– Нет-нет, я ведь уже сказала… Не такой уж вы и старый, неужели не запомнили?
– Не такой уж я и старый, – повторил Хьюго, снял шляпу и положил на песок рядом с собой.
– Вы ведь сказали полицейскому Дженксу, что вам тридцать два.
– Да, сказал. И это соответствует действительности. А вы ему сказали, что вам двадцать один.
– И это почти правда. Двадцать один год мне исполнится ровно через неделю, – сообщила Джорджетта.
Хьюго встал и вложил ей в ладонь еще одну литорину.
– В таком случае заранее поздравляю с днем рождения.
Девушка рассмеялась, роняя раковину на песок. Хьюго тоже рассмеялся и тут же сказал:
– Знаете, а вы ужасно молоды…
– Я? Надо бы мне сделаться еще ужаснее, если я собираюсь и дальше водить с вами компанию.
– Это несправедливо! Ведь не я разгуливал по Лондону, вырядившись мальчишкой!
Джорджетта едва заметно нахмурилась, и Хьюго пробормотал:
– Не сердитесь: вы прекрасно поняли, что я хотел сказать.
– Вы даже не подозреваете, какой вы забавный, – с усмешкой заметила Джорджетта. – И не беспокойтесь насчет своих лет, мой дорогой. Вы прекрасно сохранились.
– К черту мой возраст. Какое мне…
– Отвернитесь быстрее. И не подсматривайте.
Хьюго с удивлением взглянул на девушку и нехотя повиновался.
– Мисс Фрост, вы меня интригуете… Теперь мне ужасно захотелось выяснить, чем вы там занимаетесь.
– Какой вы любопытный… В данный момент я снимаю туфли и чулки. Хочу пройтись по песку и поискать золото.
Джорджетта не теряла времени даром. Труднее всего было избавиться от чулок, потому что сначала нужно было стянуть подвязки, а уж потом приниматься за чулки. Ах если бы Хьюго видел, как она это делала…
При одной мысли об этом ее охватило какое-то странное волнение и словно что-то запульсировало между ног.
Сунув подвязки и чулки в туфли, Джорджетта отставила их в сторону и, поднявшись на ноги, сказала:
– Можете смотреть. Я снова выгляжу вполне пристойно. – При этих словах у нее перехватило дыхание, и она почувствовала, что краснеет.
Обернувшись, Хьюго тотчас заметил ее босые ноги и улыбнулся.
– Вы уверены, что не хотите приблизиться к замку? Босиком вы точно королева Боадиция, готовая пройти где угодно и сокрушить все на своем пути.
– Мне следует ступать осторожнее, – пробурчала Джорджетта, запрыгав на одной ноге. – У этих ракушек очень острые края. И мне кажется, что Боадиция жила в другой части Англии.
– Ну да, если быть точным. Это ведь практически территория Шотландии, но вам необязательно рассказывать королю, что я вам об этом сообщил.
– Вы словно цитируете один из исторических томов сэра Фредерика. – Джорджетта улыбнулась. – Как это вы удержались, чтобы не стащить какую-нибудь книгу из его библиотеки? Сегодня утром я ее осмотрела. Переплеты в ужасном состоянии. Много золотого тиснения, но кожа самая дешевая.
– Такие подробности ускользнули от моего внимания. Однако вы правы – прошедшей ночью я заходил туда, чтобы поискать какую-нибудь скучную книжку. Не мог заснуть, знаете ли, без вашего чудесного храпа.
Джорджетта осторожно поставила на песок оцарапанную ракушкой ногу.
– Вы выбрали книгу, не посоветовавшись со мной? Что ж, мне не привыкать…
– Да-да, не мог заснуть, – повторил Хьюго. И эти его слова прозвучали словно признание.
Сердце девушки екнуло, и тотчас же промелькнула мысль: «Неужели я для него важнее всякой книги? Неужели он без меня скучал?»
Опасаясь услышать в ответ совсем не то, что ей хотелось бы, Джорджетта не стала расспрашивать Хьюго о причинах его бессонницы. Сделав несколько шагов и с восхищением разглядывая собственные следы на песке, она проговорила:
– Куда хочу, туда и иду, и незачем мне смотреть на какие-то сооружения, пусть и величественные. Я достаточно насмотрелась на них с тех пор, как вы похитили меня в Лондоне.
– Оставлю без ответа вопиющую несправедливость вашего заявления, но прошу иметь в виду, что я ее заметил. Но какие же из зданий вам понравились? – Хьюго сделал несколько шагов по направлению к воде, и его сапоги глубоко уходили в песок – топ-топ-топ…
Когда Джорджетта приблизилась к нему у самой воды, мокрый песок зашуршал под ее босыми ногами, и накатившая волна превратила отпечатки ее пальцев в крохотные лужицы.
– Мне понравились все. Например «Двуглавый лебедь», потому что такого чудного названия я никогда не слышала. Собственно, там и началось наше путешествие. И еще мне понравилась самая первая гостиница в моей жизни, а также Рейберн-Холл – кроме библиотеки. Вот, довольны? – Девушка осторожно поставила ногу на песок и стала наблюдать, как вода до краев наполняет ее след. – Даже Уиллингем-Хаус понравился, ведь он тоже часть моего путешествия. Очень красивый дом.
– Да, красивый. Но это не родной очаг, – пробурчал Хьюго.
– Он кажется вам чужим?
– С тех пор, как меня отправили учиться в Итон. И вообще: отчего бы мне к нему привязываться? Уиллингем-Хаус всего лишь один из восьми домов, принадлежащих отцу в разных частях Англии. И почти все они с участками земли.
Восемь? Боже правый!
– Должно быть, это чудесно – быть герцогом.
– Чудесно? Кажется, это ваше любимое словечко. Вот только не знаю, уместное ли в данном случае. Привилегии – они, несомненно, приятны, но чудесно… – Хьюго вытянул перед собой ногу, но успел убрать, прежде чем волна лизнула его сапог. – «Чудесно» – это провести пару часов в обществе того, кто вам дорог.
– Ну, это называется «мечта».
– Недостижимая? – Хьюго вопросительно посмотрел на девушку, но она молчала, не зная, что ответить. – Ладно, не обращайте внимания. – Он сгребал мокрый песок в небольшую горку. – А для вас? Каковы слагаемые вашего понятия о родном доме?
Джорджетта тихо присвистнула.
– Ну и вопрос!.. Увы, я не знаю на него ответа, поскольку у меня нет дома и никогда не было.
Хьюго взглянул на девушку с любопытством.
– А разве книжный магазин не был вашим домом?
– А-а, это… Нет. Конечно, я знала в магазине каждый закуток, поэтому могла считать его своим домом, покуда были живы мои родители. Однако же… – Джорджетта тихо вздохнула.
– Я знаю, что магазин не был для вас идеальным местом, но для меня это… как мечта. Я имею в виду книжный магазин.
– Лучше бы вы провели там детство, а не я, – пробурчала Джорджетта. – Держу пари, в школе вы были самым прилежным учеником, а я в детстве только и делала, что затевала всякие проказы и залезала туда, куда не следовало.
