Тем временем седоволосый полицейский со странным шрамом, шедшим поперёк лба, (будто кто-то решил добавить новую морщину) выступил вперёд. В тоне, с которым он обратился ко мне, сквозил лёгкий оттенок презрения.
– Все и без того заняты, детектив. На лабораторию напали какие-то ублюдки. Два криминалиста убиты, несколько ранено. Все, кто свободен, сейчас прочёсывают улицы в поисках следов. Может быть, они и найдут Крополя, но я бы не стал отвлекать ребят от этого задания. Они очень злы, поверьте.
– Что-то пропало? – я уже подозревал, что именно, но мне хотелось услышать ответ.
– Улики с убийства Дока, – седовласый сплюнул. – Эта сраная куча чёрного песка. Наверняка настолько важная штука, чтобы убить из-за неё…
– Не исключено. И можно только надеяться, что это будут последние жертвы. Свидетели есть? Кого они видели?
– Всё произошло слишком быстро. Сначала вспышка света, затем вспышка тьмы, если понимаете, о чём я говорю. Какие-то вездеходы, крики, выстрелы. Вы же знаете людей, детектив. Они добровольно не сунутся в такую заваруху, предпочтя отсидеться в углу. Сейчас они рассказывают какие-то байки, чуть ли не о танках и гигантских ракетах, но поверьте мне – ничего они не видели.
– А сами криминалисты?
– Тоже ничего особенного. Нападавшие были в масках, сами понимаете. Ребята прочёсывают город, как я уже сказал. Нужно вытряхнуть правду из всех, кто может знать, что произошло. До сегодняшнего дня на нас никогда так нагло и открыто не нападали. Кто бы это ни был, но мы должны взять его за яйца.
Глухой рёв остальных полицейских поддержал последнюю фразу. Я почувствовал раздражение от этого спектакля. Если они такие умные, если уже всё решили, то почему до сих пор ничего толком не сделано?
– И чего вы ждёте? – спросил я. – Почему просто прочёсываете город, а не устраиваете показательную порку?
– Путь решит шеф, – седовласый пожал плечами. – Мы заходили к нему, но его нет на месте. Никто не может вспомнить, чтобы он сегодня появлялся.
Мой последний визит к шефу тоже не увенчался успехом. Неясная мысль забрезжила в голове, и мне очень захотелось, чтобы это оказалось лишь глупой иллюзией.
– Когда его видели последний раз? – резко спросил я.
Полицейские неуверенно зашептались, но никто не смог дать конкретного ответа. Я с тоской заскрежетал зубами. Комната шефа всегда была закрыта, сколько я себя помнил. Отчёты клались на стол дежурного, а затем через него же выдавались указания.
Я повернулся к нынешнему дежурному. Парень был бледен и нервно кусал губы. Кажется, он тоже сообразил, что к чему.
– Как ты получаешь указания от шефа?
Он попытался что-то сказать, но голос сорвался. Дежурный был почти мальчишка, хотя и старался выглядеть старше.
– Бобби Ти, детектив. Обычно именно он возился с отчётами. А если куда-то пропадал, то мы просто ждали, пока он появится. Остальные из нас… нам больше нравилось ходить в патруле. К тому же Бобби просиживал здесь почти круглосуточно, он…
Я остановил его взмахом руки. Ситуация была ясна, хотя не хватало мотивов, чтобы закончить сложившуюся картину.
– Приступайте к поискам, – сказал я. – Моего слова вам будет достаточно? Не просто ходите по улицам и расспрашивайте, но напомните всем уродам на улицах, что полицейское управление ещё существует и разгромлена только лаборатория криминалистов. Постарайтесь донести до них одну простую мысль: чем быстрее нам выдадут тех, кто всё это устроил, тем быстрее мы успокоимся. Вновь сквозь пальцы будем смотреть на то, что не так уж сильно выходит за рамки закона. А в противном случае – у нас много свободных камер. И мы можем просто сажать одного за другим, пока не поймаем нужного. Теория вероятности не на нашей стороне, но попробовать стоит.
Как всегда бывает в подобных ситуациях, все разом зашевелились, едва кто-то взял на себя неприятную ответственность. Седоволосый сформировал группы патрулей, а сам остался вместе с дежурным в качестве координатора. Им ещё многое предстояло сделать: определить раненных, приступить к восстановлению лаборатории, проследить, чтобы она продолжила работу, пусть и в облегчённом варианте…
Я же отправился к себе в кабинет. Мне не было необходимости выискивать виноватых, я и без того знал, кто именно стоял за всем этим. К несчастью, у этого человека было алиби, которое я же ему и обеспечил. А вернее, это он сделал так, чтобы алиби появилось.
С бароном трудно состязаться в планировании. Если его чем-то и можно взять, так это застать врасплох неожиданным ходом. Можно было не сомневаться, что сам он не принимал участия в разгроме лаборатории. А те, кто сделал это, либо боялись Рюманова больше полицейских, либо уже мертвы. Сомнительно, что барон будет переживать по этому поводу. Он рискнул и выиграл, устроив всё не без доли изящества.
«Как вы сказали, чёрный песок? Это интересно, это меня увлекает!» – образ фигляра даже позволял ему говорить то, что было на уме. Всегда можно отыграть назад и представить всё шуткой.
В конце концов, Рюманов мог вновь сыграть на том, что защищал меня все эти годы. Я не сомневался, за словами стояла правда. Мотивы её мне были ясны не до конца, но факт оставался фактом.
Вторая вещь, которая не давала мне покоя, касалась Бобби Ти. Его отчёты для шефа, которого никто, включая меня, не мог вспомнить. Внезапные перемены в образе жизни. Его отсутствие именно сегодня… Какая роль досталась толстяку в происходящем? Или даже не «досталась», а он сам её выбрал?
Перед моими глазами вновь и вновь встала та картина, когда я шёл по ночному городу и увидел огромного мужчину с девушкой, чья преданность барону не подвергалась сомнению…
Если Бобби Ти появится, то я сильно удивляюсь. Не исключено, что труп толстяка сейчас лежит под слоем песка и медленно превращается в высохшую мумию. Наверняка, Бобби не это имел в виду, когда думал о похудении.
Но хотя толика чёрного юмора всё ещё жила внутри меня, на душе было погано и тоскливо. Это был очень печальный день, едва ли не хуже, чем все предыдущие. Я разом потерял друга, женщину и уверенность в том, что правильно оцениваю ситуацию.
И, что хуже всего, день ещё не закончился…
* * *
Я заперся у себя в кабинете, попросив беспокоить только в крайнем случае. Мне требовалось понять, что происходит. В последнее время количество вопросов только множилось, а ответы на старые даже не думали появляться.
Самым главным, пожалуй, было найти Шустера или шефа. Мне не нравилась роль лидера, которую пришлось взвалить на себя. Я был слишком одиноким человеком и, вдобавок, слишком наплевательски относился к своей собственной жизни, чтобы брать ответственность ещё и за чужие.
Так я думал, а тем временем, несмотря на запертую дверь и наказ никого ко мне не пускать, дверной замок щёлкнул. Я повернулся и увидел в дверном проходе Канга. Лицо старого шамана выражало беспокойство, насколько это было возможно в его постоянном безмятежном состоянии. Он подошёл ко мне, не обращая внимания на мой недовольный взгляд, и поводил носом, принюхиваясь.
