– Вы, кажется, не очень возмущены тем, что я вам солгал и назвался вымышленным именем.
– Вы же не солгали насчет того, что вы доктор. А для здешнего люда это как раз самое важное. – Дженкс вернул Хьюго кольцо. – Но сегодня вы действительно солгали, чтобы спасти репутацию вашей дамы. И это было самым важным для меня.
– Вы обыскали также и ее комнату, не так ли?
Сыщик утвердительно кивнул.
– Да, разумеется. И теперь вы тоже свободны, лорд Хьюго. Я не имею права задерживать сына герцога.
Вот так, внезапно?.. К этому Хьюго совсем не подготовился.
– Я не хочу, чтобы вы отпускали меня лишь потому, что я сын своего отца, – проворчал он. – Я хочу, чтобы вы меня отпустили потому, что я не имею никакого отношения к краже с Монетного двора.
– Какое значение имеет второе в свете первого? – с усмешкой осведомился Дженкс.
– Для меня – имеет.
Какое-то время полицейский внимательно разглядывал Хьюго – словно впервые увидел, – потом вдруг улыбнулся и произнес:
– Видите ли, милорд, я поверил в вашу невиновность уже довольно давно.
– Поверили? – переспросил Хьюго, взглянул на кольцо-печатку, затем сунул его в жилетный карман, где когда-то помещались часы. – Но если вы знали, кто я такой, почему же посадили под замок?
– Нужно было, чтобы кое-кто другой подумал, будто я считаю вас виновным.
– И все-таки почему вы решили, что я невиновен? Впрочем, я, конечно, не пытаюсь убедить вас в обратном, – поспешно добавил Хьюго.
Дженкс стремительно пересек комнату и подошел к складной ширме.
– Красивая, – заметил он. – Должно быть, стоит кучу денег. Вам так не кажется? И вообще тут все очень по-богатому, даже для баронета.
– Да, возможно… И что же?.. – в растерянности пробормотал Хьюго.
Дженкс рассматривал богато расшитые створки, потом вновь заговорил:
– А вы знаете, как звали четверых стражников, которых убили на Монетном дворе?
– Нет, разумеется.
– Никто о них не вспоминает. А ведь их убили из-за золота. На этих монетах – их кровь. – Сыщик начал складывать ширму, панель за панелью. – Вот их имена: Харрис, Свитинг, Дэвидсон… – Он толкнул ширму, и она с грохотом повалилась на пол. Сыщик поднял глаза – холодные как лед – и тихо добавил: – И еще – Дженкс.
– Дженкс?.. – в изумлении переспросил Хьюго. – Ваш брат?
Сыщик едва заметно кивнул.
– Верно, мой брат. Отсюда и мое рвение. И уж поверьте, я бы взялся за это дело в любом случае, даже если бы отправили кого-то другого.
– Сочувствую… – тихо сказал Хьюго.
Сыщик опять кивнул. На миг в его глазах вспыхнуло некое чувство – Хьюго не мог его определить, – но уже в следующее мгновение лицо Дженкса приобрело все то же бесстрастное выражение.
– Как странно… – проговорил Хьюго. – Мы, лондонцы, заканчиваем наши дела здесь, в Нортумберленде. Мы оба потеряли братьев, поэтому и приехали сюда.
Дженкс молча склонил голову, а Хьюго тут же снова заговорил:
– Видите ли, у меня был брат-близнец. И что бы я ни делал после его смерти, точнее – с того дня, как мы с ним родились, – все было связано с ним!
И тут произошло неожиданное: Хьюго уже не мог остановиться, и слова полились словно сами собой. Он поведал сыщику все: рассказал и о смерти Мэтью, и о своей медицинской карьере, и о чертежах больницы, которые он повсюду возил с собой; рассказал даже о разладе с отцом и о своих попытках найти деньги для постройки больницы.
– Я решил, что буду помогать людям, раз уж не сумел помочь Мэтью, – закончил он свой рассказ. – Вот для чего я придумал эту больницу.
– А что для вас главное – построить больницу или помогать людям?
– Ну… Полагаю, и то и другое, – ответил Хьюго в некоторой растерянности. – В больнице можно помогать людям наилучшим образом, поэтому… – Он внезапно умолк, потом вдруг воскликнул: – Вспомнил, сообразил… Вы говорите, что верите в мою невиновность. Однако есть доказательство! Вот смотрите!.. Это здесь, на обороте страницы. Я всегда ставлю дату рядом с предполагаемой переделкой. Вот здесь, на ту дату, когда ограбили Монетный двор, приходится целая серия поправок. Я их сделал после того, как обедал с президентом Королевского колледжа. – Он невесело рассмеялся. – Я его жутко раздражал, как и он меня. Поэтому, вернувшись домой, я много переделал. Переделал все его рекомендации на прямо противоположные.
– Гм… – Дженкс внимательно рассматривал чертеж. – Да, верно. На прямо противоположные…
Сыщик еще некоторое время рассматривал чертеж больницы, а Хьюго почему-то вдруг вспомнил последний разговор с отцом. Что ж, они с ним действительно были в разладе, но ведь он по-прежнему оставался сыном Уиллингема и в его распоряжении всегда находилась карета с герцогскими гербами, готовая везти его куда угодно. К тому же он получал от отца ежеквартальное выплаты – вполне достаточные для того, чтобы удовлетворить все его потребности и даже капризы.
«Какой жертвы вам еще нужно?» – спросил он у отца. Да, он потерял брата-близнеца, но ведь были и другие виды привязанности, и их оказалось гораздо больше, чем он предполагал. А понять это ему помогла Джорджетта. И он признал, что ее заразительные мечты – самая прекрасная инфекция на свете.
Джорджетта помогла ему узнать вкус страсти. Пережить рыцарский роман наяву и даже испытать… любовь?
И ведь он научился отбрасывать книгу, если она того хотела, пересек ради нее всю страну и бросился под пулю.
Но это была не та любовь, которую он знал по своей прошлой жизни. Это было сильное здоровое чувство, которое выросло из нежности – кирпичик за кирпичиком. Из нежности, а еще из смеха и злости, из вожделения и озорства. Из восхищения, в конце концов!
Иногда в химическом уравнении сумма целого была больше, чем по частям. Он не знал, почему так получалось, но если это оказалось возможным в природе, значит, не исключалось и для него, Хьюго. Он не складывал по частям то, что испытывал к Джорджетте, но сумма явно оказалась бы больше, чем отдельные малые составляющие. И теперь-то он знал, что это любовь. Да, он полюбил эту девушку, но велел ей уехать и в результате во второй раз в жизни потерял половину своего сердца.
– Что вы собираетесь делать дальше? – спросил Хьюго, взглянув на сыщика. – Ваше расследование закончено?
– Да. Почти. – Дженкс с отвращением взглянул на упавшую ширму, затем поднял ее с пола и прислонил к стене. – Кстати, я тоже солгал. Никто не подкидывал золото мне под кровать.
– Но если так… Не понимаю… – пробормотал Хьюго.
– Трое грабителей, – процедил сыщик сквозь зубы. – Трое грабителей, которые до сих пор не пойманы. Или двое, если тот бедняга, которого сожгли под Донкастером, был одним из шайки.
