Книга Ай-ай и я, страница 16. Автор книги Джеральд Даррелл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ай-ай и я»

Cтраница 16

Когда все было готово к празднеству, Дон поехал в нанятой машине за гостями из отдаленных деревень. Выбор напитков был богат: виски, местный ром (который облегчает вам желудок и заставляет выписывать ногами вензеля) и неизбежная кока-кола для тех, кто пьет спиртное только в разбавленном виде и кто еще слишком молод, чтобы выдержать электризующее воздействие рома. Мало-помалу стали прибывать местные жители — слышался шорох босых ног по теплой пыли, и из тьмы стали возникать белозубые смуглые лица; потом панорама расцветилась красочными ламба, воздух наполнился тихим шепотом, похожим на жужжанье пчел в улье, — все волновались, как дети, ждущие прихода Деда Мороза. По мере того как Дон ездил туда-сюда, росла толпа, а с ней и шум. Зазвенели стаканы, зазвучали здравицы, а кое-кто принялся наяривать на валиа— инструменте, без которого на Мадагаскаре не обходится ни одно празднество. Этот инструмент, имеющий отдаленное сходство с другими щипковыми — цитрой, балалайкой, банджо, гитарой, — состоит из куска бамбука в три-четыре фута длиной, играющего роль резонатора. Струны сделаны из толстого внешнего покрова бамбука и натянуты на деревянный мостик. Когда по ним пробегаешь пальцами, извлекается мелодичный, но тем не менее скорбный звук, и, однако же, слушаешь с наслаждением. В общем, имея в руках только перочинный нож и нужных размеров бамбук, можно создать нечто способное составить конкуренцию Страдивари.

Итак, обитатели четырех окрестных деревушек были в сборе — и музыка началась. Четыре валиа, один барабан и несколько флейт затянули повторяющуюся, но гармоничную и сладостную мелодию. Припасенный нами ром хорошо пошел, и публика пустилась в пляс. Танцевальная площадка, пестревшая от ламба, которые носили как мужчины, так и женщины, напоминала не то пляшущую клумбу, не то калейдоскоп.

Вечер имел большой успех. По мере того как крепкие напитки разливались по жилам, музыка и пение звучали все громче. В два часа ночи мы с Ли валились с ног, но местные казались даже свежее и бодрее, чем в момент прибытия. Мы не выдержали и отправились спать, слушая счастливое воркование голосов, щемящие звуки оркестра, звон бутылок и топот танцующих ног.

Наутро, завтракая черным кофе с сахаром, печеньем и ароматными бананами длиною в палец, мы заметили, что Дон клюет носом.

— Ты когда же отправился спать? — спросила Ли.

—А я и не ложился, — ответил Дон, отхлебнув кофе и пожав плечами.

— Значит, ты оставался до победного? — удивился я.

— А что было делать? — молвил Дон. — Как бы они иначе возвратились по домам?

— Ах да, ты был у них за извозчика, — сказал я.

— Да если б только это! Знаешь, что я не сразу заметил? Набьются человек пятнадцать, а сходят пять — остальным десяти так понравилось кататься! Слава Богу, я сообразил… когда сделал вдвое больше концов, чем нужно.

— Ничего страшного, — утешил я Дона. — Пойдем-ка лучше на свидание с крокодилами. Мне тут один рассказывал: подерешься с крокодилом — и весь хмель мигом вон.

Мы отправились к озеру и погрузились в прохладу бурых вод. Мокрый от росы лес сиял миллионом оттенков зеленого цвета. В его глубине шпорцевая кукушка возвещала наступление нового дня; ее приятный для уха крик заканчивался булькающими звуками, от которых, казалось, лес звенит. Голос местной кукушки чист, зычен и соблазнителен, как и у нашей родной кукушки.

Вдоволь наплававшись и освежившись, мы вернулись на базу, чтобы оттуда ехать в столицу, и Ли в последний раз взглянула на крошечных, словно пришедших к нам из допотопных времен существ, ползавших по своим площадкам, как заводные игрушки.

— Так у тебя их теперь тридцать одна? — спросил я, нежно держа черепашку между большим и указательным пальцами и ощущая мягкость ее панциря

— точно промокашка. Черепашка шевелила головой и ногами, не желая над собой насилия, и, едва я опустил ее на землю, маленькое создание бросилось под укрытие из листьев во всю черепашью прыть.

— По-моему, мы и так здорово постарались, — сказал Дон, — но при случае сделаем еще лучше.

— Тогда их вам будет некуда девать, — заметила Ли, со счастливой улыбкой целуя черепашонка в нос, к явному удивлению и раздражению Дона.

