– Ещё одну, Карл, – произнёс я, заглушая голос Томаша.
Карл – высокий и улыбчивый бармен «Отвратного дня» – был немым (не знаю уж от рождения или ещё почему), но прекрасно умел говорить взглядом и жестами. Вот и сейчас он выжидающе смотрел на меня прищуренными, чуть насмешливыми голубыми глазами. Кому другому этот взгляд не сошёл бы с рук, но для Карла я ограничился тем, что повторил просьбу и стукнул кулаком по стойке. Карл усмехнулся и налил ещё рюмку. В насмешке было сочувствие, но я старался не замечать его.
В последнее время я многое старался не замечать.
Зато я отлично знал, что буду делать минут через двадцать-тридцать. У меня было несколько лет практики, чтобы довести действия до автоматизма…
Влив в себя ещё рюмки три-четыре, я начну разговаривать с призраками прошлого (здравствуй, Томаш!) и в очередной раз попытаюсь доказать, что они ошибаются. Всё закончится тем, что я, нелепо взмахнув рукой, упаду на пол, а потом буду долго подниматься, путаясь в плаще и цепляясь за барный стул.
Когда разумный человек начинает замечать за собой подобные привычки, он перестаёт пить. Однако я не был разумным, а в своих человеческих качествах уже начинал сомневаться.
Впрочем, все (в том числе и Карл) уже привыкли к моему ежевечернему ритуалу. К моей колыбельной, помогающей нырнуть в беспамятство.
Поначалу меня пытались образумить, а затем, когда я вроде поддался (по крайней мере начал слушать, а не злобно рычать в ответ), они вдруг отвернулись и оставили меня без поддержки.
Нельзя сказать, что я сильно расстроился – просто ещё один повод надраться, ничего больше.
* * *
Кто-то тронул меня за рукав плаща, возвращая из размышлений к реальности. Я в этот момент поднимал очередную рюмку и едва не опрокинул её на себя. Чертыхнувшись, я прорычал сквозь зубы и повернулся к неизвестному, вздумавшему мне помешать. Думаю, взгляд получился достаточно красноречивым.
Впрочем, незваным гостем оказался Бобби Ти, а уж он-то давно привык к подобного рода взглядам. Хотя всё равно толстяк отшатнулся, задев соседний стул и уронив его. Стараясь не смотреть мне в глаза, Бобби Ти принялся поднимать стул, делая это, как и всё остальное, натужно и нелепо. Нормально нагнуться ему мешал огромный живот, потому пришлось присесть на корточки. Обычно так делают женщины в коротких юбках, не желая показать, что у них там скрывается (а возможно, желая, чтобы ты задался этим вопросом), но Бобби Ти недалеко ушёл от женщин.
«Ти», в его случае, означало «титьки». И дело было не только в жире, раздувшем его тело, но и во всём поведении Бобби, больше подходящему трусливой школьнице.
– Что тебе надо? – мой голос был преисполнен траура по планам, которым не суждено сбыться. В то, что Бобби пришёл сюда по собственной воле я не верил. Толстяка, разумеется, прислал шеф, и случилось что-то срочное.
– Убийство, – Бобби Ти мямлил и комкал в руках защитную маску. – Шеф сказал, что этим делом должен заняться детектив Грабовски.
– Больше некому?
– Туда уже выехал детектив Крополь, но шеф сказал, что вы всё равно должны быть там. Убили Дока.
– Дерьмо…
Я некоторое время молчал, покачивая поднятую рюмку, а Бобби Ти переминался с ноги на ногу. Его держали в полицейском управлении только из-за того, что он соглашался выполнять всю ту работу, от которой отлынивали остальные – писать множество ненужных бумажек, принимать звонки, быть на побегушках у шефа. Сейчас Бобби Ти ждал, когда же я соизволю встать, наверняка мысленно желая, чтобы при этом дежурная порция насмешек оказалась как можно короче.
В этот раз ему повезло. Я медленно выпил, а затем поставил на стойку перевёрнутую рюмку.
