда пошла в операторскую, чтобы вернуть кофр.
— Что случилось? — спросила она возмущенную Настю.
— На заседании ГосДумы мы записали все интервью с браком по звуку, — мотая перед собой микрофоном, гневно кричала Прокопенко.
Юля посмотрела на шнур и ахнула:
— Этот микрофон мне сегодня дал Валера Шкуро, — она показала пальцем на штекер, — ещё отметил красной изолентой, видишь? А ты его забрала себе!
— А зачем он тебе дал на съемку испорченный микрофон? — понизив голос, спросила Настя.
— Как раз, наоборот, он мне дал новый, потому что я уже не раз привозила брак по звуку! — сообщила коллега.
— Что-то здесь не так, — тихо проговорила Прокопенко.
10. Дыхание Мельпомены
В театре был аншлаг. Сверкали подвески хрустальной люстры, дорогие украшения дам ловили лучики света своими гранями и переливались, будто кокетничая друг с другом. Юля давно не видела такого обилия драгоценностей, парадных нарядов, стильных дамских причесок, мужских галстуков и «бабочек».
— Я тебя не узнал! — восхищенно произнес Николаев, оглядывая свою коллегу, — ты выглядишь, как светская львица!
Юля лишь склонила голову, выражая, таким образом, благодарность за комплимент. Её поклонник тоже был одет необычно: в костюмных брюках и изящном замшевом пиджаке. Он подал ей бокал с шампанским. Симонова сделала глоток и посмотрела в сторону. Там суетились несколько съемочных групп, разбирая известных в городе лиц для интервью. Они работали, а Юля и Виктор медленно проходили среди гостей, почтительно здороваясь с актерами, художниками и представителями власти. Они были гости на этом празднике, и это было необычно и приятно. Когда появился виновник торжества, публика зааплодировала и потянулась с поздравлениями к юбиляру. После небольшого концерта все спустились в фойе, где продолжился праздник у фуршетных столов. Лена Пучкова, увидев журналистку в числе приглашенных, подскочила к ней и стала щебетать какие-то новости, мельком обсуждая наряды жен руководящих особ. Потом к ним присоединились ещё какие-то дамы, наперебой восхищаясь торжеством, блюдами на столах и местным бомондом. Юлю быстро утомили эти разговоры, и она стала взглядом искать Виктора. Каково же было её удивление, когда через стеклянную дверь на балкон она увидела своего оператора, беседующего с Антоном Эдуардовичем.
— Я думала, что Тельманов тебе не нравится, — сказала она, когда подошёл Николаев, протиснувшись через нарядную толпу.
— Я просто его плохо знал, — улыбнулся тот, — очень интересный мужик. А главное, — он хитро подмигнул, — он курит трубку.
— Ну и что?
— Видишь ли, люди, которые разбираются в табаке и курительных трубках, всегда друг другу интересны. Это вроде клана, понимаешь?
— Подумаешь, — пожала плечами женщина и ревностно добавила, — нашел себе друга по интересам.
Тем временем Юля увидела среди гостей директора картинной галереи и двинулась ей навстречу. После приветствия она спросила:
— Екатерина Дмитриевна, как продвигается история с картиной «Юная пастушка»?
— Лучше не спрашивайте, — махнула рукой Яровая, — нас так задергала милиция! Допросы, расспросы, проверки… Пастораль отправили в Москву на экспертизу, а по городу ходят разные слухи. Вы не представляете, как я от этого устала, — пожаловалась она.
— Вы работаете в галерее много лет, — участливо проговорила журналистка, — может быть, кого-то подозреваете?
— Вы имеете в виду «из наших»? — её глаза округлились. — Ну что вы! Я никогда не принимала на работу «с улицы»! Все свои, интеллигентные люди!
— Да, я слышала, что муж художницы Галицкой у вас работал.
— Лилии Борисовны? — переспросила собеседница и кивнула. — Время было такое, надо было выручить подругу. Он остался без работы тогда.
— А чем он у вас занимался? Он же — инженер!
— Он и работал у нас инженером, — спокойно сообщила Екатерина Дмитриевна, а потом добавила, — по технике безопасности.
— Юлия Сергеевна, Екатерина Дмитриевна, голубушки вы мои, — Антон Эдуардович подошел с двумя бокалами шампанского и вручил их женщинам, — там уже начались танцы, а две прекрасные дамы скучают! — он перевел взгляд на Яровую. — А где же ваши кавалеры?
— Ну мой, как всегда, «подчищает» бар, — со злой иронией произнесла директор картинной галереи. — Боюсь, что после его «дегустации», коньяка уже никому не достанется.
