Ага, вот она, тридцать третья квартира! Тяжелая такая дверь, основательная, обита черной кожей… Сразу понятно становится, что за ней обитают люди небедные.
Ирина вздохнула и надавила на кнопку звонка. Дверь отворилась, навстречу повеяло прохладой.
В первый момент ничего нельзя было рассмотреть. После яркого солнечного дня полумрак, царящий в квартире, показался чернее ночи. Как будто издалека слышалась тихая музыка, в которой слились и звуки флейты, и шум прибоя, накатывающего на берег, и странные глухие удары, похожие на биение человеческого сердца.
Ирина стояла растерянная, беспомощно озираясь по сторонам, и совершенно не представляла, что делать дальше, как себя вести. Более того, она как будто выпала из реального мира и оказалась в волшебной стране, где все было ново, незнакомо, таинственно, опасно — и вместе с тем неизъяснимо притягательно.
Когда глаза немного привыкли к полумраку, Ирина увидела, что перед ней стоит высокая крупная женщина, одетая в длинное темное платье. Как она только подошла так тихо и незаметно? Или просто возникла из воздуха?
Едва взглянув ей в лицо, Ирина ахнула: колдунью она представляла именно такой! У этой женщины не было возраста. Ей могло быть и тридцать лет, и сорок, и пятьдесят… Видно было, что для нее это не имеет никакого значения. Длинные черные волосы свободно падали на плечи, а огромные глаза, кажется, заглядывали прямо в душу. Черно-красное одеяние было похоже не то на шелковый халат, не то на мантию. На пальцах поблескивали кольца причудливой формы с разноцветными камнями.
— Входи, женщина. Знаю, что привело тебя… Вижу твою печаль. Иди за мной.
Пройдя длинным коридором, они оказались в просторной комнате, освещенной лишь неверным светом восковых свечей. Тонкие ароматические палочки испускали легкий аромат. От него щекотало в носу и даже голова кружилась немного. На столе, покрытом черной тканью с вышитыми золотой ниткой диковинными узорами, Ирина разглядела множество странных предметов. Тут были и карты — не обычные, игральные, а с картинками, и металлический треножник, и старинные книги в тисненых кожаных переплетах, и хрустальный шар на бронзовой подставке. Внутри него вращался маленький огонек, словно испускающий голубые молнии. Они плясали, отбрасывая отсветы на стены, и от этого комната приобретала нереальный вид.
Колдунья уселась в массивное кресло с резными подлокотниками и молча указала на стул с высокой спинкой. Ирина несмело опустилась на него, ожидая, что будет дальше.
Под ногами прошмыгнуло гибкое пушистое тело. Ирина чуть не вскрикнула от неожиданности, но сдержалась — вовремя увидела, что это всего-навсего кошка. Правда, совершенно черная, но у колдуньи другой и быть не могло.
Одним ловким движением кошка запрыгнула на стол и села возле светильника, словно охраняя его. Сейчас она выглядела как египетская статуэтка. Глаза сверкали ярким изумрудным огнем, в каждом движении было столько грации и достоинства, что Ирина невольно залюбовалась. Все-таки недаром когда-то кошки были священными животными…
Ирина поерзала на неудобном стуле. Чувствовала она себя крайне неуютно, но колдунья, кажется, не обращала на нее внимания. Устремив взгляд в центр хрустального шара, она водила над ним рукой, что-то тихо приговаривая на непонятном языке. Затянувшееся молчание было тягостно, но и прерывать его было как-то неудобно.
Наконец госпожа Альвина откинулась на спинку кресла, положив руки на резные подлокотники, и строго сказала:
— Ну что же, говори, с чем пришла. Вижу, что сердце твое болит о близком тебе человеке…
Ирина кивнула. Наверное, Альвина и правда ясновидящая, если сразу узнала о цели визита, почувствовала, что так гнетет и мучает. Посетительница заговорила быстро, почти захлебываясь словами:
— Мой муж… Понимаете, мы уже почти двадцать лет вместе, а теперь вдруг… Мы как-то отдаляемся друг от друга.
Альвина слушала, кивала, а сама тем временем принялась раскладывать на столе свои диковинные карты-картинки. Расклад был странный и сложный, руки летали, словно выкладывая загадочный прихотливый узор, где каждая картинка находится на только ей предназначенном месте.
— Вот твой муж, — палец с длинным ногтем, выкрашенным черным лаком, указал на карту с изображением бородатого мужчины.
На Витю он был совсем не похож, но на мгновение Ирине показалось, что она заметила что-то общее.
— Вижу возле него другую женщину.
Ирина почувствовала, что краснеет. То, что она так стыдилась произнести вслух, сказали карты.
— И беда у него над головой, большая беда…
В самом деле, над головой незадачливого короля легла карта с изображением скелета.
«Интересно, почему только плохие предчувствия оправдываются?» — подумала Ирина. Оказывается, не зря она так переживает за Витю…
— А можно же что-нибудь сделать? — спросила тихо.
— Что ж тебе надо?
Колдунья заглянула ей в глаза, и под этим взглядом Ирина почувствовала себя беззащитной. Теперь она точно знала: эту женщину нельзя обмануть, для нее не существует потаенных мыслей, и остается только одно — говорить правду и только правду, как в американских фильмах про полицейских. А иначе и приходить не стоило.
— Хочу, чтобы он вернулся ко мне! И чтобы у нас с ним все было хорошо! — выпалила Ирина.
Ну вот и сказала. Сразу как-то легче стало. Ирина отерла капли пота, предательски выступившего над верхней губой.
— Что ж, мужа в дом вернуть — дело благое, — задумчиво протянула госпожа Альвина, — дети ведь есть у вас?
Она не спрашивала, а утверждала, будто точно знала ответ, но Ирина торопливо закивала:
— Да, да! Мальчик есть, сын. В этом году в институт поступает.
— Тем более. Сын без отца — плохо.
Подумала и добавила:
— Можно и соперницу извести для верности. Только вещь ее нужна какая-нибудь.
Ирина вспомнила о сережке, которую зачем-то носила в сумке.
На секунду мелькнула жестокая мысль. Эта женщина, что разрушила мир, который она так долго создавала день за днем, выстраивала по кирпичику…
Пусть ей тоже будет плохо! Пусть она уйдет, исчезнет, пропадет без следа, эта тварь, которая лишила ее счастья и навлекла беду на ее мужа!
Она уже готова была крикнуть: «Да, хочу! Хочу, а там — будь что будет…», но в последний момент опомнилась, и роковые слова замерли на губах.
Какое право она имеет распоряжаться чужой жизнью? Она же, Ирина, не знает ничего! Кто знает, какая она на самом деле, эта самая соперница? Может быть, она не злая, а просто глупая? Уж пусть живет, только ее семью оставит в покое!
Ирина покачала головой.
— Нет, не надо. Я только хочу, чтобы Витя вернулся в семью, чтобы все стало как раньше.
Ей показалось, что в темных глубоких глазах собеседницы мелькнуло что-то вроде сожаления, как у хищного зверя, упустившего добычу.
