– Хочешь уйти – иди, я держать не собираюсь, – подаёт голос близко. Вжимаюсь в стену, не позволяя больше дотронуться до меня.
– Конечно, у тебя же таких много, – усмехаюсь своим словам и двигаюсь по стенке.
– Много, но недостаточно. Тебе в другую сторону. Левее от тебя дверь. Она открыта. Иди, – подсказывает, и я проскальзываю по стене. Нащупываю ручку, но как же обидно внутри. Так красиво всё было, так ярко, и так больно теперь. Сама виновата. Сама захотела. Сама тянулась, и сама же буду скулить, но наедине с собой. Не дам ему ещё больше власти надо мной. Не подарю.
– Мне жаль, что ты распалил себя на многих. Развратил своё сознание и мышление до той точки, где нет ничего, кроме одиночества. Я сожалею, что попала в твои лапы, Ред. Сожалею о том, что ты вызвал желание поверить – не все мужчины одинаковы. Есть исключения. Но не существует их. Я знала об этом, и это моя ошибка, – нажимаю на ручку, дёргая на себя дверь, то она тут же захлопывается.
– Ты не та, кем хочешь казаться, Санта. Ты не идеальна, и даже сейчас ты лжёшь, чтобы уколоть меня. Но я невосприимчив к женской особенности, оставлять последнее слово за собой, – шипение в моё ухо обдаёт ещё большим разочарованием.
– Ты никогда и не узнаешь, какая я на самом деле, когда сам прячешься от правды. И я тоже не из тех, кто воспринимает тебя, как гуру секса. Ты лишь мужчина, и вас слишком много, а моя жизнь одна. Лучше пусть Филипп до конца останется моим прикрытием, чем разрушать себя из-за недостойного человека, – отвечая, тяну на себя ручку, но он продолжает удерживать силой меня здесь. Я боюсь сорваться, закричать на него и признаться в слабости. Нет, раньше не позволяла и сейчас смогу. Смогу!
– Тогда ты идеально подходишь своему неверному и противному мужу. Вы вместе – идеальная фикция. Ты…
– Хватит, – с силой ударяю по воздуху и попадаю на его руку, отчего мужчина издаёт шипение и отпускает дверь.
– Ты никто, так и останься темнотой, из которой я выйду. Сгори в своём огне один, потому что ты никому не нужен, и одиночество твоё призвание. Прощай, – на одном дыхании произношу и выскакиваю за дверь.
Я знаю, что он за мной не пойдёт. Он боится света, боится всего, что смогу увидеть и понять при лампах. И я иду гордо, а внутри всё умирает. Красный цвет теперь станет для меня болью, отвращением и унижением. Красный, словно кровь, навечно застывшая в жилах.
Глава 17
– Мисс Блейз, – окликают меня сзади, а я продолжаю идти по тихой улице. Я не ощущаю порывов ветра, не чувствую холода, только опустошение.
– Мисс Блейз, – передо мной оказывается мужчина, заставляя остановиться. Устало поднимаю на него голову, замечая в руках пальто и сумочку.
– Миссис Ричардсон. И никак иначе, – сипло отвечая, тянусь к своим вещам, и мне помогают надеть пальто.
– Я отвезу вас.
– Благодарю, но папа учил меня не садиться в машину к незнакомцам. Это может причинить боль, а с меня её достаточно, – сухо бросаю и обхожу его, продолжая идти.
Нет, меня не уговаривают, не применяют силу, но я вижу боковым зрением, что чёрная машина едет параллельно со мной. Да, это глупо, потому что я не представляю, где нахожусь, но всё же, запоминаю названия улиц, по которым гордо направляюсь. А это единственное, что мне осталось. Подняться, когда упала, и идти. Хотя не могу больше, туфли натирают, платье кажется удушливым, впитавшим аромат порока. Но я вытерплю. Если стерпела насилие в первый и самый важный раз, то и сейчас ничего со мной не будет.
Ловлю такси и называю адрес дома сестры. Как робот оплачиваю поездку и выхожу из такси. Вхожу в дом и не обращаю внимания на то, что у Рейчел пик работы. Тихо закрываю дверь и иду в душ, сбрасывая на ходу одежду. Нет, тёплая вода не смоет унижения и его слов, таких жестоких. Она просто расслабит меня, позволяя расплакаться. Она скроет мой шёпот и желание всё забыть. Она не даст ничего, кроме усталости.
Выхожу из ванной и сажусь на постель, открываю тумбочку и достаю кольца. Лучше быть окольцованной, ходить в удавке и кандалах, чем вновь пережить всё это. Взлёт и такое болезненное падение. Бриллиант на моём пальце искрится, а для меня это мёртвый блеск.
Сон так и не приходит ко мне, кручусь с бока на бок, а затем просто встаю и подхожу к окну, чтобы увидеть, как начинается новый день. Но мысли не обновляются, наоборот, становятся ещё мрачнее, чем раньше. Меня унижали не один раз. Смутно, но помню оскорбительные замечания Филиппа, его якобы желание научить меня быть леди и соответствовать его положению. И я позволяла, всё позволяла, чтобы превратиться в принцессу, чтобы не позволить никому больше указывать мне на недостойную родословную для этого богатого мира. Мне запрещено было рассказывать о семье, её у меня нет. Только муж, которого покорила моя красота и женская элегантность, он без ума от меня, и есть только он, готовый оберегать до последнего вздоха. Нет, я не могу больше забыть о том, как жесток он был, но и Ред не отличается ни на йоту. Они похожи, каждый желает разорвать меня на части, опустить на колени и обратить в рабыню. Одному удалось это сотворить, заманив меня деньгами и великолепным будущим. А другой… ничего не имеет, кроме самого себя и отвратительного признания в том, что я ничтожество, не умеющее контролировать свои желания. И я хотела быть такой, ночами обычно я выпиваю и забываю прожитый день, но не в этот раз. На этот момент мне гадко и обидно с невероятной силой.
Наверное, каждая женщина приходит к тому, что порой ей хочется быть слабой, податливой и настоящей. Но не каждый мужчина способен принять её такой, со всеми минусами и плюсами, разбросанными мыслями и планами. Мужчины, вообще, мало думают о нас, они лишь примеряют женщин, словно новый костюм. Он им или по размеру, или слишком мал, или велик настолько, что им проще разорвать его и перешить. И мы позволяем, потому что видим свои мечты в их действиях, они не дают возможности оглянуться назад, чтобы оценить потери. Они убивают нас, внутри причиняют боль, которую потом уже не замечаешь. Разрушение. Полное и скверное.
Обычно мне помогали мысли о том, что у меня всё есть. Одежда. Украшения. Дом. Путешествия. Филипп исполнял все мои прихоти, когда другой, Ред, даже не желал услышать меня. Он тоже хотел изменить, только забыл, что костюм уже принадлежит другому человеку, и его не перекроить. Никогда. Только выбросить, как использованную вещь и растоптать.
– Доброе утро, – зевая, на кухню входит Рейчел. Поднимаю на неё голову, и мне жаль сестру, она тоже зависит от мужчин, извращённых мужчин, которые отбирают у неё частичку собственного «я», превращая в игрушку.
– Привет, – тихо отзываясь, делаю глоток кофе.
– Тебя не было ночью, я заходила, как клиент кончил. Ходила на свидание к Реду? – Улыбаясь, она подходит к чайнику и наливает себе растворимый кофе.
Молчу, потому что не желаю отвечать. Даже с ней делиться тем, что происходит внутри, не хочу. Хотя там сейчас ничего нет, кроме пустоты и тишины.
