Рабби только что закончил рассказывать историю своей мнимой смерти – купленный для отвода глаз билет и бегство в пустыню.
– Вы знали, что самолёт разобьётся? – спросил я
– Нет, – он покачал головой. – Но должен был предвидеть. Никто не покидает Медину по своей воле, даже если этот побег вымышлен.
– А зачем вы вообще ушли? Чтобы посмотреть со стороны, что станет с городом? Простите, Рабби, но здесь вам не так уж много и видно.
– Мне – нет, а вот ему… – Рабби наклонился, зачерпнул ладонью горсть песка и просыпал её сквозь пальцы тонкой струйкой. – Вот ему доступно всё.
Я покачал головой, затем покосился на остальных. Легба сидела, сложив руки на груди, и смотрела на огонь – только на него. Её губы чуть дёргались, будто она силилась что-то сказать или же наоборот, скрывала крик, стремящийся вырваться наружу. Каспер и Йозеф двумя маленькими сфинксами замерли подле Легбы. Попыток напасть больше не было. Вытащив псов из автомобиля, мы будто забрали у них всю жестокость.
– Вы разговариваете с песком, Рабби?
– Нет. Он разговаривает со мной. Каждая песчинка кричит и вместе их голоса сплетаются в хор. Иногда я думаю, что не хотел бы этого слышать, детектив, но это всё ложь. Я хотел, и я услышал. Теперь мне суждено с этим жить. И вот ещё что, – он вздохнул. – Не называйте меня больше Рабби. Это имя умерло вместе с тем человеком. Самолёт разбился, Рабби Шимон мёртв. Точка. Песок дал мне другое имя – Элох.
Недоверчивый смешок сам собой вырвался у меня, но Рабби-Элох не обратил внимания, зато Легба вздрогнула и пошевелилась. И тут же дёрнулись со своих мест Каспер и Йозеф. В миг оказались на ногах и застыли. Ни рыка, ни воя, ни лая – лишь покорное ожидание… чего?
– Что с ней? – спросил я, ощутив внезапный приступ ярости, от невозможности что-либо сделать. – Что с ней, Элох? И где сейчас Шустер Крополь? Это вам песок успел нашептать?
– Шустер внутри неё. Частичка его, частичка её и ещё частичка вечного зла, которое Док привёз в этот город. Маленькие частички чего-то большего. Им страшно, они растеряны, они не знают, что делать. Собачки чуют Шустера, а вместе с ним – чуют и всё остальное. И не понимают, кто сейчас перед ними.
– Частичка Шустера?..
Я перевёл взгляд на Легбу. Странные шрамы на её лице зашевелились. Ресницы задрожали, и из правого глаза покатилась слеза. Легба посмотрела на ладони и бессильно уронила руки на колени. И вот тогда Каспер и Йозеф заскулили.
– Если вы говорите, что это частичка, то где же всё остальное?
Рабби-Элох взмахнул рукой, указывая мне за спину, в то место, где осталась Медина. Я не видел, но знал, что Рабби указывает не только и не столько на город, сколько на то, что к нему приближалось.
На бурю. «Самум», как говорил Канга.
Может быть, это знание нашептал мне песок?
– Злу всего лишь не хватало сил… ему всегда их не хватает. И когда Легба решила провести ритуал над Шустером, зло воспользовалось их силами. Выпило до дна, оставив лишь капли. Зато у самого зла теперь достаточно сил, чтрьы стереть город с лица земли. Не спрашивайте о причинах, детектив. Разве злу они нужны? Это человеку нужны причины, чтобы совершить тот или иной поступок. Злу нет дела до поиска оправданий. Смысл его жизни в том, чтобы причинять зло, вот оно и следует этому смыслу.
– Вы неплохо бы поладили с Канга. Я даже удивлён, что вы до сих пор не подружились.
