– В «Майнкрафт». Я играю в «Майнкрафт», – сказал Видар.
– Тебе что, семь лет?
– Она помогает мне не… – засмеялся Видар. – У меня сложности с контролем над импульсами. Психолог говорит, «Майнкрафт» помогает. Я лучше концентрируюсь, когда… просто играю.
Автобус остановился, из него повалили ученики. Ана все смотрела Видару в глаза:
– Ты младший брат Теему Ринниуса, да? Это же ты сидел в тюрьме?
Видар пожал плечами:
– Ну, это больше как досуговый центр.
– А что значит – ты не можешь сконцентрироваться? У тебя какой-то синдром или что?
– Не знаю.
Ана улыбнулась:
– А, так ты просто с приветом?
Видар захохотал:
– Некоторые говорят – я психопат! Зря ты со мной беседу завела!
Ана не торопясь рассмотрела его с головы до ног. Черные волосы падали ему на глаза.
– Для психопата ты слишком симпатичный, – объявила она.
Видар нахмурился:
– Берегись! Вдруг у меня нож!
Ана фыркнула:
– Будь у тебя нож, я бы тебя не испугалась, даже если бы была хлебом.
И Видар влюбился по уши, потому что не умел контролировать свои импульсы.
36
Психопаты разве гулять не ходят?
Открытую тренировку Элизабет Цаккель проводила рано утром. Народу явилось немного: несколько юниоров, которым негде было играть, потому что «Бьорнстад» в этом году не создал для них команду, и несколько взрослых, которых выставили из других клубов и они остались без контракта. Не важно, что никто из них и близко не годился для труппы Цаккель, это были всего лишь статисты, позволяющие клубу говорить об открытой тренировке. На самом деле Цаккель интересовал только Видар, но для начала его пришлось поискать – на лед он не вышел. Она нашла его в чулане вахтера.
– Тебе чем-то помочь? – осведомилась она.
– У вас есть пила? – спросил Видар.
– Для чего?
Видар потряс вратарской клюшкой:
– Слишком длинная!
Ночами в подвале учреждения Видар отбивал от стенки к стенке мячики и шайбы с подачи Балу, но, разумеется, не на коньках. Поэтому он подпилил ее под свой рост. Случайно он отхватил слишком много, черенок получился слишком короткий, но Видар обнаружил, что такой клюшкой можно пасовать жестче и точнее. Единственное, чего у заключенного в изобилии, – это время, – и Видар начал экспериментировать с длиной и обмоткой, например, обматывая рукоять, не сделал набалдашника, как большинство других вратарей. Хват стал лучше.
Цаккель принесла ему пилу, не особо понимая, что он затеял. Видар остался доволен клюшкой и вышел на лед. Принял шайбу и без всякого напряжения отбил так, что она пролетела от борта до борта.
– Можешь повторить? – спросила Цаккель.
Видар кивнул. Цаккель поставила его у ворот, а сама встала в другие.
– Пасуй! – велела она.
Видар пасанул. Через все поле, прямо в крюк клюшки. Для человека, которого хоккей не волнует, в этом, может, и нет ничего такого, но Цаккель знала, что большинству вратарей бьорнстадского дивизиона не забросить шайбу в воду, не вывалившись из лодки. «Этот парень будет вратарить, пока шайба не у нас, а когда мы ее получим, станет дополнительным полевым», – подумала она. Так можно и выиграть.
– Становись в ворота, – снова велела она.
Видар послушался. Цаккель пробивала шайбу за шайбой, она была отличным нападающим, – и все же Видар принял все шайбы. Цаккель допустила к шайбе и других участников открытой тренировки, но ни один из них не сумел поразить ворота. Цаккель велела бить по воротам двоим одновременно, потом троим, под разными углами. Видар не пропускал практически ни одной шайбы. Потрясающие рефлексы.
Цаккель огляделась. На самом верхнем ряду, в углу, сидел Петер Андерсон. Далеко от него стоял на своей трибуне Теему Ринниус. Рядом торчали Паук с Плотником. Теему пытался скрыть распиравшую его гордость, у него плохо получалось. Паук и Плотник даже не пытались ничего скрывать.
Цаккель повернулась к Видару и прокричала:
– Перерыв, можно попить!
Игроки перестали бросать по воротам. Видар снял шлем, потные черные волосы прилипли к лицу. Он повернулся к Цаккель спиной и взял бутылку. Цаккель прицелилась и с силой послала шайбу ему прямо в спину. Видар подскочил, обернулся, и тут Цаккель взмахнула клюшкой еще раз; шайба просвистела в метре от его незащищенной головы.
Теему на трибуне заорал «НЕТ!» – но Видар уже летел к Цаккель. Никто на льду еще не успел понять, что сейчас произойдет, и, не знай Теему своего брата как облупленного, Цаккель вполне могла бы покинуть ледовый дворец ногами вперед. Видар обрушился на нее с кулаками; Теему на заднице съехал с трибуны, ногой распахнул дверь на скамейку запасных, перепрыгнул бортик и оказался на льду. То и дело оскальзываясь в своих тяжелых ботинках, он все же сумел схватить брата за свитер, рывком повалить и прижать ко льду. Потом подоспели Паук с Плотником, и понадобились все трое, чтобы не дать Видару вскочить и прикончить Цаккель.
– РЕХНУЛАСЬ, ЧТО ЛИ???!!! – заорал ей Теему, но она не испугалась – она улыбалась до ушей.
– Ты можешь обещать, что он будет приходить на тренировки вовремя и играть в каждом матче?
Видар все еще бешено извивался в железных объятиях друзей. Теему злобно глянул на Цаккель:
– Ты его убить могла! Он… ТЫ могла убить! Он мог убить ТЕБЯ!
Цаккель с воодушевлением кивнула:
– Да! Видару абсолютно наплевать, что я женщина, он собирался избить меня до смерти! Для него я просто тренер хоккейной команды! Обещаешь, что он будет приходить на тренировки вовремя?
Теему, прищурившись, смотрел на нее. Совершенно чокнутая баба, точно.
– То есть он будет играть в этой команде?
Цаккель фыркнула:
– Будет играть в команде? Да я всю команду построю вокруг Видара! Я из него профи сделаю!
Теему тяжело сглотнул и угрюмо ответил:
– Ладно. Я обещаю, что он будет приходить на тренировки вовремя.
Цаккель кивнула и тут же укатилась. На сегодня она закончила. Другие игроки, присутствовавшие на открытой тренировке, получат короткое сообщение: их уровня для ее команды недостаточно. Цаккель будет с ними честна, справедлива и безжалостна. Как сам спорт.
Видар наконец пришел в себя. Он лежал на льду, измученный и взмокший. Теему присел рядом с ним. Видар скептически повернулся к брату и пробормотал:
– Ты чего, плачешь, что ли?
– Ничего я не плачу, – прошипел Теему и отвернулся.
– А как будто…
