— А какие праздники — ваши? — поинтересовалась я. — Вы Новый год отмечаете?
Исключительно поддержания разговора ради.
Собеседница вздохнула, вытерла рукавом глаза:
— Отмечаем, но… как люди. А ведьмовские праздники — это… ну, равноденствия с солнцестояниями… Те дни, которые астрологически значение имеют.
Она выглядела неуверенной и подавленной, эта девочка Ира Святина. И мне было ее жалко — даже за то, что сделала я сама. Даже при условии, что будь у меня возможность переиграть, всё сделанное я бы повторила не колеблясь. Мне всё равно было её жалко.
— Ладно, девочки, вы болтайте, — я осторожно погладила дуреху по плечу, — А я пойду, с мужчинами поговорю.
Адка, бдительный страж пленённых ведьм, пересела на моё место, как только оно освободилось, и я уходя успела услышать, как Ирина, бессильно откинувшись щекой на спинку дивана, тихо выдохнула в пространство:
— Наставница меня убъёт!
И бодрое Адкино:
— Да ладно! Ей еще в очереди придётся постоять!
Фейспалм. Аделаида Константинова в амплуа утешительницы еще менее состоятельна, чем я!
— Макс, а ты случайно не знаешь, где на территории “Тишины” располагается этот самый источник?
— Нет. — Елистратов если и удивился вопросу, этого не показал. — Я вообще о нём понятия не имел.
Оба на! Теперь удивилась я — как это так?
— Я знаю, где, — вмешался Мир. — А Елистратову он просто не нужен — оборотням от них ни жарко, ни холодно. Вот и не чувствуют они их никак. А что?
— Ага… — так, конечно, стало понятнее, хотя речь не об этом. — Покажешь мне, где? Макс, у тебя карта “Тишины” есть?
— В кабинете, — Елистратов смотрел на меня с подозрением.
Я повертела головой, выбирая наиболее подходящую дверь. Макс молча встал и вышел.
Мир и Бронислав Рогволодович смотрели с интересом, но больше спрашивать не пытались — да я бы и не сказала, слишком боялась спугнуть.
Большая настенная карта легла на пол.
Мирослав, прикинул что-то, и ткнул пальцем в нужную точку, и я вгляделась в красочно оформленный чертеж елистратовских земель:
— Так-с, что тут у нас? Барсук, лось и глухарь… Макс, у тебя есть отсюда удаленный доступ к нашей базе данных? Нам нужно выяснить, кто занимал эти избушки последние три года в дни солнцестояний и равноденствий.
Глава 10
В “Тишине” было… тихо. Настолько тихо, что звенело в ушах и кружилась от непривычности голова.
Когда мы приехали туда с корзиной-картиной-картонкой и тремя Мирославовичами после Адкиного врача (фиг тебе, а не соскочить, коза!), которому подсунули заодно и Ирину, обеда и долгих сборов, Макс уже успел промчаться по базе суровым ураганом и вымести оттуда народ, начиная от работников, заканчивая постояльцами, коих — одно счастье! — по зимнему времени было немного.
Мне оставалось только страдать, что он наверняка это сделал без должного уважения.
Из персонала на базе остался лишь минимальный минимум — так, за отоплением проследить да коней обиходить.
И все эти люди работали в “Тишине” существенно дольше четырех лет — того момента, когда здесь сформировался источник, и к базе начали проявлять свой недружественный интерес нехорошие лица.
Даже ворота нам открывал вместо привычной физиономии, посаженный в будку подчиненный Бронислава. Я невесело хмыкнула — вот вам и столичные захватчики! Захватили жеж! Установили полный контроль над территорией, не подкопаешься.
Я поделилась этим метким наблюдением с Мирославом, но тот только буднично осведомился:
— Отозвать?
Я нахохлилась и отвернулась. И кто, спрашивается, разрешал ему вырабатывать иммунитет и лишать меня такого прелестного наезда?!
Единым решением было забаррикадироваться в гостевом корпусе, а не рассредотачиваться по избушкам, поэтому внутри оказалось довольно оживленно, с учетом развернувшегося штаба, и все равно, сердце как-то болезненно сжалось, когда взгляд мазнул по пустующей стойке администратора…
— Три года, — пробормотал Бронислав Рогволодович, когда, еще в квартире Макса, я явилась к мужчинам со своей светлой мыслью. — Четыре известных даты. Три домика. Да мы, если повезет, и засланца вашего сейчас вычислим. Елена Владимировна, в вашей базе данных фиксируется, кто из администраторов оформлял бронирование?
— Неважно, — вместо меня отозвался Макс. — Там фиксируется дата, а сопоставить ее с графиком смен — вопрос десяти минут.
Аня Машукова, Рита Викентьева, Женя Никитенко и Маша Великанова.
С горничными мы общались меньше, а с девочками…
— Думаете, всё же администратор? — вопрос был глупый, но он был скорее про мою надежду, чем про разум.
— Уверен, — сочувственный взгляд Бронислава ситуацию особо не поправил. — Им нужен был гарантированный, беспрепятственный доступ к Источнику, настолько, что они решились на силовой захват. Какой смысл засылать к вам информатора, если он не сможет его обеспечить? Горничные или там работники кухни могут быть замешаны только в том случае, если шпионов больше одного.
Это было логично. Более чем. Но от мысли что одна из этих девочек, которых я считала “своими”, вот так вот хладнокровно сожгла лес, посаженный собственными руками, пыталась похитить моих детей, фотографиям которых еще недавно умилялась…
Дурно мне было от этой мысли. Дур-но.
Наш план был прост. Прошерстить даты на предмет частых повторов и вывести несколько имен с допустимой статистической погрешностью.
А имена — это уже не безликое “ведьминская община”, это адреса, связи, контакты.
Господи, да в городе вроде Чернорецка, вполне вероятно, даже азоровские ресурсы задействовать не придется, здесь и так все всех знают…
Ну и вычислить, кто бронировал номера на эти имена.
— Елена Владимировна! — Ольга Радомиловна перехватила меня у лестницы. — Можно вас на минутку?
…когда мы всё тем же великолепным составом явились в “Золотое кольцо”, вид у сестры Мирослава был несколько очумевший, но, в целом, скорее радостный, чем нет. Да и держалась она молодцом — у ребят из охраны, к примеру, в глазах плескалась тоска-печаль “И вот этому всему нам предстоит как-то обеспечивать безопасность!”. Я им сочувствовала, но ничем помочь не могла.
Тогда мы все были на взводе и в сборах и на праздные беседы совершенно не было времени, а теперь вот Ольга стояла передо мной и слегка смущалась, собираясь начать разговор.
А я в очередной раз отметила, насколько она красивая женщина: ей шло всё. Деловой костюм, ультракороткая стрижка, легкое смущение. Всё ей оказывалось к лицу, всё её только красило.
