Дома стоят крестом, прикрывая друг друга от пронизывающего ветра, который любит налетать с любой стороны света, но чаще всего с моря. На деревянных стенах нет окон, лишь кое-где виднеются бойницы, затянутые шкурами. В случае нападения маленькие оконца прекрасно подходят для стрельбы из лука или метания ножей. А то и для удара подступившего врага длинным копьём. Такие нападение были нередки в прошлом, но и сейчас от них никто не застрахован. Особенно зимой, когда объявленные вне закона люди рыщут, сбиваясь в стаи, пока не найдут себе жертву, которую сочтут безопасной.
Сегодня, в тот самый день, когда Торвальд Торвальдсон попытался срубить гигантское дерево и сразился с гигантским вепрем, за огромным столом в центре одного из домов сидят всего лишь двое. Торвальд и его спаситель-альв.
Их разговор ещё не начался, но все необходимые ритуалы пройдены. Первым был страх, который альв нагнал на остальных обитателей дома. Вторым – угрозы, которые отпускал Торвальд в адрес домочадцев, требуя, чтобы они застыли как изваяния и не показывались. Третьим – распитие огненного напитка, что согрел кости и развязал языки.
– Вкусный нектар, – говорит альв, вроде бы даже не пускаясь в лесть. – Процветание твоему дому, гостеприимный хозяин, и крепких сыновей, что продолжат твои дела.
– Благодарение за похвалу, – говорит Торвальд.
Хозяин дома чувствует себя неуютно. Он не собирался звать альва, но тот сказал ему, что есть дело, которое будет приятно как жителям Хусавика, так и альвам. Торвальд изрядно сомневался, но не смог отказать спасителю. Теперь же они сидят здесь, и рана на боку Торвальда зудит, напоминая о гигантском вепре. Она же заставляет цепко вглядываться в глаза альва и вслушиваться в каждое его слово.
Хоть Торвальд и не ожидает подлого удара в спину, два его старших сына стоят в дозоре снаружи, вглядываясь в ночную зимнюю тьму. Несмотря на всю ответственность, которую ощущают юноши, Торвальд отправил их больше ради опыта. Будь нападение возможным, он бы выставил проверенных временем воинов. Или тех, кого не так жалко потерять в тихом посвисте быстрых и точных стрел.
– Давно альвов не было видно в этих краях, – говорит Торвальд, желая подтолкнуть гостя, который вперился взглядом в темноту углов, будто бы видит сгрудившихся там домашних. Возможно, так и есть. Говорят, глаза альвов подобны звериным и разгоняют тьму.
– Мы вырождаемся, гостеприимный хозяин. Наши сыновья слабы и немощны, а многие и вовсе появляются на свет мёртвыми. Мы ещё способны постоять за себя, но близок тот день, когда альвы исчезнут из подлунного мира и навсегда отправятся в царство мёртвых.
– Так не было заповедано богами! – восклицает Торвальд, и удивление его неподдельно.
– Спасибо тебе, гостеприимный хозяин, за участие. Но боги не властны над всем. В стремлении защитить любимые творения свои, людей, они ограничили альвов. Мы сильны, мы проворны, мы знаем многое и видели многое. Мы живём долго, но для кое-чего нам нужны вы…
В мыслях Торвальда встают картины кровавых ритуалов. Он почти ясно видит, как альвы едят человеческую плоть, как пьют кровь людей, как приносят их в жертву, сжигают на костре, а пепел втирают в кожу… Много разных мыслей, и ни одна не кажется Торвальду подходящей. Особенно сейчас, когда он вдруг понимает, что за предложение собирается сделать его спаситель.
А вместе с этим пониманием приходит и подозрение: не было ли так, что сегодняшняя встреча оказалась подстроена? Куда лучше прийти сюда в качестве спасителя, нежели врага, это понятно даже пятилетнему младшему сынишке Торвальда. Однако оскорбить альва необоснованным подозрением хозяин не рискует.