Элох улыбнулся уголками губ, но остался всё так же недвижим. Я поднял руку и потёр переносицу. Метафизическая болтовня никогда мне не нравилась и всегда лежала вне пределов понимания. Меня интересовали куда более прозаические вещи. К несчастью, интуиция подсказывала, что ничего не получится так просто. Чтобы понять, что делать дальше, придётся обратиться к той самой метафизике.
– И что же мне делать, Элох? Как спасти город и жителей?
– А вы этого хотите, детектив? Простите, но вы не производите впечатление альтруиста.
Сказано было жёстко, но я не расстроился. Это была та жёсткость, которая необходима, а всё сказанное было правдой
– Я забочусь о себе, Элох. О тех людях, которые мне дороги, пусть их немного. О тех вещах, которые мне дороги, пусть я и не всегда их ценю. Я забочусь о том, что необходимо мне. Я не альтруист, а эгоист, но сейчас мой эгоизм говорит, что город нуждается в спасении. Я понимаю, о каком зле вы говорите. Не могу объяснить, но понимаю.
– Вы правы, – он кивнул. – Но я не могу вам помочь.
– И песок? – я усмехнулся.
– И песок, – он кивнул. – Вы опять делаете ошибку, детектив, но не расстраивайтесь, я тоже её совершил. Я принимал песок за силу, которая управляет Мединой. Пятнадцать лет я потратил на то, чтобы понять её, постичь, научиться ею управлять… – он взмахнул рукой, и над костром вдруг образовался купол из песчинок. Рабби-Элох задержал руку в воздухе, а затем резко опустил вниз. И снова костёр горел передо мной, а песок лежал, как ни в чём не бывало. – У меня получилось почти всё. Но вот только песок – не повелитель Медины. Он самый первый её житель. Настолько первый, что когда-то не было ничего, но был песок. Даже ветра не было. Однако самый первый житель не всегда является правителем.
– Тогда что же или кто…
– Это неизвестно, – Элох ответил слишком быстро, чтобы я ему поверил. Он прочёл сомнения в моих глазах и опять улыбнулся уголками губ. – Не думайте, что я обманываю. Всё просто немного сложнее.
– Как всегда, – я встал и потянулся. – Как всегда, Рабби, уж простите, что так обращаюсь. Всегда всё намного сложнее. Я к этому уже начинаю привыкать.
Отойдя от костра, я задрал голову вверх и посмотрел на звёзды. Что ж, даже неожиданная находка (человек, который должен быть мёртв, но продолжает жить) не даёт мне практически ничего. То, что к городу приближается буря, мне сказал и Канга. Единственное новое – Шустер внутри Легбы. Вот, пожалуй, и всё.
– Вы разочарованы? – спросил Элох.
– Скорее, разозлён. Когда вы встретились мне в пустыне, то мелькнуло что-то такое на грани уверенности. Мол, подобное чудо может обернуться только ответом на все вопросы, а заодно и планом на всю оставшуюся жизнь. Планом, который знай себе исполняй, и всё будет отлично. Но ведь так не бывает, да?
– Не бывает.
– Тогда хоть что-то вы можете мне сказать? Что-то такое, что поможет или подскажет. Что не окажется очередной метафизикой, а приведёт к реальным действиям? Я устал от того, что все вокруг говорят умные фразы, а потом совершают какие-нибудь глупости или даже подлости. Вроде как поглотить дух детектива полиции. Вот зачем это Легбе?
– Она тоже думала, что городом управляет песок. И решила, что Шустер Крополь с его жёлтыми глазами и есть физическое воплощение того самого песка.
– Ага, понятно, – я кивнул. – В общем, то глупости, то подлости, и конца и края этому нет. Я вот тут послушал вас и решил – это всё из-за того, что люди слишком много думают. А когда приходит время действовать, то все эти мысли настолько их переполняют, что люди не знают, за что взяться сейчас. Вот и получается какая-нибудь ерунда. Как теория?
