Сначала Юля услышала начальственный голос Тельманова, который кому-то давал поручения по подготовке какого-то семинара, а потом прозвучал мягким баритоном в трубку:
— Слушаю вас.
— Это Симонова с «Телекома», — на всякий случай представилась Юля.
— Здравствуйте, коллега! — доброжелательно ответил тот.
— Антон Эдуардович, ко мне случайно попали холсты, на одном из которых эскиз «Пастушки» Лепажа.
— Да вы что? — удивился Тельманов.
— Я узнала, кому они принадлежали.
— Кому же? — нетерпеливо перебил её руководитель областного Департамента культуры.
— Галицкой.
— Что вы говорите? — воскликнул собеседник. — Вы уверены?
— Да.
— А на какой стадии эскиз?
— Просто карандашный набросок, — четко произнесла журналистка, — но очень точный.
— Так-так, — озабоченно промолвил Тельманов и замолчал, по-видимому, обдумывая информацию.
— Я подумала, вам это может пригодиться для поиска подлинника, — почему-то виновато добавила Юля.
— Признаюсь, я в шоке: это так не похоже на Лилию Борисовну. Неужели это она делала копию пасторали! Вы думаете, что она замешана в краже картины из галереи?
— Нет, — твердо ответила Юля, — она была интеллигентный и порядочный человек. Я просто решила помочь вам, зная, что вы пытаетесь провести своё расследование.
— Это правильно, — вздохнул чиновник, — и вот что, не сообщайте никому об этом эскизе. Особенно в милицию! А то наши доблестные сыщики не найдут настоящего преступника и всё скинут на покойную Галицкую, — после короткой паузы попросил он.
— Хорошо.
— Мы-то с вами знаем, что подозревать Лилию Борисовну в связях с криминалом, по меньшей мере, нелепо.
После эфира Виктор зашел в редакторскую и, заметив, что Симонова направилась к вешалке, опередил её и, сняв с плечиков куртку, подал ей.
— Какая у тебя красивая сумочка, — сделал он комплимент.
— Это не сумочка, а клатч, — шутливо поправила она коллегу.
— Народ, вы чего там возитесь? — крикнул Матвиевский из коридора. — Все уже в машину пошли!
— Димон, а знаешь, что у Юленьки под мышкой? — Николаев с ухмылкой посмотрел на режиссера.
— Волосы! — не долго думая, ответил Димка.
Виктор засмеялся, а Юля легонько стукнула остряка по спине:
— Пошляк!
— Ни фига себе, чего же тут пошлого? — возразил Матвиевский и подмигнул Николаеву. — Что естественно, то небезобразно!
Пока развозили всех по домам, Виктор шепнул подруге:
— Можно, я тебя провожу до квартиры?
Симонова категорично помахала головой:
— Нет.
Подойдя к подъезду, она подумала, как хорошо, что она отказала Виктору. У двери стоял Андрей.
— Привет, — робко произнес он.
— А я сегодня эфир вела, — будто оправдываясь, что вернулась домой поздно, сказала Юля.
— Я видел, — он посмотрел на неё долгим взглядом, — давай посидим немного в машине.
— Лучше пойдем домой, — она потянулась к дверной ручке.
— Нет, к тебе я не пойду.
— Почему?
— Ты станешь меня угощать, я наемся, расслаблюсь в тепле и не захочу уходить, — с иронией проговорил он.
— Значит, ты останешься, — улыбнулась Юля.
— Пойдем в машину, — упрямо пробормотал Осипов, махнув рукой в сторону припаркованного автомобиля, — мне надо с тобой поговорить!
— Ладно, — согласилась журналистка.
— Тут интересные подробности преступления на Октябрьской всплыли, — удобно усевшись на водительское кресло, начал Андрей, — на прошлой неделе приходила ко мне Надежда Чулкова и просила помочь в оформлении опекунства над дочкой Камиллы Гафуровой.
— Чулкова, это кто?
— Приятельница и сотрудница убитой. Они вместе в парикмахерской работали.
— А, — усмехнулась Юля, — коротышка Надя! Ты ей помог?
— Ну как я ей помогу? — развел руками мужчина. — Существуют законы. У девочки есть родной отец! Вот если он откажется от ребенка…
— Да, родной отец про Ярославу и не вспоминает, а сердобольная Надя в первый же день взяла ребенка к себе жить, несмотря на то, что по её словам жилплощадь у неё небольшая, — нравоучительно проговорила Юлия.
— Именно! — усмехнулся Осипов.
— А к чему твоя ирония?
— Наш лейтенант проверил эту «сердобольную», и всё оказалось совсем не так, как она хотела нам представить! Живет наша Надя в коммуналке, да не одна, а с нигде не работающим мужичком, между прочим, ранее судимым за кражу! Более того, её родная сестра работает в городской администрации, и именно она печатала все списки домов по программе «Снос ветхого жилья». Ты понимаешь: о чём это я?
— Прежде чем делать выводы, скажи мне, — Юля задумалась, — если она оформит опеку, она имеет право на квартиру, при расселении дома номер семнадцать, где прописана Ярослава?
— При определенных обстоятельствах — да!
— Ты думаешь, что она со своим сожителем замешана в убийстве Камиллы? — недоверчиво проговорила Юля.
— Мы проверяем, — ответил Андрей и тут же поинтересовался, — а у тебя какие новости?
— Я собралась завтра нанести визит матери Ильи Гафурова и его другу, а потом все-таки пройтись по подъезду, где раньше жила Камилла. Или это уже не актуально? — тихо спросила она.
— Я считаю, что надо все версии отработать, — твердо произнес Осипов.
Уже засыпая, Юля почувствовала, что азарт в раскрытии преступления у неё поубавился: слишком весомые факты обнаружил Андрей. Кому-кому, а именно Наде было проще всего организовать убийство подруги: она знала график работы Камиллы, чем и когда занимаются её соседи-пьяницы, и алиби могла себе обеспечить, поручив «грязную» работу своему сожителю. А, главное, есть мотив! На квартиру в новом доме она никогда не заработает, а жить ей хочется, как она сама выразилась «по-человечески»!
— Ну, что ж, пусть Андрей раскрывает это дело, — зевнув, прошептала Юля, — а я для очистки совести закончу со своими подозреваемыми.
8. Портретная галерея
В четвертом часу Симонова закончила все дела на студии. Валера Шкуро уже ждал коллегу у своего автомобиля.
— Юль, ты только не спрашивай у неё, — имея в виду мать Гафурова, попросил инженер по пути, — почему она не приехала на похороны невестки.
— А ты знаешь?
— Я так понял, что Илья не сразу сообщил матери о смерти Камиллы и правильно сделал.
