Это совершенно не понравилось. Но оказалось, что дело еще хуже, чем он предполагал.
Василий заметил, что женщина обронила какой-то листок. Вот растяпа! Юноша всегда не любил, когда мусорят где придется, заботливо поднял листок, поднес к свету… И увидел четко написанный адрес и телефон Альвины. Значит, вот куда она собиралась!
Ситуация нравилась все меньше и меньше. Сейчас эта тетка звонит в квартиру, откуда он вышел несколько минут назад! Хорошо еще, если позвонит и успокоится, а если что-нибудь заподозрит? Поднимет тревогу и пойдет в свидетельницы? Расскажет, что видела его, подробно опишет внешность, по ее словам составят фоторобот…
Нет, это нельзя оставлять просто так!
Решение созрело в считаные секунды. Женщину нельзя оставлять в живых! Надо бы дождаться, пока она выйдет из дома, но и маячить здесь слишком долго не стоит. Зачем подвергать себя излишнему риску? И так повезло, что вокруг никого не видно.
Василий быстро огляделся. Двор огорожен, выход на улицу только через арку. Это хорошо — не полезет же она через забор! Молодой человек вышел со двора, сел в свою машину, предусмотрительно оставленную чуть поодаль, подогнал ее поближе, чтобы был хороший обзор, и стал ждать.
Время текло мучительно медленно. Что эта женщина делает там так долго? А что если она подруга или домработница Альвины и у нее есть свои ключи? Она найдет ее мертвой и сразу же позвонит в милицию!
Хотя нет, вряд ли. Зачем ей тогда нужен листок с адресом? Скорее всего, обычная клиентка, прочитавшая объявление в газете. А значит, вернется не солоно хлебавши.
Василий понимал, что лучше всего убраться отсюда, но почему-то не уезжал. Впервые у него появились сомнения в правильности того, что он собирается сделать. Раньше ему никогда не приходилось убивать просто так, он вершил ПРАВОСУДИЕ и расправлялся с ведьмами, а эта женщина выглядела такой безобидной… С другой стороны, каждая, прибегающая к помощи колдовства становится пособницей темных сил, а потому заслуживает смерти.
Но самое главное — он не может думать только о себе. У него миссия, и ставить ее под удар он просто не имеет права. А значит — прочь сомнения! Твердость суждений — вот что нужно настоящему инквизитору.
Наконец в проеме арки появилась женщина. В лунном свете было видно почти как днем, и Василий сразу узнал ее. Бесформенные джинсы, рубашка словно с мужского плеча, волосы, собранные в нелепый хвостик… Двигалась женщина нетвердой походкой, словно только что здорово выпила или потеряла очки.
Но главное — вышла она не одна! Рядом с ней был длинный, худой, нескладный мужик. В детстве такого, наверное, дразнили Кощеем. Он бережно поддерживал женщину, и она доверчиво опиралась на его руку.
Василий смотрел на мужчину с ненавистью. Ну откуда он здесь взялся? Было и еще кое-что… Василий был уверен, что где-то видел мужчину раньше.
— Не бойся. Никто здесь не причинит тебе зла.
Ирина стояла посреди необычной комнаты. Вверх уходила винтовая лестница, и по стенам, выложенным из грубоватого серого камня, висели картины, изображающие невиданные цветы, инопланетные пейзажи, людей в странных костюмах… Если долго смотреть, казалось, что это вовсе не живописные полотна, не краски на холсте, а окна, открывающиеся в иные миры.
Но самое главное… Ирина совершенно не представляла себе, как здесь оказалась. Последнее, что она запомнила, — как выходила из дома колдуньи, полумертвая от страха, опираясь на руку человека, так любезно предложившего ей свою помощь, а дальше — ничего, просто провал. Ирина оглянулась на провожатого, словно ища у него поддержки, но он молча стоял в углу, скрестив руки на груди. Лицо его казалось непроницаемым, и взгляд был такой же отсутствующий, как там, перед дверью квартиры убитой женщины. Казалось, душа мужчины находится где-то далеко…
— Вспомни, как это было. Это очень важно… И для тебя самой тоже.
Высокий мужчина с короткой светло-русой бородой смотрит ей прямо в лицо. Глаза у него темно-синие, как море перед штормом. Он спокоен и терпелив, голос звучит мягко и доброжелательно, и во внешности нет ничего страшного или отталкивающего… Да что там — красавец! Прямо как артист какой-нибудь…
Но Ирина чувствует, как волна дикого ужаса захлестнула ее. Голос из самых потаенных глубин души нашептывает, что этот человек страшен и его благообразная внешность — только маска, что он не тот, за кого выдает себя, может быть, даже и не человек вовсе… Хотелось бежать отсюда без оглядки, закрыв лицо руками, лишь бы не видеть этих глаз!
Провожатый вдруг стряхнул с себя оцепенение. В его глазах Ирина увидела печаль… И жалость к ней. Когда он заговорил, даже стало немного легче:
— Успокойтесь, прошу! Я знаю, что вы переживаете сейчас. И… мне искренне жаль, что именно я стал причиной ваших страданий, приведя сюда. Поверьте, выбора у меня не было! То есть он был, конечно, но еще хуже. Вы же не хотите, чтобы убийца остался безнаказанным и продолжал свое дело?
Да-да, конечно, мужчина прав. Кто бы он ни был, но прав. Ирина добросовестно старалась в самых мельчайших деталях вспомнить облик убийцы, которого в недобрый час угораздило встретить, и не смогла. Как она ни пыталась, мысли путались, черная дыра страха, словно воронка, поглощала ее сознание.
— Я… Не могу! Не получается, — пожаловалась она и расплакалась.
— Ничего, ничего, я постараюсь вам помочь…
Голос был удивительно красивый — низкий, мягкий, убаюкивающий… Даже странно было, что он таится в таком нескладном теле. Наверное, это все-таки хороший человек. Его Ирина почему-то совсем не боялась — даже когда он подошел совсем близко, поднес руку к ее лицу и легко коснулся ладонью лба.
Все вокруг дрогнуло и закачалось, словно отражение на воде, подернутой мелкой рябью. Сейчас Ирина видела только убийцу — четко, как будто он находился рядом. На секунду она даже испугалась, тем более что оба ее странных собеседника тоже видели его. Тот, с короткой русой бородой, которого Ирина так испугалась, несколько минут пристально смотрел на видение, потом сделал легкое движение рукой — и оно исчезло. Мужчина помолчал недолго, словно обдумывая что-то важное, и сказал непонятно:
— Это Бинсфельд. Отец Иоганн Бинсфельд из ордена доминиканцев… Что ж, ты был прав, Тринадцатый!
Глава 10
Шабаш
Василий ехал по ночной Москве не спеша. Город, сверкающий огнями, был для него словно лес для охотника, подстерегающего свою жертву.
Но сейчас казалось, что он сам превратился в добычу. Впервые с тех пор, как он начал выполнять свою миссию, ему было страшно. Ощущение близкой опасности не покидало, наоборот, тревога возрастала с каждой секундой. Казалось, конец совсем близко, осталось совсем немного… Можно было, конечно, отмахнуться от сигналов и спокойно отправиться домой отдыхать после нелегкого дня, но Василий привык доверять интуиции.
А потому торопился сделать как можно больше.
