Книга Последнее объятие Мамы, страница 54. Автор книги Франс де Вааль

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последнее объятие Мамы»

Cтраница 54

После трагического происшествия в зоопарке Бюргерса я стал воспринимать старого самца Йеруна как убийцу. Это был самый расчетливый из всех знакомых мне шимпанзе, отличавшийся поистине макиавеллиевским коварством. Вожак из него был отличный, но только пока под ним не начинал шататься трон. Стоило кому-то посягнуть на его власть, и Йерун становился безжалостным. Я уверен, что именно он был инициатором нападения на Лёйта, а младшего использовал как пешку. Тем не менее животных, как правило, убийцами не зовут, поскольку убийство предполагает умысел.

Многие животные могут погибнуть в пылу схватки – например, олени, намертво сцепившиеся рогами, или самец павиана, умирающий от кровопотери и воспалившихся ран, нанесенных длинными острыми клыками соперника. В большинстве случаев невозможно установить, намеревался ли противник лишать их жизни. А вот что касается шимпанзе, то в рассказах свидетелей их нападений на собратьев мне доводится слышать чаще всего слово «намеренно». Потрясенные их крайней жестокостью, свидетели упоминают о том, как шимпанзе пьют кровь жертв и целенаправленно выкручивают конечности. Шимпанзе явно задаются целью прикончить жертву и пока не добьются этого, не отступятся. По свидетельствам, они нередко возвращаются на место кровавого «преступления» спустя несколько дней – видимо, чтобы проверить результаты своих трудов и убедиться, что соперник уничтожен. Находя на месте расправы труп, шимпанзе не выказывают ни удивления, ни тревоги, то есть такой исход не является для них неожиданностью.

В намеренном лишении жизни как таковом ничего необычного нет, хищники занимаются этим сплошь и рядом, но по отношению к представителям других видов, поэтому мы не расцениваем это как преступление. Зачастую хищник не отступается от жертвы, пока та не испустит последний вздох. Когда тигр душит огромного быка гаура, сжимая челюсти у него на горле, орел сбрасывает горного козла с обрыва, а крокодил топит зебру в реке мощным «смертельным переворотом», все они действуют намеренно. Если жертва подаст признаки жизни, хищник примется ее добивать. Шимпанзе также целенаправленно расправляются с представителем собственного вида, так что я не считаю термин «убийство» в этом случае таким уж неуместным.

Насколько я успел убедиться, чем лучше вожак, тем дольше он пробудет у власти и тем меньше вероятность, что причиной его смерти станет кровавая расправа. Обширной статистики у нас нет, и я прекрасно понимаю, что существуют исключения, однако, в общем и целом, если самец сохраняет позиции только за счет террора, его «правление» продлится не больше пары лет и кончит он так же плохо, как Бенито Муссолини. Когда вожак – тиран, остальные только и ждут, когда найдется кто-то, способный бросить ему вызов, и охотно поддерживают этого соперника, если он кажется перспективным. Если в дикой природе самцов-агрессоров либо изгоняют, либо убивают, как Гоблина и Фудуку, то в неволе их можно ради их собственной безопасности удалить из колонии. Вожаки, которые пользуются общей симпатией, наоборот, остаются у власти необыкновенно долго. Если даже молодой самец попробует бросить такому альфе вызов, то поддержки не получит – все встанут на сторону последнего. Для самок нет ничего лучше, чем стабильная власть альфы, который защищает их и гарантирует мир и покой в сообществе. Это самая благоприятная обстановка для выращивания потомства, поэтому самкам обычно не хочется, чтобы такого вожака сместили.

