— Да, можно было догадаться, — кивнула журналистка и пояснила, — я была ученицей Лилии Борисовны и помню её увлеченность французскими полотнами и их авторами!
— Дааа? — протянула удивленно собеседница.
— Интересно, а Лилия Борисовна дома писала картины?
— Ну, конечно, — Маргарита изящным движением кисти показала на стену, на которой висел живописный деревенский пейзаж, — вот её работа! В детстве тетя Лиля часто брала нас с Камочкой на пленэр: то на речку, то в парк, то на дачу к друзьям. С ней было очень интересно, — восторженно предалась воспоминаниям девушка.
— А копии она писала? — как будто, между прочим, спросила гостья.
— Нет-нет, она только с натурой работала! — категорично заявила Рита. — Если вы её ученица, то должны это знать!
— Рита, а почему ваша подруга развелась с мужем?
— Илья её обидел, — строго произнесла собеседница.
— Как?
— Я не вправе разглашать чужие тайны, — упрямо ответила она.
— Дело в том, что я была у него на работе и видела Дину, — спокойно сообщила сыщица, глядя прямо на девушку.
— Ну, а зачем тогда спрашиваете?
— Мне интересно, откуда Камилла узнала о неверности мужа? Скорее всего, он не собирался её посвящать в эту историю!
— Дина приходила в парикмахерскую и сказала об их романе сама, — вздохнула Маргарита.
— А если Илья оступился? Может, это нечаянно произошло? — Юлия решила спровоцировать подругу погибшей на откровенность.
— Нечаянно? — с возмущением переспросила та.
От её громкого голоса заплакал ребенок. Она вскочила со стула, подбежала к манежу и схватила малыша на руки.
— Нечаянно можно облиться соком, — нравоучительно сказала Рита, покачивая сына, — а предать человека, который писал для тебя по ночам конспекты, зарабатывал деньги, жертвовал своим комфортом и всеми благами… Знаете, какая она была хозяйка?
Юля промолчала, понимая, что собеседница задала риторический вопрос. Она лишь пожала плечами, а та продолжила:
— В доме порядок и чистота, всё для своего Илюшеньки сделает: нагладит-настирает-наготовит!
Рита вдруг резко замолчала. Через пару минут уже более спокойным голосом тихо проговорила:
— Он, конечно, тоже старался. И любил её сильно…
— Так, может, надо было вам убедить подругу сохранить семью. Хотя бы ради Ярославы?
— Я пробовала, — Рита опустила голову, — но Камочка была непреклонна. Все повторяла: «Предатель, предатель…»
На втором этаже после требовательного звонка послышалось шуршание. Наконец, загремели запоры и цепочки, и в приоткрытую дверь протиснулось лицо старушки:
— Вы из Собеса?
— Наталья Павловна, я хочу у вас расспросить о Камилле Галицкой. Вы знаете, что её убили на прошлой неделе?
— Вы из милиции? — опять «заскрипела» бабулька.
— Да, — и на этот раз солгала Юля.
— Заходите, — распахнула дверь хозяйка квартиры и жестом пригласила гостью в комнату.
Журналистка с интересом осмотрела жилище одинокого пожилого человека. Здесь было тихо и спокойно. Где-то мирно тикали часы. Высокое кресло с большим клетчатым пледом и раскрытая книга удивили её. Не было назойливого запаха нафталина и лекарств. На потертом ковре у кресла лежал большой серый кот. Он лишь приоткрыл глаза при входе в комнату незнакомого человека, и через пару секунд лениво закрыл, показав тем самым полное равнодушие к происходящему.
— Мне соседи сказали, что милиция уже ко мне приходила, но я, — старушка вздохнула, — лежала в больнице.
Она уселась в кресло, показав гостье жестом на стул.
— Наталья Павловна, расскажите о Галицких. Что это была за семья? — деликатно спросила Юля, усаживаясь напротив хозяйки.
— Замечательные люди, — улыбнулась собеседница, — интеллигентные, вежливые. Мама Камиллы — Лилечка была художником. Всегда ухожена, приветлива. Господи, ведь она погибла у меня на глазах!
— Как? — вырвалось у журналистки.
— Это же уже лет десять прошло, — старушка покачала головой и после недолгой паузы продолжила, — у меня всегда на подоконнике цветы в горшочках стояли. Знаете, я люблю фиалки, бегонии…
— Да-да, — нетерпеливо согласилась Юля.
— А моя Белка — это кошка у меня раньше жила. Ой, вы не представляете, какая она была красивая, но такая баловница, — хозяйка улыбнулась, — это сейчас у меня Чухлик, — она кивнула на кота, продолжающего беззаботно спать у её ног, — он у меня спокойный…
— И что же Белка? — не выдержала Юля.
— Она лазала по горшкам и листочки подгрызала, — немного обиженно продолжила рассказ та, — вот и в тот день я подошла к окну, чтобы прогнать проказницу, и глянула через стекло. Смотрю, через дорогу наша Лиля идет с двумя большими пакетами, видимо, из магазина. И вдруг, откуда не возьмись — «Жигуленок», и прямо на неё!
— Наталья Павловна, что же автомобиль по двору на большой скорости ехал?
— Нет, я смотрела вон в то окно! — она вытянула указательный палец. — Оно выходит не во двор, а на улицу. А там, знаете, какое движение?
— Значит, Галицкая шла на красный цвет? — недоверчиво спросила Юля.
— Нет, — старушка задумалась, — думаю, что шла она на зеленый, потому что машин перед окном не было.
— Так откуда же взялся этот автомобиль?
— Не знаю! — расстроено проговорила старая соседка.
— Получается, что он нарушал правила дорожного движения?
Наталья Павловна опять задумалась.
— По-видимому, — медленно произнесла она.
— А какого цвета были «Жигули», вы не помните?
— Господи, разве такое забудешь? — она развела руки. — Красного цвета, третья модель!
— Вы даже модель увидели? — удивилась Юля.
— Конечно, увидела! — с достоинством произнесла бабулька. — Я и следователю тогда это сказала.
— А он?
— А что он? Что-то черканул в своем блокнотике и все. Вы, молодежь, думаете, что старики ни в чем не разбираются!
— А муж Лилии Борисовны, чем занимался? — наблюдая за собеседницей, спросила журналистка.
— Лёня был инженер, работал начальником отдела. А потом, — она всплеснула руками, — в начале девяностых завод закрыли. Тогда многие люди остались без работы.
— И что же он? Сидел дома?
— Сначала на бирже занятости стоял на учете. Помню, идет однажды грустный такой, а в руке авоська с какими-то консервами. Спрашиваю: «Запасаетесь на зиму?» А он вздохнул и отвечает: «Это мне на бирже вместо денег дали!». Полез в сумку, достал две банки и мне протягивает: «Это вам, Наталья Павловна».
