Хотя, с другой стороны — какая разница…
Ирина достала торт, поставила на стол бутылку шампанского, разложила апельсины на большой тарелке.
— Ну, открывай! Ты у нас единственный мужчина.
— У нас сегодня праздник?
— Да, можно сказать, праздник…
— А что отмечаем, мам?
— Вот.
Ирина достала книгу и торжественно положила посреди стола.
— Это «Эра любви». Новая серия у нас в издательстве. Первая книга вышла…
Говорить «мы», «у нас» было ужасно непривычно и вместе с тем приятно. Ирина чувствовала себя так, будто начала жить в новом качестве — не домохозяйки, запертой в четырех стенах и озабоченной только тем, чисто ли в доме и приготовлен ли вовремя обед, а вполне современной женщины — активной, уверенной, занятой любимым делом.
— Ой, как интересно! Вы редактором работаете, да? — оживилась девушка.
Ирина кивнула. Пусть работает она без году неделя, зато авторов для новой серии подбирала именно она! Пусть среди них нет маститых и известных, но книги все хорошие. В конце концов, никто ведь не рождается знаменитым…
— А можно почитать?
Тонкие пальцы взялись листать страницы, взгляд заскользил по строчкам, и Ирина поняла, что девушке интересно, в самом деле интересно! Не секунду кольнуло ревнивое чувство: «Это мое!» Потом, когда книжка появится на прилавках книжных магазинов, пожалуйста, сколько угодно листайте, но сейчас это принадлежало только ей.
Ответить Ирина не успела. Девушка склонилась над книгой, и в распахнутом вороте блузки женщина увидела серебряную подвеску на тонком кожаном шнурке.
Это был осьминог, усыпанный разноцветными камешками, почти такой же, как та сережка, которую она чуть не выбросила сегодня.
— Какое у вас, Машенька, украшение интересное, — выговорила Ирина внезапно осипшим голосом.
— Да? Спасибо! — охотно отозвалась девушка. — Мне тоже нравится. Папа подарил на день рождения. Так старался… Это ведь серебро, авторская работа в единственном экземпляре! Еще сережки были такие же, только одна потерялась. Так жалко — ужас! До сих пор с собой ношу, все надеюсь — а вдруг найдется?
Она потянулась к своей сумочке.
— Вот, смотрите! Оригинальная, правда?
Ирина отшатнулась, словно увидела привидение. Нет, хуже… На узкой ладошке лежал осьминог с растопыренными щупальцами — точно такой же, как тот, что она вытащила из-под матраца давным-давно, в другой жизни… Ирина прижала пальцы к вискам, словно хотела унять головную боль.
Сын увидел, как она побледнела, как сжались губы.
— Мам, ты что? Тебе плохо? Может, таблетку дать какую-нибудь? Да скажи ты хоть что-нибудь, не молчи!
Он вскочил, с грохотом отодвинув стул, и засуетился вокруг нее. Такой большой, неуклюжий, словно щенок-подросток… Хороший все-таки мальчик вырос, заботливый!
Совсем не в отца — и слава богу.
Ирина постаралась улыбнуться и отрицательно покачала головой.
— Нет, Толик, не надо. Все в порядке. И вы, Машенька, не расстраивайтесь. Кажется, я могу вам помочь.
Она прошла в прихожую, взяла сумку с вешалки, достала серьгу из потайного кармашка.
Сейчас осьминог вовсе не казался символом беды — просто безделушка. Ирина вернулась на кухню и протянула ее девушке.
— Вот. По-моему, это ваша.
Маша посмотрела удивленно, потом просияла.
— Ой, Ирина Сергеевна, спасибо большое! Значит, я ее у вас посеяла? А мы с Толиком искали-искали и не нашли! Все углы обшарили. Я уж подумала, на улице обронила…
Ирина увидела, что сын покраснел и смущенно потупился. Кажется, сообразил, где именно нашлась пропажа! Нехорошо, конечно, предаваться любви в родительской спальне, но ведь дело молодое…
Она чуть улыбнулась и очень серьезно сказала:
— Некоторые вещи не теряются насовсем. То, что нужно, никогда не пропадает.