К тому же, вдруг слова, о которых подумал Торвальд, так и не прозвучат?
– Боги мудры, – говорит хозяин после паузы. – Для нас они тоже немало создали ограничений.
– О, да. Боги мудры, гостеприимный хозяин. И я предлагаю воспользоваться тебе их мудростью. Боги сделали зависимыми альвов от людей, чтобы они искали людскую дружбу, а не истребляли их. Но, будь уверен, и альвы могут послужить людям.
– Я не сомневаюсь, – говорит Торвальд осторожно.
А сам всё ждёт, когда же прозвучат те самые слова. Сомнений нет, они на подходе. И от тона их, от того, как будут они поданы, зависят дальнейшие действия. Быть может, придётся наплевать на заветы богов и убить своего спасителя. А быть может, альв убьёт их всех…
И, разумеется, всё зависит от цены и условий. Это, пожалуй, самое главное. Торвальд уверен, что о разговоре, который ведётся сейчас за большим столом, станет известно и в остальных домах Хусавика. А раз так, если он откажет, не исключено, что кто-то из его соседей согласится…
«Я не смог одолеть гигантский дуб и гигантского вепря, но мне по силам стать тем, кто заключит сделку с альвами», – понимает Торвальд, и чем больше он обдумывается эту мысль, тем больше она ему нравится.
Гость молчит и продолжает осмотр дома. Взгляд его блуждает из стороны в сторону. Альв не торопится и, кажется, вообще забыл о разговоре.
Торвальд продолжает смотреть на гостя, и взгляд его постоянно сходится к тому месту, где у людей под носом небольшая выемка, которой нет у альва. Затем настаёт черёд ярко-красных губ спасителя, а после выясняется, что уши альва чуть-чуть заострены в верхней части. После этого ритуала взгляд вновь возвращается к отсутствующей впадине под носом. Мысли Торвальда синхронно со взглядом бегают по кругу.
– Что ты хочешь, гостеприимный хозяин? – спрашивает альв, продолжая осматривать дом. – Что сделает тебя счастливей, чем ты есть, а твой народ – сильнее, чем он есть сейчас.
– Тепло, – не задумываясь, говорит Торвальд и ёжится от мнимого холода, хотя дрова в очаге горят, разнося волны тепла по всей большой зале.
– Да, тепло… Люди куда более чувствительны к теплу, чем альвы. Тепло разгоняет кровь. Тепло даёт урожай. Тепло даёт больше рыбы и дичи. Тепло позволяет меньше задумываться о дровах. Тепло – воистину прекрасный дар богов. Люди получают тепло от огня, но этого мало. Боги заповедовали, чтобы лето сменялось осенью, осень – зимой, зима – весной, а весна снова превращалось в лето. Даже альвам не под силу заставить этот хоровод исчезнуть, но кое-что мы можем…
При этих словах Торвальд шумно сглатывает и почти ясно видит, как по углам дома напряглись остальные домочадцы. Как они придвинулись ближе, стремясь остаться за гранью света, но при этом стараясь расслышать то, что будет сказано дальше.
Однако альв придвигается ближе и, чтобы никто другой не услышал, шепчет Торвальду на ухо своим почти ледяным голосом:
– Мы подарим тепло Хусавику. Чуть больше тепла, чем вы привыкли. Ранняя весна, когда у соседей ещё снег. Длинное тёплое лето, когда соседи будут вынуждены кутаться в шкуры ночами. Поздняя тёплая осень, в которую урожай собираешь больше. И тёплую зиму, когда нужно меньше дров. А иной раз получится и выйти в море без риска встретиться с блуждающими льдами. Разумеется, я не жду, что ты мне поверишь, гостеприимный хозяин, но мы покажем тебе. С этого дня и до первого дня осени мы покажем, что альвы могут дать Хусавику, а в последний день лета… мы придём за платой, если ты захочешь, чтобы наша магия продолжала помогать Хусавику и дальше.
