– Какую? – парень всё ещё был осторожен, хотя глаза его оживились, а щёки неожиданно покраснели. – Какая вам нужна услуга?
– Прокатишь меня как-нибудь на вездеходе, – я засмеялся. – Наверняка это будет круто.
– Круче чем вы думаете, – ответил Мерк, гордо вскинув голову, и тоже рассмеялся. – Спасибо! До скорого, детектив!
– До скорого!
Я улыбнулся и повернул в сторону от дома барона. Я не умел читать знаки судьбы, и даже с поиском улик у меня не всегда ладилось, но решил рискнуть. Раз мне повстречался Мерк, то надо было идти не к Рюманову, а к Легбе.
«Прямо в логово к искушению, – напомнил Томаш. – Там ты вчера напился и сегодня можешь сделать это снова».
Я посоветовал ему заткнуться, что он и сделал, однако от молчаливой покорности мне стало едва ли не противней, чем до этого.
* * *
«Запах мамбо» уже открылся. В отличие от позавчерашнего дня, когда я застал агонию ночи, и вчерашнего утра, когда ещё ничего не началось, сейчас здесь было не протолкнуться.
Поначалу меня удивило такое количество народа, а после я вспомнил, что сегодня выходной, а вдобавок – вчера в этом баре умер человек. Что может быть притягательней для ищущей развлечения толпы обывателей?
Я скользнул внутрь, постаравшись задержать дыхание, и вздрогнул, когда прямо передо мной выронили бутылку, осколки которой захрустели под ногами, пытаясь проникнуть сквозь подошву. Словно капли алкоголя стремились хоть таким образом оказаться у меня в крови.
Когда я наконец оказался возле двоих охранников, они оскалились белоснежными улыбками.
– Легба у себя? – спросил я одного из них. Сомнительно, что тот что-нибудь расслышал в стоящем гуле, но он кивнул и отворил дверь. – Благодарю!
Я вошёл внутрь, ступая нарочито громко, чтобы не повторилась недавняя ситуация, когда моё появление оказалось лишним. Однако Легба оказалась одна – сидела на леопардовом диване в небрежно наброшенном халате и читала книгу. Названия я не разглядел, но обратил внимание на потёртость страниц и обложки.
– Я не помешаю?
– Заходи, Грабовски. Налей себе что-нибудь и подожди – мне нужно дочитать один момент, – ответила Легба не отрываясь.
Я прошёл к бару и некоторое время изучал бутылки с ромом. Внутри что-то предательски дрогнуло, и я постарался перевести взгляд. Схватил первую попавшуюся бутылку, которая казалась менее опасной, и лишь через несколько секунд, когда бутылка исторгла из себя пенную чёрную жидкость, я понял, что взял колу, которую терпеть не мог из-за уравнивающего всё и вся вкуса. Не важно пил ли ты её отдельно или с чем-нибудь ещё, всё равно в итоге чувствовал в первую очередь колу, которая, вдобавок, вызывала дикую жажду.
С таким же успехом я мог собрать с пола горсть песка и насыпать в стакан.
– По коктейльчику решил? – спросила Легба. Я услышал за спиной шуршание халата и медленно повернулся, но оказалось, что хозяйка бара всего лишь встала, чтобы убрать книгу. – Странный выбор для тебя, Грабовски. Я думала, что ты предпочитаешь пить, не смешивая.
– Я и пью, – я сел на стоявший рядом стул.
– Просто колу?! Ты поражаешь меня, Грабовски. Решил увлечься здоровым образом жизни, а?
– С помощью колы? – я улыбнулся и получил ответную улыбку от Легбы.
– Зачем ты здесь?
– Хочу задать парочку вопросов. Когда ты говорила мне, что не видела парня с фотографии, ты, случаем, не лгала? Потому что мне удалось выяснить, что это был голем. Более того, нашлись свидетели, которые рассказали, что голем был создан Рабби.
– Может быть, тогда стоит спросить у Рабби?
– Он мёртв, – я насладился изумлением и испугом, мелькнувшими на лице Легбы, но тут же осадил себя. Сомнительно, что она ещё не знала этой новости. – Вчера частный самолёт с Шимоном на борту потерпел крушение, едва взлетев. Говорят, песок забился куда-то не туда.
– Этого следовало ожидать, – пробормотала хозяйка бара, медленно поднявшись с дивана. Она подошла к бару, выцепила бутылку тёмного рома и сделала несколько глотков прямо из горлышка. Со своего места я видел часть её груди в вырезе, и успел подумать, что за последние пару дней подобное зрелище выпадало мне куда чаще, чем за несколько прошлых лет.
– Почему же следовало ожидать? – спросил я, стараясь отвлечься.
– Потому что «песок попал куда-то не туда» – это очень точное описание того явления, которое происходит.
– Объяснись.
– Забей, Грабовски, тебе не понять, – Легба сделала ещё один большой глоток.
– Я слишком туп? – мне не было обидно. Просто хотел узнать, как толковать фразу.
– Скорее, слишком приземлён. Ты думаешь, мы приехали сюда для того, чтобы проповедовать? Очнись, Грабовски. Я не знаю ни одного человека из жителей Медины, который бы выбрал какую-нибудь религию, не считая тех, кто, как и я, был сюда послан. Мы приехали вовсе не за этим.
– А зачем же тогда? К чему тратить столько сил и средств?
Прежде чем ответить, Легба уселась на стол, подобрав при этом полы халата и приняв позу куда более целомудренную, чем от неё можно было ожидать. Затем она достала из ящика стола портсигар, нашарила там же бензиновую зажигалку, прикурила тонкую чёрную сигариллу и затянулась, выпустив в комнату аромат вишни и пряностей.
– Здесь есть сила, Грабовски. Большая сила. Стоящая того, чтобы тратить свои силы и средства на её изучение. Кто-то разочаровывается и уезжает, кто-то продолжает ждать и исследовать. Некоторые подбираются слишком близко и платят за это, иногда даже жизнью. Мы тут как в шахте, Грабовски. Возможно, что за поворотом скрывается золотая жила, возможно – ещё один перекрёсток, где есть риск свернуть не туда. А может быть, тебя попросту завалит сверху и всё. Ничего больше не будет. Ничего.
Я заметил, как пальцы Легбы задрожали на последней фразе. Она затянулась очень глубоко, а после затушила окурок в стоявшей неподалёку вазе с фруктами и шумно выдохнула.
– Спроси себя, Грабовски, почему ты выбрал именно это место, чтобы сбежать от судьбы. И ты поймёшь, о чём я говорю.
– Постараюсь как-нибудь воспользоваться твоим советом.
Я поднялся, сделал, было, шаг вперёд, но был остановлен Легбой, схватившейся за полу моего плаща. Только сейчас я заметил, что часть ногтей у неё на руке обгрызены.
– Что-то ещё? – спросил я.
Легба не смотрела на меня, отвернувшись чуть в сторону. От неё пахло спиртным, вишней, пряностями и страхом. Последний запах был наиболее ярок.
– Поцелуй меня, Грабовски. Пожалуйста. Просто поцелуй.
Я хотел перевести всё в шутку. Хотел сказать, что предложение несвоевременно. Хотел добавить ещё что-нибудь циничное и жёсткое, но потом Легба повернулась, в глазах мелькнули слёзы, и я, ещё даже не успев понять, что происходит, уже чувствовал вкус чужих губ.
