Хорошо. Допустим в детстве папа мог быть другим…хотя мне в это совершенно не верилось, но мужчина продолжал свою душещипательную речь дальше, не давая мне возможности погрузиться в собственные тревожные мысли сильнее.
— Потом наши дороги разошлись на много лет, но я никогда не забывал брата, — кивал головой мужчина, имя которого я так и не знала, выглядя таким наигранно погруженным в себя и словно даже страдающим, — после учебы в университете я решил найти брата, но никак не решался, чтобы наши дороги сошлись снова…я присматривал за ним издалека, зная, что он женился и у него родилась чудесная ясноглазая девчушка, но не смог войти в вашу жизнь и после этого. Одно время я жил за границей, а когда вернулся, узнал о страшной трагедии. Узнал, что мой брат погиб…
Я медленно моргнула, услышав, как пронзительно и едко зазвенел еще один колокольчик.
Папа не погиб….не было несчастного случая. Он умер от сердечного приступа.
В этот раз я ничего не пыталась сказать, внимательно слушая дальнейшую, очевидно, не слишком хорошо отрепетированную речь…
— Такое горе, дочка…такое горе настигло меня в тот момент, когда я услышал от своих людей эти жуткие новости., — мужчина провел ладонями по лицу, тяжело выдыхая, пока я быстро покосилась на тех самых «его людей», которые застыли вшестером по всем углам комнаты и рядом со своим боссом, не моргая и не пытаясь даже шелохнуться, напоминая просто манекены в костюмах….и, по всей видимости, с кобурой под ними.
— Тогда же я узнал, что скоропостижно умерла моя дорогая невестка, с которой я так и не смог насмелиться познакомится. Такой страшный удар, моя племянница….
Я сдержанно кивнула, когда мужчина поднял на меня свои глаза, очень правдоподобно изображая искреннюю боль и душевные метания.
— Прости меня, куколка, что я так долго искал тебя! Годы ушли после их смерти, чтобы найти тебя в том ужасном месте…
Теперь в голове уже трезвонили не хрупкие колокольчики, а красной кнопкой во весь лоб, мигал сигнал «СОС», когда я тихо проговорила, глядя прямо в эти странные глаза:
— …годы ушли?
— Да, не знаю, сможешь ли ты простить меня за свое одиночество… — снова изогнул умоляюще темные брови мужчины, в миг нахмурившись, когда я тихо добавила:
— ….папа умер 1,5 месяца назад.
На какое-то время повисло напряженное молчание, когда мужчина дергано улыбнулся, раскрыв свои ладони и вкрадчиво проговорил, улыбаясь при этом так, что бросало в дрожь:
— Ты меня не правильно поняла, куколка, я имел в виду годы со дня смерти твоей покойной мамы.
Я сдержанно кивнула в ответ, прекрасно в тот момент понимая, что мы друг друга очень правильно поняли — я поняла, что все это ложь, а мужчина понял, что я догадалась об этом, тем не менее, воодушевленно улыбнувшись, он продолжил свою заранее заготовленную речь, в конце которой, я, очевидно, должна была обливаться слезами и кинуться к нему обниматься, как к единственному своему живому родственнику.
— Мои парни нашли тебя на вокзале с разбитой головой, крошка, и тут же привезли ко мне.
Ладно, судя по тому, как болела моя голова, это было похоже на правду.
— Я приказал своим парням обыскать весь тот прогнивший город, но найти того, кто посмел поднять руку на мою драгоценную племянницу!
Я покосилась снова на людей в костюмах, пытаясь скрыть излишнюю язвительность в своем голосе, прекрасно понимая, что такие люди могут быть только охраной особо важных персон или бандитов…типа Хана:
— Родственники или друзья?
Глаза мужчины сверкнули недобро и яростно лишь на секунду, словно ничего этого и не было, когда он снова премило заулыбался, кивая на застывших парней:
— Моя охрана.
— Занимаетесь чем-то особо опасным? — как можно более беззаботно пыталась спросить я, хотя все внутри сжималось, потому, что я заранее знала ответ, понимая, что мужчине ничего не стоило красиво врать, что получалось плавно, но совершенно не складно.
— У меня сеть ювелирных салонов, куколка. Сама понимаешь, не все люди будут спокойно относиться к тому, сколько можно на этом заработать.
Ладно. Это тоже вполне было похоже на правду.
Изнутри меня кусали подозрения, на которые было страшно найти ответ…
…..я старалась не думать о Хане. Только не сейчас. Но словно все ниточки снова вели к нему.
Пытаясь сохранять спокойствие и хладнокровие, которое было присуще этому черноглазому человеку, который меня уничтожил, я мягко улыбнулась, стараясь выглядеть тронутой до глубины души его рассказом:
— Никогда не видела дедушку живым. Он умер до моего рождения, но, кажется, вы больше похожи на вашу маму?…
Я уже даже не была уверена, видел ли этот человек хотя бы фото моего отца, но он был светлокожим, темноволосым и голубоглазым. Все с детства говорили, что я — папина дочка, а бабушка часто тихонько плакала, говоря, что папа так похож на своего покойного отца…
Мужчина улыбнулся, закивав головой:
— Да, определенно, копия мамы. Ее карие глаза и кожа…
— Если бы увидела вас где-то на улице, подумала бы, что вы если не чистокровный восточный мужчина, то точно метис, — так же легко и максимально мило продолжала улыбаться я, видя, как бровь мужчины предательски дернулась и он отрывисто рассмеялся:
— Так и есть. Я — метис. Почти весь горячий восточный мужчина. Мой дед со стороны мамы был арабом, а бабушка француженкой.
— Как мило, — пропела я сладко, не веря ни единому слову, и понимая, что собираюсь сделать то, о чем потом могу очень сильно пожалеть, но не в силах остановиться, не выяснив для себя до конца одной просто детали — почему я снова угодила к мужчине восточных кровей, который пытался выдать себя за моего дядю, глядя при этом слишком плотоядно для родственника, — выходит, что и вы частично араб?…
— Получается, что так, — снова радостно закивал мужчина, как-то выразительно и гордо сверкнув глазами, словно я только что сказала, что страсть, как с ума схожу по восточным мужчинам….
….схожу, да. Изнутри сгораю каждую минуту. Но только по одному….
По тому, которому была совершенно не нужна, словно сломанная кукла.
— Может, даже знаете арабский? — продолжала я гнуть свою линию, подводя мужчину в главной проверке, которая покажет мне его истинную сущность. А главное — национальность…..
— Конечно!
— Чик дишары! — резко выдохнула я, надеясь, что правильно все произнесла, чувствуя, как меня тут же бросило в холодный пот, оттого, что глаза мужчины яростно полыхнули, словно в меня полетели кинжалы, а кто-то из охраны и вовсе разъяренно что-то выкрикнул на том же непонятном языке, который я часто слышала из уст Хана.
— Да как ты смеешь!!!
Я вздрогнула от вопля одного из мужчины, видя, как резко отмахнулся от него мой «дядя», натянув на себя снова милую улыбку, которая в этот раз больше походила на оскал акулы.
