«Достаточно типично для своего возраста», – ответил Лайонс. Он уже исследовал десятки детей, и мало кто из них не повторял каждое действие, которое ему показывали. Иногда Лайонс провоцировал их, внезапно говоря, что ему надо срочно выйти. Даже тогда дети не пропускали лишние действия. Они просто выполняли их быстрее.
Шарлоттино постукивание палочкой по ящику – это не детская ошибка. На самом деле это маленькое окошко, через которое можно мельком заглянуть в глубины человеческой природы. Мы все хорошо приспособлены к наследованию культуры
[981]. Мы передаем из поколения в поколение гены – но еще и наборы правил, песни, знания и ритуалы. Наше генетическое наследство обеспечивает нас множеством жизненно важных приспособлений, начиная от ног, на которых мы можем пройти большие расстояния, и заканчивая мозгом, который мы можем использовать для решения проблем и обдумывания будущего. Но, если бы мы наследовали только наши гены, мы недолго прожили бы в этом мире. С помощью одного лишь мозга мы не смогли бы заново изобретать те технологии и обычаи, которые создавались тысячи лет.
Сказать, что культура является частью нашей жизни, было бы не совсем правильно. Культура не часть нашей жизни. Это мы – ее часть. Эксперимент Лайонса помог мне осознать, насколько люди погружены в культуру. Джозеф Хенрик, антрополог из Гарварда, провел тщательный исторический анализ незапланированных жизненных испытаний, показывающий, какие опасности подстерегают тех, кто пытается выжить там, где нет культуры. Один из самых ярких таких спонтанных экспериментов осуществился в 1861 г. среди пустынь, гор и болот Восточной Австралии, в местности, которую аборигены племени яндруванда считали своим домом
[982].
Предки яндруванда, вероятно, прибыли в Австралию около 65 000 лет назад и затем в течение тысячелетий мигрировали вглубь континента
[983]. Сотни поколений яндруванда накапливали сведения о тех его частях, в которых обитали, и передавали их детям. Они узнавали, как найти водоемы, где можно набирать питьевую воду и ловить рыбу. Они учились поддерживать маленькие костры, чтобы выживать в австралийском буше холодными зимними ночами. Они постепенно разобрались в том, как делать хлеб и кашу из растущего по ручьям и болотам похожего на клевер папоротника, который они называли нарду.
Пообедать нарду – это действительно выдающееся достижение. Клеточные стенки этого папоротника очень плотные, поэтому можно жевать его хоть целый день, но не получить никаких питательных веществ. Усугубляет ситуацию то, что в нарду содержится фермент тиаминаза. Попадая в кровь, он разрушает в организме запасы тиамина (также известного как витамин В1). У тех, кто потерял слишком много тиамина, развивается заболевание бери-бери, вызывающее чрезмерное утомление и переохлаждение (от чего человек дрожит), а также атрофию мышц.
Но для яндруванда нарду – основная пища, потому что они научились приготавливать его безопасно. По утрам аборигены собирали похожие на семена спорокарпы и сразу же начинали запекать их в углях. Жар разрушал какое-то количество тиаминазы, а пепел, вероятно, убирал бóльшую часть оставшейся, изменяя кислотность нарду. Затем женщины яндруванда измельчали спорокарпы между двумя широкими плоскими камнями, периодически добавляя воду. Эта процедура дополнительно инактивировала тиаминазу и разрушала клеточные стенки растений, превращая растение в съедобную кашицу. Далее женщины использовали ее для приготовления хлеба или каши. Яндруванда традиционно ели эту кашу раковинами моллюсков – в качестве ложек. Возможно, это служило еще одной мерой безопасности. Если бы вместо раковин использовались листья, между листом и нарду могла пройти химическая реакция, которая снова сделала бы нарду ядовитым.
Летом 1861 г. на территорию яндруванда зашли трое одетых в лохмотья европейцев, они вели с собой больного верблюда. Примерно за год до этого Роберт Бёрк, Уильям Уиллс и Джон Кинг триумфально прошагали мимо тысяч аплодирующих людей и покинули Мельбурн. Они были частью команды из 19 человек, собиравшейся совершить то, что не делал до них ни один европеец: пройти от южного побережья Австралии через внутренние районы до самого залива Карпентария на северном побережье континента. У экспедиции было 26 верблюдов, 23 лошади, запас еды на два года и набор снаряжения, необходимого викторианским джентльменам. Они везли даже дубовую мебель, которой хватило бы, чтобы обставить столовую.
Экспедиционный отряд преодолел засушливые пустоши и предательские болота. Бёрк, Кинг, Уиллс и четвертый исследователь, Чарли Грей, вырвались вперед и сделали остановку примерно на середине своего пути, в месте под названием Купер-Крик, чтобы дождаться отставших. Прошел месяц, но никто не прибыл. Бёрк, глава экспедиции, решил идти дальше, оставив запаздывающим указание ждать его возвращения.
Эти четыре человека продолжили движение на север, но продвигались все медленнее. В конце концов они достигли лимана, заполненного соленой водой. Путешественники поняли, что, должно быть, залив близко, но никак не могли найти море. Миля за милей пробирались они через прибрежные болота. В конце концов, изнуренные, они были вынуждены развернуться и направиться на юг, так моря и не увидев.
Обратный путь оказался еще хуже. Запасы еды подходили к концу, а британские исследователи не умели в Австралии добывать пищу охотой. Грей застрелил питона, но когда он его съел, то подхватил дизентерию и умер. Бёрк, Кинг и Уиллс добирались обратно в Купер-Крик в течение нескольких месяцев, да к тому же с огромным трудом. Когда же они вернулись в свой лагерь, он оказался заброшенным. В свое время остальные члены экспедиции добрались до Купер-Крик и провели там три месяца. Так и не дождавшись возвращения передовой группы, они направились домой, забрав с собой все запасы еды. Бёрк, Уиллс и Кинг понимали, что если они последуют за остальной экспедицией дальше на юг, то умрут с голоду. Им требовалась помощь как можно быстрее. Путешественники знали, что на западе была какая-то ферма. Но, чтобы туда попасть, им надо было пересечь заболоченное пространство, а затем длинный участок пустыни. Тогда они добрались бы до этой фермы у подножья горы Хоплесс
[984].
Бёрк, Уиллс и Кинг приняли этот новый опасный план и направились на запад. Болота превратились в лабиринт ручьев, и пока путешественники пытались найти выход, они все больше слабели. Верблюдам пришлось еще хуже, они умирали один за другим. В конце концов погибли все, кроме одного. Теперь путь через пустыню означал гибель, потому что единственный выживший верблюд не смог бы нести нужное количество воды. И именно тогда, когда британцы погрузились в величайшее отчаяние, они встретили племя яндруванда.
Для яндруванда эта территория была не забытой богом глухоманью, а местностью, которую они называли домом на протяжении тысяч лет. Когда европейцы забрели сюда, яндруванда предположили, что тех заколдовали, заставив бесцельно блуждать без возможности вернуться туда, откуда они пришли. И все же яндруванда приняли Бёрка, Кинга и Уиллса. Они позволили исследователям встать лагерем около их водоема и кормили рыбой и хлебом, сделанным из нарду.
