Книга Она смеется, как мать, страница 55. Автор книги Карл Циммер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Она смеется, как мать»

Cтраница 55

Однако другие родственники Джонс не понравились. Она нашла родственницу и ее мужа, живших в 1750-х гг., которые были «почти идиотами – до такой степени, что во время их свадьбы даже говорили о необходимости принять законы, запрещающие союзы людей, настолько негодных для поддержания отношений, в которые они вступали». Джонс жаловалась, что среди детей этой неподходящей пары некоторые были «до того низкими созданиями, что я не хочу не только водить с ними знакомство, но даже справляться об их именах и возрасте».

На собственноручном изображении своего семейного древа Джонс оставила эти ветви скрытыми. Не отвлекаясь на позорных родственников, она предавалась мечтам о визите к своим пуританским предкам. «Я люблю возвращаться в воображении к тем старым очагам», – говорила она.

Американцы не только удаляли обременительных родственников из своих родословных, но еще и пытались породнить себя со знаменитыми и легендарными личностями. Один из первых сенаторов от Вирджинии Джон Рэндольф кичился тем, что был прямым потомком Покахонтас [390]. В 1833 г., незадолго до смерти, он развлекал какого-то гостя подробным рассказом о своем происхождении, которое он прослеживал вплоть до Вильгельма Завоевателя. Наличие предка-короля не означало, что Рэндольф мог унаследовать английский трон. Но оно позволяло ему насладиться славой, хоть и немного затертой.

Одержимость вроде той, что была у Рэндольфа, встречается и в наши дни. Ежегодно в апреле несколько десятков человек собираются в одном из вашингтонских клубов на торжественный обед, организуемый американским Орденом короны Карла Великого. Желающий получить приглашение на церемонию должен доказать, что является прямым потомком этого правителя Священной Римской империи, владычествовавшего в VIII в. Задача претендентов на прямое родство с Карлом Великим облегчается тем, что ордену будет достаточно, если наследникам удастся связать свое происхождение с кем-то из официально утвержденного списка европейских иммигрантов, чья генеалогия точно восходит к императору, – например, с Джеймсом Клейпулом из Филадельфии или Агатой Вормели из Вирджинии [391]. На интернет-сайте ордена http://www.charlemagne.org утверждается, что его цель – «сохранение и развитие традиций благородства и рыцарства» [392].

К середине XIX в. поиск знаменитых, знатных и добродетельных предков превратил американскую генеалогию в процветающий бизнес. Образовывались целые гильдии, издающие официальные журналы о своих исследованиях. Ральф Уолдо Эмерсон считал эту новую затею антиамериканской. Страна, которая должна была смотреть в будущее, развернулась в прошлое.

В 1855 г. Эмерсон писал: «Когда я разговариваю с генеалогом, мне кажется, что я засиделся рядом с покойником» [393].

__________

Некоторые из тех кораблей, что приплывали в залив Массачусетс в 1630-х гг., доставляли переселенцев из Англии; среди них был и мой предок Роджер Гудспид. Но в 1638 г. из Вест-Индии прибыл корабль «Дезайр» с пассажирами из других земель. Согласно записи, сделанной губернатором Массачусетса Джоном Уинтропом, корабль привез «некоторое количество хлопка, табака, негров и т. д.» [394].

На «Дезайре» в Новую Англию прибыла первая задокументированная партия рабов с Африканского континента. В отличие от Роджера Гудспида, «загруженные» на этот корабль мужчины и женщины не передали своим детям в наследство ни имущества, ни даже имен. На новом месте жительства американские рабы сохраняли память о своем происхождении как могли, рассказывая детям об их предках, но многое было утеряно. Аболиционист Фредерик Дуглас, родившийся в 1818 г., первые семь лет прожил с бабушкой и дедушкой по материнской линии. И больше он о своих предках никогда и ничего не узнал. Без каких-либо записей о семьях, браках, рождении и смерти эти сведения получить невозможно.

«Генеалогические деревья среди рабов не растут», – писал позже Дуглас.

Когда некоторые рабы обретали свободу, они тоже начинали рисовать родословные. Семья Генри Хайланда Гарнета бежала из рабства, когда тому было девять лет; впоследствии он стал священником-аболиционистом и послом США в Либерии. Предки Гарнета на протяжении многих поколений были рабами, но однажды он сказал, что «его прадедушка был сыном африканского вождя, в детстве украденным из своей родной страны и проданным в рабство на побережье штата Мэриленд» [395].

Гарнет принадлежал к элите афроамериканского общества XIX в., представленной специалистами с высшим образованием – священниками, врачами, государственными служащими, которые проявляли к генеалогии столь же острый интерес, что и их белокожие коллеги по цеху [396]. Они тоже использовали родословные для того, чтобы воспеть свою незаурядность. Поэт Лэнгстон Хьюз впервые столкнулся с этой манией, когда в 1924 г., будучи 22 лет от роду, переехал в Вашингтон. Он поселился там со своими двоюродными братьями, «которые принадлежали к более высокому классу и более интеллектуальной ветви нашей семьи», как писал Хьюз [397]. Родственники ввели Хьюза в «цветное высшее общество». Вращаясь в этих высших кругах, Хьюз одновременно изумлялся и возмущался, слыша, как люди «с цветной стороны» похваляются своим происхождением от лучших белых семей Юга. Что, как замечал Хьюз, «разумеется, означало внебрачную связь».

В конце концов Хьюзу так надоело высшее общество, что он стал проводить бóльшую часть времени на Седьмой улице, «где околачивались обычные негры, народ, у которого не было никаких родословных».

Однако отсутствие у людей с Седьмой улицы семейных древ не означало, что они не хотели их иметь. И по мере того как в течение XX в. движение за гражданские права набирало силу, некоторые афроамериканцы пытались восстановить свое происхождение с помощью генеалогии. Им предстояло пройти гораздо более сложный путь, чем их белым собратьям. Рабы не оставляли своих завещаний, напротив, их самих вносили в завещания наряду с быками и посудой. Некоторые ветви афроамериканских семей вели происхождение от белых плантаторов, которые насиловали своих рабынь и обычно не признавали отцовства. Уничтожение генеалогий африканцев происходило на всех уровнях, вплоть до их имен. В 1679 г. моряк из Нью-Йорка Джон Леггетт завещал своему сыну «негритянского мальчика… по имени “Ю-бой” [398]» [399].

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация