Когда Ивелин исполняется четырнадцать, прямо в её день рождения мать неожиданно падает с лестницы и ломает себе шею. Насмерть.
Это действительно неожиданность, от которой никто не застрахован, как бы ни мала вероятность подобного события. Тем не менее, Ивелин уверена, что мать сделала это специально, чтобы ей досадить.
Горе поселяется в доме. Отец с каждым днём становится всё рассеянней. Его увольняют с работы. Он начинает пить. Он катится в пропасть, в которой уже лежат его жена и сын.
Любимая дочь, наблюдает за этим с холодным презрением. Ивелин больше не нужен отец. Ей четырнадцать, она считает себя взрослой, и в её жизни уже появились мужчины.
* * *
Ивелин довольно быстро понимает и принимает правила новой игры. Они не так уж и отличаются от прошлых.
Теперь, чтобы тобой восхищались, нужно уметь менять сотни разных образов. Быть то взбалмошной, то нежной. То страстной, то невинной. То увлекающейся, то увлекательной. Варьировать поведение исходя из тысячи факторов, главным из которых является то, что хотят видеть.
Не то, что озвучивают вслух, а что именно хотят, порой даже боясь признаться самим себе.
В первую очередь мужчины хотят чувствовать себя сильными. Пусть даже наедине с тобой, пусть даже в мелочи, пусть в какой-то маленькой уступке, но они обязаны это чувствовать, иначе теряют интерес.
Но помимо силы мужчины ценят, когда ты находишь внутри них тот образ, который они сами никогда не решатся на себя примерить.
Если он красив, называй его умным, восхищайся его решениями, советуйся с ним, спорь, когда он называет себя идиотом.
Если он богат, то цени что-то простое, что он делает своими собственными руками, не прибегая к помощи денег, цени попытку, а не результат.
Если он мужественен, цени его за сентиментальность и нежность.
Если слюнтяй, пестуй в нём решимость.
Если циник, то ищи романтику в каждом его поступке, и рано или поздно это даст плоды.
Если всё сделать правильно, тогда мужчина окажется твоим целиком и полностью, потому что он будет именно тем, кем ты его вырастила. Не такой, как для других, а такой, каким его увидела ты.
Ивелин не сразу приходит к пониманию этой идеи. Однако, едва осознав теорию, тут же берётся за практику. И у неё отлично получается… до того момента, пока она не втемяшивает в голову одного детоненавистника, что он станет прекрасным отцом. Пока не дарит ему ребёнка, которого он должен бы ненавидеть, но которого любит.
– Его будут звать Меркуцио, – так говорит счастливый отец в день, когда забирает Ивелин из роддома.
Он на седьмом небе от восторга. Муж смотрит на жену с любовью, но с ещё большей любовью отец смотрит на сына.
И Ивелин в тот день, в тот час, в ту минуту и секунду понимает, что потеряла своё лидерство. Чтобы не случилось, она станет именно «матерью его ребёнка», и назад пути уже нет.
Если с ребёнком что-то произойдёт, как это случилось с братом Ивелин, то будет виновата она.
Если что-то случится с ней – он сконцентрируется на ребёнке.
Она совершила ровно ту ошибку, о которой задумалась, когда ей было двенадцать лет. Совершила с холодной головой, пытаясь привязать к себе богатого, знатного и почти идеального мужчину.
Через месяц, взяв деньги, драгоценности и сына, Ивелин бежит из мужниного дома, чтобы вскоре оказаться в Медине.
* * *
В Медине ей дают приют. Её кормят. Ей помогают… И ждут, когда она встанет на ноги.
Даже маленький ребёнок и красота молодой матери не могут быть оправданиями для ничегонеделания в городе суровых людей.
Постепенно до Ивелин доходит эта мысль. Далеко не сразу, разумеется. Для полного понимания требуется, чтобы эту мысль высказала в достаточно грубой форме квартирная хозяйка:
– Оставь ребёнка, если кормить не можешь, а сама проваливай.
Ивелин не так-то легко смириться с этим. Она в гневе. Она жаждет доказать всем и вся, что сама может о себе позаботиться.
И становится шлюхой.
Нет-нет, далеко не сразу. Поначалу она вновь делает то, что привыкла – обольщает, очаровывает, пытается доказать, что он- – любой! – для неё самый единственный и самый желанный. Это срабатывает, но как только ситуация заходит слишком далеко и слышны первые аккорды свадебного марша, Ивелин соскакивает.
Грубо и с яростью рвёт петлю, готовую затянуться на её шее.
Хватит! Уже проходили!
И всё превращается в замкнутый круг. Ритуал принесения даров, который оканчивается жертвоприношением в смятой постели, на влажных от пота простынях, с вездесущим песком, занесённым не пойми кем и не пойми когда.
Затем ещё несколько ночей удовольствия и полный разрыв.
Слухи расходятся, ритуал становится всё короче, дары всё скудней, а красота, как не удивительно, блекнет. С возрастом, с климатом, с образом жизни.
И вот ты уже шлюха, которую достаточно накормить, напоить, а после отыметь где-нибудь, не заботясь о комфорте. Кинуть пару монет, застегнуть ширинку и отправиться дальше.
Очередной незапоминающийся эпизод в жизни.
* * *
Но что же ребёнок?
Поначалу Ивелин почти не уделяет ему внимания. Она развлекается, она купается во внимании, а сын всего лишь помеха, которую можно отдать под присмотр квартирной хозяйки и других сердобольных людей.
После, когда мужчины начинают отпускать сальные шутки ей вслед, а женщины плюют в лицо, Ивелин вспоминает о сыне.
Она мечтает стать ему богом, отлично помня, как дети умеют становиться богами для своих родителей и не желая допустить подобного. У неё получается какое-то время. Лишь в три года Меркуцио впервые спрашивает об отце.
Ивелин, улыбаясь, сообщает, что папы нет и не будет. Он – предатель. Сбежал и бросил их.
Ложь вылетает спокойно, ведь Ивелин почти уверена – именно так и было. Мама оберегает, мама защищает, мама много работает, чтобы их прокормить. Меркуцио кивает и смотрит восторженными глазами, а Ивелин купается в этом восторге.
Однако в пять лет Меркуцио жаждет подробностей. Как выглядел отец? Как его звали? Есть ли фотографии? Почему его никто не помнит? И так далее…
Ивелин поначалу обороняется словесно, а после пускает в ход оплеухи. Поначалу это имеет эффект, а после превращается в привычку.
Чем старше Меркуцио становится, тем больше смотрит на мать угрюмо и исподлобья. Он пропадает на улице, общается со странными людьми и всё больше замыкается в себе.
Мальчик по-прежнему не отвечает ударом на удар, но Ивелин и сама уже боится бить его. Однажды она понимает, что Меркуцио смотрит на неё, как на препятствие, которое нужно только перетерпеть. Почти сразу после этого Ивелин обращается к обратной стороне любой любви, к её чёрной натуре.