Даже если хороший вожак теряет позиции, его редко изгоняют. Он может опуститься всего на пару ступеней иерархической лестницы и достойно стариться в кругу собратьев. И даже пользоваться некоторым закулисным влиянием. Одного такого самца по имени Финеас я знал много лет. Когда у него отобрали власть, он закрепился на третьем месте, превратившись в любимца всей детворы, с которой возился как добрый дедушка, а также став популярным партнером по грумингу у всех самок. Новый вожак предоставлял Финеасу право улаживать вспыхивающие скандалы, сам даже не утруждаясь вмешательством, поскольку старику в разрешении конфликтов не было равных. Таким спокойным и умиротворенным, как «в отставке», я не видел Финеаса за все предшествующие годы ни разу, и это вполне объяснимо: статус альфы, хоть и кажется завидным, на самом деле требует большого напряжения сил и нервов.

Физиологические доказательства того, что жизнь альфа-самца вовсе не сахар, были получены из экскрементов павианов с кенийских равнин. Анализ фекалий на гормоны стресса показал, что низкоранговые самцы испытывают гораздо больший стресс, чем высокоранговые. Тут все логично, ведь подчиненных постоянно гоняют и не подпускают к самкам. Неожиданностью стало то, что такой же сильный стресс испытывает и альфа-самец. Это относится именно к самому главному самцу группы, находящемуся в статусе вожака, поскольку он вынужден постоянно отслеживать, не проявляет ли кто неуважения и не сколачивает ли коалицию с целью его сместить [155]. «Но нет покоя голове в венце» [156] – писал Шекспир о короле Генрихе IV, однако ровно то же самое можно сказать об альфа-самцах павианов и шимпанзе.

Бой тамтамов

Хотя эмоций, роднящих человека с другими животными, найдется предостаточно, мы неизменно предпочитаем говорить только о «хорошей» их разновидности, особенно если эмоции призваны пробудить к животным симпатию. Призывая заботиться о животных, никто не будет расписывать, как они жестоко расправляются с врагами или пожирают добычу. Пропагандисты всегда упирают на привязанность, взаимопомощь, самопожертвование, родительскую заботу, способность горевать и тому подобное. Одной из первых современных книг, подчеркивающих эти качества, была книга Джеффри Муссайеффа Массона «Когда плачут слоны. Эмоциональная жизнь животных» (When Elephants Weep: The Emotional Lives of Animals, 1994). О них же нам напоминают прекрасные работы Элизабет Маршалл Томас, Темпл Грандин, Барбары Кинг, Марка Бекоффа, Карла Сафины и других. В эту же категорию укладываются и мои собственные книги о примирении и эмпатии у приматов. Однако среди эмоций у животных, безусловно, есть и такие, которые побуждают их нападать на соперника из сексуальной ревности, сражаться за статус, расширять территорию за счет чужих владений, убивать детенышей и так далее. Эмоциональная жизнь животных может быть весьма неприглядной.

Поэтому, чтобы наше обсуждение было более приближено к реальности, нужно рассматривать весь поведенческий спектр. Самой первой эмоцией, которая удостоилась отдельных исследований (и единственной интересовавшей биологов в 1960–70-е гг.), была агрессия. В те времена все дискуссии об эволюции человека сводились к инстинкту агрессии. Не упоминая эмоции как таковые, биологи определяли «агрессивное поведение» как причиняющее вред или имеющее целью принести вред представителям того же вида, что и агрессор. Как всегда, внимание обращали главным образом на результаты. Но за агрессией явно стоит эмоция, у человека известная как гнев или ярость, которая движет и враждебностью животных. Ее внешние физические проявления одинаковы у разных видов – например, низкие угрожающие звуки (ворчание, рык, рычание). Эти звуки связаны с размером тела: чем длиннее гортань, тем басовитее звук. Мы без труда отличим ротвейлера от чихуа-хуа по лаю, даже не видя саму собаку. Когда самец гориллы бьет себя в грудь, по ударам можно догадаться о мощи его торса. Угрожая, животные стараются казаться больше – расправляют плечи, выгибают спину, распахивают крылья, взъерошивают шерсть или перья. Демонстрируют свое оружие – когти, рога, зубы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация