– Весной в клуб на танцы, а потом на выпускной вечер, – ответила Ангелина.
– Может быть, и правильное решение, – согласилась мать.
– Лучше бы о поступлении в институт думала, а не о танцах, – беззлобно заметил отец.
Злата выбрала на рынке трикотажное зеленое платье. Длиной до колен, с кожаным пояском, оно красиво облегало ее фигуру, подчеркивая тонкую талию.
– А теперь когда нам ждать очередную обновку? – спросила Ангелина родителей, когда они возвращались домой.
– Конечно же, к Восьмому марта! – ответил отец.
– И снова мы сами будем выбирать себе подарки? – поинтересовалась Злата.
– Мы с отцом решили купить вам по отрезу ткани для платьев, – сказала мать.
– Как хорошо! – обрадовалась Романия. – У нас будет вечер, посвященный Женскому дню! А цвет и ткань какие будут?
– Цвета – на ваш заказ! – объявил отец.
– Тогда это просто замечательно! – воскликнула Романия. – Я уже определилась!
Девушка была так возбуждена, что не заметила хитрый взгляд Гели, которая, посмотрев на сестру, скривилась в ехидной ухмылке.
– Не спеши, Ромашка, – сказал отец. – Время подумать еще есть.
– Снова три месяца ожидания! – вздохнула Ангелина.
– А тебе обновки каждый день подавать надо? – вмешалась в разговор Злата.
– У меня так и будет! – ответила ей Геля. – Может быть, не каждый день, но я не буду ни в чем нуждаться!
– Откуда такая уверенность? – Мать обернулась и взглянула на дочь, сидящую на заднем сиденье машины.
– Я уже говорила, что выйду замуж по расчету за обеспеченного мужчину! – с вызовом произнесла Ангелина.
– Геля, не неси чушь! – недовольным тоном сказал отец. – Тебе нужно думать не о замужестве, а об учебе. Замуж она выйдет! Да еще по расчету и за мужчину! Нет бы сказать «по любви за парня», а то за мужчину. Старика беззубого хочешь подцепить?
– А хотя бы и так!
– Дура! – сказала Злата.
– Этой дуре ты еще позавидуешь! – огрызнулась Ангелина.
– Я?! Да никогда в жизни!
– Девчонки, перестаньте ссориться! – прикрикнула на них Любовь Валентиновна.
– А мы не ссоримся, – весело ответила Ангелина. – Просто размышляем о своем будущем!
– Твое ближайшее будущее – это поступление в институт, – напомнил отец.
– Папа, не волнуйся! Я прекрасно об этом помню и неучем не останусь – будь уверен в этом!
Весь остаток пути в салоне машины было тихо – только гудел двигатель и шуршали колеса по асфальту…
Романия теперь просто бредила новым красным платьем. На ее эскизах был уже другой фасон – приспущенная талия продолжалась длинной оборкой с густыми мелкими складками, которые, по мнению девушки, должны были переливаться на свету, делать ее изящней и привлекательней. По вечерам, оставшись одна в своей комнате, Романия доставала туфли, примеряла их перед зеркалом. Иногда она подкрашивала губы помадой, которую специально подобрала под цвет воображаемого платья, еле заметно наводила косметическим черным карандашом «стрелки» у глаз и красила ресницы тушью. Не хватало одного предмета – красного платья.
Рома прохаживалась по комнате, стараясь, чтобы никто не слышал стук каблучков. Ей нужно было научиться ходить в обуви с каблуками, а это было непросто – даже невысокий каблук заставлял ее тело еще больше раскачиваться. Сняв обувь, она тщательно вытирала косметику с лица и прятала тушь и губную помаду в ящик стола. Рома ложилась спать каждый раз с одной и той же мыслью: она представляла, как Ростик увидит ее в таком необычном наряде, какой у него будет восхищенный взгляд, как он скажет: «Ромашечка! Ты необыкновенно красивая!» А она ему скромно улыбнется и повернется так, чтобы оборка воздушного платья расправилась, обнажив ноги. Где это произойдет, Рома уже знала. В обновке она придет в школу на вечер, посвященный Женскому дню. Ей будут завидовать все девчонки, когда Ростик пригласит ее на танец. Такие мысли успокаивали Романию, и она засыпала в предвкушении счастья.
У Романии не было ни малейшего предчувствия того, что скоро грянет гром. Наверное, Ангелина снова шпионила за ними, и родители узнали, что их дочь продолжает встречаться с Ростиком.
За ужином отец был молчалив, как никогда, и все дочери ожидали неприятностей. Поев, отец выпрямился и по очереди посмотрел каждой в глаза. Девушки замерли в ожидании.
– Рома, ты продолжаешь встречаться с сыном Еремы? – наконец сурово спросил он.
Его взгляд исподлобья не предвещал ничего хорошего, и Романия залилась краской. Врать в таких случаях было бесполезно, и она молча кивнула.
– Почему? – прогремело грозно.
– Потому что…
Романия была растеряна. Она не знала, что хочет от нее услышать отец, и боялась вызвать еще больший его гнев.
– Объясни мне, дочь, почему ты не слушаешь родителей?
– Я… Я думала, что имею право сделать свой выбор, – испуганно пролепетала она.
Рома опустила глаза, готовая вот-вот расплакаться от обиды, но отец потребовал, чтобы она смотрела на него.
– Когда ты научилась обманывать, Рома? – уже немного мягче спросил отец.
На самом деле Павлу Тихоновичу было безумно жаль дочь. Взглянув в ее невинные испуганные глаза, он почувствовал, как его сердце обливается кровью. Ему хотелось подойти к любимой дочурке, обнять ее, поцеловать в макушку и успокоить, но он запрещал себе это. Нельзя было открыто показывать свою любовь к одной из дочерей, да и к другим тоже. Таким было их с женой решение, и он не имел права его нарушить. Была еще одна причина, почему он категорически возражал против встреч Ромашки с Ростиком.
– Папа… мама… – Романия растерянно посмотрела на родителей, ища поддержки. – Я… Я не могу не встречаться с Ростиком.
– Но есть такое слово – «нельзя»! – сказал отец. – Ты это понимаешь?
– Не понимаю, папа, – тихо произнесла девушка.
– Что тут непонятного?!
– Объясни мне, пожалуйста, чтобы я знала, почему ты против наших встреч? – попросила Рома.
«Я должен был сказать это гораздо раньше, пока дело не зашло так далеко», – подумал Павел Тихонович.
– Какая разница почему? – пришла на выручку мать. – Сказано, что нельзя, значит, нельзя.
– Без объяснений говорить «нельзя» можно лишь ребенку, когда он начинает познавать окружающий мир, да и то желательно все ему растолковывать, – возразила Рома. – Я уже не ребенок…
– Но и не самостоятельный взрослый человек! – нервно перебила ее мать.
– Кто-нибудь мне объяснит, что в нашей семье происходит? – Рома обвела всех взглядом. – Чем вам не угодил Ростик? Он бандит какой-то?
– Не он, а его отец! – невольно вырвалось у Павла Тихоновича.
