– Хм, несколько месяцев назад я бы сказала, что ничего лучше не видела. Но видела, арендовала, жила. Нет, мне безразлично, – усмехаясь, позволяю ему обнять меня за талию и вести по лестнице наверх.
– Когда появилась такая ненависть к роскоши, Санта?
– Не знаю, но мне душно. Внутри меня происходит отторжение богатства, и нет страха лишиться всего.
– Это место делится на две части, – переводит тему разговора Джо, когда мы входим в замок. Ничего нового. Антиквариат, огромные люстры над головой, и запах огромных денег, превращённых в пыль.
– Справа запретная территория. Центральная дверь ведёт в спальню, – мужчина указывает на коридор, который мне совсем не интересен. Не понимаю, зачем он, вообще, это говорит.
– А слева моя часть. Кабинет – нейтральное место, где мы встречаемся, – Джо открывает дверь как раз упомянутого кабинета, где всё расположено в той же последовательности, как и в других похожих замках Англии, Ирландии и Шотландии. Ничего нового. Подавляю зевок.
– Присаживайся, – он указывает на обитые тёмной тканью кресла.
– Мы? Ты сказал мы, кто мы? – Стараюсь поддержать разговор, хотя моё внимание рассеяно.
– Я и мой брат.
– У тебя есть брат? – Удивляюсь, рассматривая столик из изумительного дерева.
– Да. Сейчас тебе принесут кофе, чтобы ты немного отрезвела, – мужчина располагается напротив и кладёт какие-то листы на заинтересовавший меня столик.
– Хорошо. Итак, – делаю взмах рукой, отклоняясь назад. Как же я спать хочу.
– Итак, скажи мне, какого чёрта ты подписала этот контракт?
– А что там? – Приподнимаю брови и закрываю рот, позволяя себе зевнуть.
– Ты читала его?
– Нет. Я же говорила, мне было плевать… нет, мне и сейчас плевать на то, что там написано.
– Понятно. Ну что ж, тогда я тебя немного взбодрю, – делает паузу, и я перевожу взгляд на Джо.
– Ты не получишь ничего, после расторжения брака.
– Мне и не нужно, пусть деньги…
– Ты не услышала меня? Украшения, одежду, машины, страховку, буквально всё, что он тебе дарил, ты возвращаешь ему.
– Что? – Распахиваю шире глаза и выпрямляюсь.
– Наконец-то, очнулась. Ты уйдёшь от него с голой задницей, если мы не найдём то, чем можно его шантажировать. Поэтому тебе лучше вспомнить что-то особенное, что сможет тебе помочь и не остаться полностью голой зимой на улице.
– Но… кольцо, мои серьги, я продам и…
– Санта, его адвокат работает с бухгалтером, который следит за всеми потраченными деньгами Филиппа на тебя. У него, уверен, есть список подарков, и с тебя их потребуют. А если ты их не вернёшь, то будешь оплачивать наличными. Ты понимаешь теперь, всю серьёзность и опасность твоего положения? Если ты подашь на развод, то тебе следует вернуть всё своему мужу или оказаться в долговой тюрьме. Поэтому тебе необходимо найти в своей памяти нечто, что заставит его расторгнуть контракт и оставить тебе хотя бы украшения или же не дать умереть с голода. Подумай, а я проверю, где наш кофе, – Джо пододвигает листы ко мне, пока я не могу поверить в его слова. Алкоголь сильнее, чем рассудок, и я просто смотрю на бумагу, не имея возможности рационально осмыслить сказанное. Да не может Филипп со мной так поступить, а как же насилие? Как же моя боль и терпение его измен? Неужели, это не играет никакой роли?
Беру в руки распечатанный контракт, а буквы пляшут перед глазами. Мотаю головой, пытаясь сконцентрироваться, но лишь угадываю свою подпись и подпись мужа. Не могу прочесть ничего, потому что страх от глупости буквально не позволяет думать, конечно, и превышенная доза градуса в крови играет немаловажную роль в моих жалких попытках.
Слышу, как Джо входит обратно.
– Боже… я не могу поверить… я не… что мне делать теперь? А как же его женщины? Как же всё это… – обрываю свою бессвязную и дребезжащую речь, когда поднимаю голову, и передо мной стоит маленькая женщина, походящая на бабушку в спортивном костюме.
– Здравствуй, милая моя, – ласково произносит она и ставит поднос с кофе и печеньем на столик.
– Простите, добрый день, я решила, что это Джоршуа, – натягивая улыбку, отвечаю ей. Рассматривает меня. Беззастенчиво, и даже не смущается от моего бегающего взгляда и удивления.
– Я Мёрл, экономка и домоправительница. Работаю уже так долго, что благодаря этому, не могу вспомнить, сколько мне лет, – смеётся женщина, приглаживая короткие белые волосы, подстриженные под мальчика.
– Очень приятно, я…
– Мисс Блейз, Санта, да-да, я знаю. Ох, мальчики все уши прожужжали про тебя. То кричат, то спорят, то дверьми хлопают. А этому месту более двухсот лет. Никакого уважения, – возмущается Мёрл, смахивая с ближайшего кресла невидимую пыль.
– Мальчики? Спорят? – Недоумённо переспрашиваю её и откладываю листы.
– Знаю, что подслушивать плохо, но как же мне ещё узнать, что происходит. В последнее время они куда-то ходят, так активно, что мне интересно. И я знаю, что это из-за тебя, милая моя. Ты куда краше, чем на фотографии, но такая бледная и худая. Тебе определённо нужно попробовать вкуснейшие…
– Подождите, – останавливаю её трёп рукой и, облокачиваясь на другую, поднимаюсь с кресла.
– Вы сказали, что видели меня на фотографии? – Сдавленно шепчу я, пока в голове всё мешается. Не могу уловить верное понимание ситуации, хотя отчего-то знаю его. Знаю, ведь моё сердце набирает обороты.
– Да, старший мистер Эйнсли забыл на обеденном столе. Они редко встречаются в залах, но в последнее время…
– Старший? Брат Джо? – Уточняю я.
– Старший. Если это можно сказать о наглости и желании быть первым, то да, он старший. Появился на несколько минут раньше брата. И всё туда же, как будто десять лет их разделяет. Я всегда была на стороне моего маленького Джо, ему вечно достаётся от брата. А теперь ещё и ты между ними, – с такой готовностью делится со мной. Медленно поток информации проникает в мой разум.
– Я? Почему я? Я ни разу не видела брата Джо. И он мой адвокат.
– Ох, милочка, поверь мне, я уж знаю, что говорю. Вот вчера они снова разругались. И я даже боюсь подходить к комнате Джареда, мои глаза этого не выдержат. А теперь ты сама приехала к нам, надеюсь, что…
– Что? – Шепчу, огибая кресло, узнав имя. – Как вы сказали его звать?
– Старшего Эйнсли? – Переспрашивает старушка.
– Да.
– Старшего – Джаред, а младшего – Джоршуа. В семье традиция мальчиков всегда называть на «Д», поэтому…
– Господи, боже мой, он не друг… он его брат, – закрывая рот рукой, пячусь спиной к дверям. Вся картинка складывается воедино в моей голове, накрывая с головой ледяной водой. Пытаюсь вырваться, но всё… не могу.
