Во-вторых, Россия получила в утешение маленький кусочек прусской Польши – то есть Бонапарт дал то, что ему не принадлежало, и тем самым подмочил в глазах Фридриха-Вильгельма русское заступничество.
Пожалуй, следует согласиться с мнением В. Соловьева, писавшего: «Война была ведена дурно, потерпели поражение, испугались и отдались в руки победителю, заключили с ним союз – для чего? Союз с Наполеоном – значит, постоянная война, ибо он постоянно воюет, и Россия будет теперь ходить на войну, куда он захочет, – союз! И прежде всего ссора с Англией, естественной, всегдашней союзницей, прекращение выгодной, необходимой торговли, и за все это Наполеон дал Белостокскую область, отнятую у нашего же союзника, прусского короля».
Именно так – с разочарованием и осуждением – восприняло Тильзитский мир тогдашнее русское общество, то есть, собственно, дворянство. Во время войны были взяты 600 тысяч рекрутов, то есть в основном помещичьих работников, были потрачены огромные денежные средства – и все ради Белостока? Недоумевал и народ: как это вчерашний супостат, чудовище и антихрист Буонапарте вдруг оказался «дорогим другом» и «любезным братом» батюшки-царя? Ропот и недовольство были так велики, что в Петербурге не сразу решились обнародовать условия мирного договора.
А дальше, когда проявились последствия участия в антианглийской блокаде, дела пошли еще хуже.
Новое средство экономической войны, придуманное Наполеоном, должно было лишить Англию главного ее оружия – огромных денежных доходов, приносимых передовой индустрией и морской торговлей. В 1806 году был издан декрет, по которому вся береговая линия Европы провозглашалась закрытой для британских товаров. Расчет был двойной: с одной стороны, разорить Англию, с другой – помочь французской промышленности занять освободившийся рынок.
России континентальная блокада наносила больший ущерб, чем Англии, которая для русских с давних пор являлась главным внешнеторговым партнером. Пенька, лен, лес, железо и прочие статьи традиционного русского экспорта теперь не находили сбыта. Осталась Россия и без множества необходимых ей английских товаров; резко сократились поступления в казну от таможенных пошлин.
А тем временем Наполеон не сидел сложа руки. Он затеял масштабную операцию на западе, где сначала оккупировал не присоединившуюся к блокаде Португалию, а затем, раз уж все равно войска находились на Пиренеях, решил забрать себе слабое испанское королевство. В 1808 году Наполеон «пересадил» своего брата Жозефа с неаполитанского престола на испанский. Однако в стране вспыхнуло восстание, справиться с которым оказалось очень трудно. Вместо послушного союзника, каковой Испания была прежде, Бонапарт обрел яростного, непримиримого врага. Пиренейская авантюра стала первой большой ошибкой Наполеона. Огромный резонанс имело поражение французов при Байлене, где корпус генерала Дюпона был вынужден сдаться испанцам. В притихшей Европе засомневались – так ли уж велик великий завоеватель, так ли уж непобедимо французское оружие?
В этой ситуации Бонапарт повел себя, как азартный игрок, повышающий ставки. Единственной большой страной, не участвовавшей в блокаде, оставалась Австрия. Подчинив ее своей воле, Наполеон стал бы полновластным хозяином всей Европы.
Но прежде чем воевать с Австрией, следовало убедиться, что к ней не присоединится Россия, и Бонапарт просит Александра о новом свидании.
В сентябре 1808 года они встретились в Эрфурте. И опять Наполеон добился своего. Он получил от России гарантии как минимум невмешательства, а то и помощи, расплатившись тем, что ему не принадлежало: обещанием не препятствовать русскому захвату Молдавии и Финляндии. Первая являлась владением Турции, вторая – Швеции, и России еще предстояло за эти «подарки» посражаться. Большой своей победой Александр считал согласие «любезного брата» вывести войска с территории Варшавского герцогства, но этот жест был сугубо символическим, ибо сама польская армия по сути дела являлась частью французской.
В следующем 1809 году Наполеон в очередной раз и теперь уже окончательно разгромил изолированную Австрию. Отнял у нее часть территории, заставил выплатить контрибуцию и присоединиться к континентальной блокаде. Великое герцогство Варшавское увеличилось почти вдвое за счет австрийской части Польши, а России, повторив один раз уже отработанный прием, победитель отдал небольшой кусок австрийской Галиции (впоследствии, в 1815 году, возвращенный Александром обратно). Французско-австрийское сближение было закреплено династическим союзом: в 1810 году Наполеон женился на дочери императора Франца.
Матримониальные демарши «великого человека» – дело, казалось бы, сугубо приватное – сыграли существенную роль в европейской истории, поскольку сильно испортили отношения между Францией и Россией. Наполеон решил развестись со своей супругой Жозефиной не столько из-за бездетности этого брака (наследником можно было сделать пасынка или кого-то из племянников), сколько из соображений политико-стратегических. Ему хотелось закрепить свое положение родством со старинным царствующим домом – причем лучше всего с российским.
Бонапарт стал свататься к сестре царя Екатерине. Но Екатерина Павловна была девушкой с характером и предпочла выйти замуж по любви – за принца Ольденбургского. Тогда французский император переключил внимание на Анну Павловну, но ему опять вежливо отказали, сославшись на юность великой княжны.
Наполеон расценил это как афронт и проявление враждебности. Очень возможно, что, если бы подобный династический союз состоялся, войны 1812 года не случилось бы и вся мировая история пошла бы иначе. Вместо этого Наполеону пришлось довольствоваться родством с австрийским домом, что никак не изменило баланса европейских сил, поскольку к тому времени Вена и так уже была во всем покорна Франции.
Положение всеевропейского диктатора казалось незыблемым, его контроль над континентом – абсолютным, но на самом деле ситуация наполеоновской Франции становилась все более тревожной. Одолев всех врагов на полях сражений, она проигрывала другую войну – экономическую.
Анна Павловна. Жан-Анри Беннер (слева)
Екатерина Павловна. Иоганн-Фридрих Тишбейн (справа)
С 1810 года в стране начался масштабный, всесторонний кризис, затронувший практически все сферы хозяйства. Французская индустрия не смогла заменить английскую, ее продукция не пользовалась таким же спросом, а объемы производства были недостаточны. Из-за того, что значительная часть здоровых молодых мужчин служила в армии, не хватало рабочих рук. По той же причине, усугубленной жестокой засухой 1811 года, произошел аграрный кризис. Начались перебои с продовольствием, резко подорожал хлеб. Военные империи редко бывают рачительными хозяевами, и наполеоновская держава не стала здесь исключением.
Отчасти – да, пожалуй, и во многом – в неэффективности блокады была повинна Россия, скоро нашедшая незамысловатый способ обойти антианглийскую санкционную систему: товары перевозились на судах нейтральных стран. Для Наполеона это, разумеется, не являлось секретом. Кроме того, Россия ввела высокие таможенные тарифы, сильно бившие по французскому импорту, и отказывалась их отменять.