– Машина?
– Уже ждёт, – Бобби разве что не прыгал от радости, что я перешёл к делу.
– Хорошо, я сейчас приду. Можешь проваливать.
Бобби Ти послушно кивнул и постарался скрыться из бара ничего по пути не задев, и у него получилось – необычно много везения для Бобби сегодняшним вечером.
Я повернулся к Карлу и наткнулся на укоризненный взгляд.
– Будешь читать мне мораль, Карл? – бармен усмехнулся и покачал головой. – Правильно, не стоит. Дело ведь не в том, как он выглядит, а в том, как он с этим живёт. Так что пусть будет благодарен, что я ограничиваюсь словами.
В глазах Карла мелькнула насмешка.
«Посмотри на себя, Любомир Грабовски, – говорил этот взгляд. – Тебя и Бобби Ти различает только то, что в его случае страхи трансформировались в привязанность к еде, а в твоём – к выпивке. Он тебя так раздражает из-за того, что ты видишь в нём кривую копию себя».
– Сделай мне что-нибудь отрезвляющее, – попросил я, решив не обращать внимания на так и не прозвучавшую речь.
Карл пожал плечами и принялся смешивать коктейль из сырых яиц, томатного соуса и лимонного сока. Я следил за его действиями с рассеянной улыбкой и размышлял над одним принципиальным различием между мной и Бобби Ти, которое бармен упускал из вида.
Я нёс свой крест с улыбкой и удовольствием…
* * *
Через десять минут, сидя в кабине служебного вездехода в компании хмурого водителя, я пытался представить, кому могла быть выгодна смерть Дока, и не находил ответа.
Да, старик был странным, но не более странным, чем многие жители Медины. Денег у него не водилось, а вокзал, который служил Доку домом, вряд ли мог кого-нибудь заинтересовать, учитывая, что раньше он стоял опустевшим. Кроме того, старик ладил практически со всеми. Его слегка побаивались, иногда подшучивали, но я не мог вспомнить, чтобы кто-то искренне желал Доку зла, хотя и не стоило полагаться на мою память. Сколько я жил в этом городе, старик с его историей появления, в которую я не очень-то и верил, был легендой Медины.
Одна из достопримечательностей вроде песчаных бурь, памятника мэру Орбаису или огромной воронки на месте взорванного бара «Цеппелин».
Мне нравилось общаться с Доком, пусть и случалось это не так часто – либо старик был занят, либо я сам не находил времени. Однако, когда беседы всё же случались, то они приносили удовольствие. Почти всегда расспрашивал Док, но было что-то такое правильное в его вопросах, что на какое-то время помогало выбраться из тумана алкогольных паров и увидеть мир в ином свете.
К сожалению, вскоре очередная передряга загоняла меня обратно, но факт оставался фактом – Док умел поразительно точно проникать в глубину души человека. Возможно, если бы он стал проповедником, то имел бы куда больший успех, чем адепты остальных религий, пытающиеся обратить жителей Медины в свою веру.
Тем не менее, сейчас старик был мёртв, и я надеялся, что сумею заглянуть в глаза тому, кто на это решился.
И буду задавать вопросы, пока не услышу ответов.
* * *
Возле вокзала меня встретили пара патрульных вездеходов, фургон на гусеницах с потускневшим красным крестом на боку и личный автомобиль детектива Шустера Крополя. Вопреки здравому смыслу и всепроникающему песку Шустер разъезжал на джипе с брезентовой крышей, высокой подвеской и увеличенными колёсами. Этого монстра он охранял столь тщательно, будто лучшего средства передвижения во всей Медине и быть не могло. Шустер даже любой ремонт проводил самостоятельно, и я подозревал, что внутри джипа скрывается какой-то секрет, хотя напрямую ни разу и не интересовался. Когда-то мы молчаливо договорились, что не будем лезть в жизнь друг друга сверх меры, и выполняли это соглашение до сих пор.
