– Мне очень жаль…
И почему-то эти тихие и очень простые слова окончательно лишили Джорджетту самообладания. Резко повернувшись к окну, девушка отчаянно заморгала, пытаясь унять слезы.
– О, смотрите… – пробормотала она и тихонько всхлипнула. – Там… еще что-то…
– Джорджетта!
– Что?
– Джорджетта…
Она медленно повернулась к своему спутнику. Хьюго уже подобрал ноги и теперь сидел, наклонившись вперед, упершись локтями в колени. «Кажется, я мечтала стать объектом его пристального внимания? – промелькнуло у девушки. – Что ж, вот и свершилось…» Но под пристальным взглядом Хьюго ей стало не по себе – как будто он видел ее насквозь и мог узнать ее самые сокровенные тайны. Пришлось снова отвернуться к окну. Нельзя же допускать, чтобы кто-то видел ее насквозь…
– Джорджетта, я приходил к вам в магазин, чтобы покупать книги, но покупал именно в вашем магазине только из-за вас.
Девушка вздрогнула. Сердце ее на мгновение остановилось.
– Я… я не понимаю… – пробормотала она, невольно поворачиваясь к собеседнику.
– Я приходил в магазин семьи Фрост, потому что хотел удостовериться, что с вами все в порядке.
Джорджетта судорожно сглотнула.
– Но как вы могли определить, что я в порядке? Ведь вы, как человек ученый, придаете значение только фактам…
На сей раз пришлось Хьюго отворачиваться к окну – словно можно было найти ответ на вопрос девушки где-нибудь среди холмов, мимо которых они сейчас проезжали.
– Ну… вы же были там. И ходили туда-сюда… Думаю, спокойная, чисто одетая – значит, все в порядке.
– Так вам казалось? – О господи! На нее вдруг навалилась усталость. – Выходит, после смерти вашего брата с вами тоже было все в порядке? Вы же чисто одевались, выезжали…
– Как вы можете сравнивать? – Хьюго стиснул зубы.
А его спутница очень заинтересовалась разошедшимся швом в подушке сиденья: раз за разом все дергала за нитку, наконец, вздохнув, вновь заговорила:
– Я потеряла родителей и лишилась дома. Хотя был ли у меня настоящий дом?.. И я долгие годы почти не видела брата. – Тут Джорджетта подняла голову и увидела, что Хьюго снова внимательно ее рассматривает. – Конечно, я не представляю, каково это – потерять брата-близнеца, но все же отлично знаю, что такое утрата…
Подавшись вперед, Хьюго взял руку девушки и осторожно ее сжал. Джорджетта вздрогнула и поспешно высвободилась. Хьюго же откинулся на спинку сиденья и тихо проговорил:
– Мы оба знаем немного больше, чем почерпнули из книг: просто мы с вами читали разные книги.
– Не сомневаюсь, – сухо ответила Джорджетта. – Вы читали, чтобы учиться, а я – чтобы набраться жизненного опыта. Мне хотелось узнать, как молодые женщины находят любовь, и убедиться, что добрые поступки – это действительно благо. К тому же книги давали мне надежду. Я говорила себе: «А может быть, в реальной жизни такое тоже возможно?..»
Хьюго пожал плечами. Ему подобные сантименты были чужды.
– И все же, читая, вы кое-чему учитесь, разве нет? – спросил он, помолчав. – Недавно вы мне сообщили, что волшебные сказки могут поведать очень многое о темных сторонах человеческой души. – Джорджетта презрительно фыркнула, а ее спутник добавил: – Я, между прочим, тоже читаю для того, чтобы набраться опыта. Как раз сейчас я приобретаю новый опыт, постигая структуру растительных кислот.
«Похоже, он ничего не понял», – со вздохом подумала девушка. Что ж, ничего удивительного. Эти книгочеи никогда ничего не понимали. Им нужны только факты, факты и факты. Но стоит ли их за это осуждать?
Заставив себя улыбнуться, Джорджетта сказала:
– В таком случае вам пора снова заняться чтением. Простите, что оторвала вас от вашего дела. А я буду смотреть на овец.
– У вас будет такая возможность. – Хьюго постучал в потолок кареты, призывая кучера сделать остановку.
Когда карета замедлила ход, Джорджетта уперлась в подушку обеими руками: ей показалось, что следовало приготовиться к резкому толчку, однако остановка, напротив, вышла очень плавной.
– Что вы делаете? – Девушка взглянула на своего спутника. – Зачем вы остановили карету?
– Идите, – сказал Хьюго. – Выходите и погладьте овцу. Ведь очевидно же, что овцы вас интригуют. Ступайте и удовлетворите свое любопытство.
– Вы имеете в виду… нечто неприличное?
– Нет, разумеется. – Хьюго криво усмехнулся. – Идите же… Поторапливайтесь…
Они остановились возле окруженного изгородью участка поля, на котором скопилось множество овец лейчестерской породы. Поджарые, высокие в холке и длинноногие, они вытягивали шеи, с любопытством взирая на странное создание на четырех колесах, которое столь неожиданно вторглось в их мир.
«Действительно, было бы интересно погладить овцу», – подумала Джорджетта.
– А вы что собираетесь делать? – спросила она.
– Останусь здесь и буду читать.
– Ах, вы уедете без меня!
– Моя дорогая мисс Фрост, если бы я хотел уехать без вас… Нет, позвольте выразиться иначе: если бы я решил, что вы мне ни к чему, то не стал бы разыскивать вас в Лондоне. Неужели не ясно?
Рассерженный Хьюго был ей уже знаком. И этот рассерженный Хьюго вызвал у нее улыбку.
– Я вам не верю, – сказала Джорджетта просто для того, чтобы поддеть его. – Идемте со мной – или я никуда не пойду.
– Вот и делай после этого добро людям…
– Добро? А мне казалось, это сделка.
Хьюго пробормотал что-то сквозь зубы, потом, вытянув руку, открыл дверцу кареты. Спрыгнув на землю, он помог девушке спуститься и проворчал:
– Ну, теперь довольны?
– Не знаю… – Джорджетта пожала плечами. – Мне еще ни разу не доводилось гладить овец.
Когда она подошла к изгороди, несколько овец двинулись ей навстречу – их тоже разбирало любопытство. Кажется, это были именно овечки, не бараны; их рожденные весной ягнята уже успели подрасти и окрепнуть. Тело овец покрывала длинная шерсть – волнистая, как пряжа, – а головы, шеи и ноги были голыми, так что казалось, будто на животных набросили мохнатые коврики. При этой мысли Джорджетта рассмеялась. Одна за другой любопытные овцы подходили все ближе к забору. Навострив уши и вывалив язык, вслед за ними притрусила лохматая рыжевато-каштановая пастушья собака – посмотреть, что так заинтересовало ее подопечных. Джорджетта перегнулась поверх забора, доходившего ей до талии, и протянула вниз руку, чтобы собака могла ее обнюхать. А овцы тыкались в ее ладонь своими мягкими мордочками. От них исходило приятное тепло, и все они были очень любопытные и вполне дружелюбные. Их шерсть на ощупь казалась грубой и сальной, и от них почему-то пахло землей.
Лорд Хьюго молча стоял рядом с девушкой – воплощение смиренного терпения.
