(K): Но я не хочу тебя ни с кем делить, Оля! Посмотрим, как ты устоишь от моих комплиментов.
(S): Заинтригована;)
(K): Мне кажется, что твой голос слаще клевера.
(S): На самом деле он всегда простуженный.
(K): Я сегодня шел по Невскому и вглядывался в каждое постороннее лицо, желая отгадать, где же ты…
(S): Отгадал?
(K): Нет, все эти лица были недостаточно красивы для тебя:)
…
(K): Кажется, если я вживую увижу твою улыбку, у меня тут же пропадет пульс.
…
(K): Вот так жил спокойно, а потом меня придавило любовью, словно гранитной плитой. Только о тебе думаю. Все время.
…
(S): Кицууунэ))) Все! Хватит!
(K): Тебе смешно?
(S): Немножко!
(K): Сайонара, тогда ответишь на один очень сокровенный и важный для меня вопрос?
(S): Конечно.
(K): Какой у тебя размер груди?
…
(S): Еще раз пишу: дурак! Заблокирую тебя…
(K): Нет! В нашей стране запрещена эвтаназия! А ведь я безнадежно болен любовью. Хотя, если я тебе надоел… Не мучай. Блокируй. Зачем мне жить в мире, в котором рядом нет тебя?
* * *
Юрий Михайлович торжественно положил на стол плитку молочного шоколада.
– Пожалуйста! – довольным голосом проговорил он. – В это воскресенье не забыл.
– Пап, но ты уже задолжал две шоколадки! – рассмеявшись, проговорила Оля.
– От сладкого зубы портятся. И кожа! – проговорила Ксения Борисовна, расставляя на столе чашки.
«И в боках разносит» – с досадой подумала Оля. Которую неделю она не могла начать ограничивать себя в сладостях и выпечке. Уж такой пример перед глазами! Стройная Цвета в облегающей спортивной форме, на которую пускают слюни все парни-десятиклассники на уроке физкультуры.
– Ладно, ограничимся одной плиткой, – вздохнула Оля.
– Ну как прошла очередная неделя в школе, птенчик? – обратился к дочери Юрий Михайлович. – Я столько времени пропадаю на новой работе. Когда возвращаюсь, ты уже, поужинав, торчишь целыми вечерами в своей комнате.
– Все с кем-то переписывается, – поддакнула Ксения Борисовна.
– Переписываться законодательством не запрещено! – покраснев, в свое оправдание воскликнула Оля.
– Ты бы столько времени урокам уделяла, – покачала головой Ксения Борисовна. – Представляешь, Юр, на неделе за самостоятельную работу по алгебре двойку получила! Сдала пустой листок на проверку.
– Это был новый материал, и я его не сразу поняла, – принялась объяснять отцу Оля. – Но уже во всем разобралась. И переписала работу. Это случилось еще во вторник…
В тот день Оле было совсем не до алгебры. Как и в последующие дни, когда она в школе практически не общалась с Женей. Рина, словно нарочно, вцепилась в нее и следовала всюду тенью, боясь, что Потупчик окажется рядом. Олю это напрягало. Воробьева не могла взять в толк, почему Рина так ревностно относится к Жене. Неужели все дело в том, что общение с ним так испортит репутацию? А что, если она правда ревнует? Вдруг между ними что-то было? Слишком яро Синицына реагирует на любые разговоры о рыжеволосом неформале…
– О чем же ты думаешь на уроках? – всплеснула руками Ксения Борисовна. – Одна любовь на уме.
Оля посмотрела на папу, который внезапно снова помрачнел.
– Что плохого в любви? – спросила она, не сводя взгляда с отца. – Когда она нечаянно нагрянет.
Отец закашлялся. Нет, с ним точно что-то не то!
– У нас есть в школе одна девочка, – начала Оля, – ее зовут Цветолина.
– Как? – растерянно переспросил Юрий Михайлович.
– Цветолина! – повторила Оля. – Так вот, ее отец ушел в другую семью, к маме одиннадцатиклассника, с которым у Цветы вражда…
– Как в кино, – пробормотала мама.
Отец же снова нервно схватился за край скатерти. Тогда Оля продолжила:
– Если бы наш папа ушел к другой женщине…
Тут Ксения Борисовна не выдержала и так громко стукнула кулаком по столу, что вздрогнули все чашки с ложками. И Оля от неожиданности подскочила на стуле.
– Господи, Ольга, что с тобой? Вторые выходные подряд заводишь какие-то бредовые разговоры! Это новая школа так на тебя влияет?
Оля не знала, что сказать. Да, кажется, она переборщила. Но видела ведь, что папа что-то скрывает! Почему мама его выгораживает? Как прекратить это вранье?
В дверь позвонили. Ксения Борисовна первой выскочила из-за стола.
– Это мама! Нортона привезла.
Оля засеменила вслед за Ксенией Борисовной.
– Бабушка! – выкрикнула девочка, когда мама распахнула дверь и впустила в прихожую гостей. – Нортон!
Голландская овчарка с тигровым окрасом уже бросилась в Олины объятия.
– На Московском шоссе страшная авария, – снимая шляпку, пожаловалась бабушка Оли, Тамара Васильевна. – Три машины столкнулись, мы полтора часа простояли. Вы же знаете, как Нортон относится к пробкам.
Пес, услышав слова хозяйки, жалобно заскулил. В коридор вышел Олин папа.
– Здравствуйте, Тамара Васильевна.
– Здравствуй, Юрочка! – Пожилая женщина чмокнула в щеку зятя. – Ну, как твоя работа?
– Кипит! – проговорил Юрий Михайлович.
– Он там днями и вечерами пропадает, – покачала головой Ксения Борисовна.
Оля в этот раз промолчала, чтобы снова не попасть в немилость матери.
– Надолго вы нам оставляете своего обормота? – ласково потрепав Нортона по загривку, спросил Юрий Михайлович.
– На неделю, – ответила Тамара Васильевна. – В следующий понедельник у меня с утра самолет. В Кемере сейчас плюс семнадцать!
– Хорошо! – вздохнула Оля.
– Неплохо, – согласилась Тамара Васильевна. – У меня от затянутого серого неба снова мигрень. Оленька, тебя оставляю за главную. Я сменила корм, прошлый Нортон не ел, только растаскивал по квартире и прятал по углам. А вот его подушка!
Оля с готовностью протянула руки к подушке.
– Положу ее в своей комнате. Нортон будет спать у меня. Пойдем, мой хороший, покажу тебе твое пристанище на ближайшую неделю.
Пес, завиляв хвостом, направился вслед за девочкой.
– Даже не переживает, что его в отпуск с собой не берут, – покачала головой Тамара Васильевна.
– Он же любит Ольгу, чего ему переживать? – засмеялась Ксения Борисовна. – Мама, проходи на кухню, мы как раз кофе пьем.
Зайдя в комнату, Оля тут же бросила взгляд на раскрытый ноутбук, где на экране мигало непрочитанное сообщение. Обняв подушку Нортона, девочка присела на край кровати и придвинула к себе ноут. Щелкнула по тачпаду. В сообщении говорилось: «Сегодня в два часа. На Воскресенской набережной. Ты готова встретиться?»