Глава четвертая. ПРЫГАЮЩИЕ КРЫСЫ И КАПИДОЛО

Сойдя с самолета в Мурундаве, мы словно попали в финскую баню. Очутиться после приятного средиземноморского климата Антананариву (именуемого в дальнейшем просто Тана) в таком аду оказалось шоком для нервной системы. Легкие не могли вдыхать перегретый пар, а тела моментально взмокли. С выцветшего неба нещадно жарило солнце; ни ветерка, ни облачка, каковое могло бы бросить спасительную тень. Каждый шаг по раскаленной земле, на которой можно было печь блины, давался с колоссальным трудом и потом. Грезилось о шумящих над тобой вентиляторах с лопастями, как мельничные крылья; о речке с прохладной зеленой водой; о звенящих хрусталиках льда в заиндевевшем стаканчике мороженого, — словом, обо всем, что могло бы доставить прохладу, но наяву нам, судя по всему, было не обрести ее, во всяком случае в обозримом будущем.

Нас встречали Джон Хартли со своей женой Сильвией, недавно присоединившейся к нашей экспедиции. и весь взмокший и оттого угрюмый, но, как всегда. настроенный решительно Квентин Блоксэм, именуемый в дальнейшем просто Кью.

— Как дела? — спросил я, когда мы погрузились в «тойоту».

— Вроде неплохо. Две крысы и несколько капидоло, — сказал Квентин, не скрывая триумфа.

— Здорово! — восхитился я. — Мне не терпится увидеть.

— А как дела в лагере? — спросила Ли.

— Жарко! — только и сказал Джон. — Жарища жуткая.

— И полно мух, — добавила Сильвия. Впрочем, она со своей безупречной прической и большими голубыми глазами выглядела так, будто вышла за покупками на Бонд-стрит, а не приехала из кишащего мухами лагеря в глухих лесах.

— Похоже, туда слетелись мухи со всего света, — угрюмо произнес Квентин.

— Но ведь хуже, чем в Австралии, не будет? — возразил я. — Мне рассказывали, что в Австралии, когда человек идет по улице и машет рукой, то это не потому, что он знает в городе всех и каждого, а потому, что отгоняет мух.

— Поживем — увидим, — мрачно отозвалась Сильвия.

— Мы решили, что прежде чем полетим домой, заедем в столицу, чтобы приобщиться к цивилизации, — сказал Джон. — Ты как, креветок любишь?

— Если хорошо приготовлены, съем без разговоров, — рассудительно молвил я.

— Вот и отлично, — сказал Джон. — Пошли в гостиницу, тут неподалеку, там ресторан с видом на пляж и прохладный ветер с моря. А креветки там — пальчики оближешь!

— Действительно роскошные, — добавила Сильвия.

— И здоровые, как слоны, — задумчиво сказал Квентин.

Мы поехали по изрытой дороге к отелю и вскоре остановились у заросшего гибискусом сада, утопавшего в бугенвиллее. Ресторан представлял собой большую, открытую с трех сторон деревянную конструкцию, выходящую на дикий песчаный пляж, на который с тихим шумом накатывались небольшие волны с белыми гребешками. Здесь мы наконец-то оказались в спасительной тени, и устойчивый прохладный бриз высушил наши взмокшие тела. Хозяйка гостиницы, крупная смуглая мальгашка с широким, но не пухлым лицом и сияющей словно прожектор улыбкой, вскоре поставила перед нами батарею запотевших бутылок пива из холодильника; за ним последовали блюда с огромными креветками цвета заходящего солнца, жирными и сочными; к ним подали миску риса, поглотить которую мог бы, наверное, только Гаргантюа, и еще целый набор редкостных и деликатесных малагасийских закусок, среди которых, к моей радости, оказались земляные орешки — по-местному «вондза бори»: круглые, мягкие, желтовато-коричневые или просто коричневые, каждый размером с ядро обычного лесного ореха. Их готовят в горячем соусе со стручковым перцем, помидорами и репчатым луком; вкус же у них примерно как у кнедликов. Покончив с креветками, рисом и земляными орешками, мы почувствовали себя как нельзя лучше: насытившиеся, в прохладе, убаюкиваемые шумом моря, мы готовы были ответить на любой вызов и любую глупость, которую готовил нам окружающий мир. Квентин высказал предположение, что после сиесты неплохо было бы поплавать, но мы скрепя сердце отказались от этой затеи, решив, что долг зовет и нельзя тратить столько времени на наслаждение прелестями Мурундавы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация