– Слышал о новом спонсоре «Бьорнстад-Хоккея»?
Испанский дачник кивнул, но проворчал:
– Да! Все только о нем и говорят, но никто, похоже, не знает, КТО этот загадочный «спонсор»!
Тео подался вперед и доверительно сообщил:
– Это предприятие, которое покупает фабрику в Бьорнстаде. Они связались со мной, я позову тебя на пресс-конференцию, когда о сделке объявят официально. В коммуне появится много новых рабочих мест.
Испанский дачник даже начал заикаться:
– Откуда ты… я даже не слышал…
Тео без околичностей объяснил, что информацию ему слил один из давних коллег по лондонскому банку. Рассказал и о том, чего новые хозяева фабрики ждут от коммуны: «Конечно, им требуются некоторые политические жесты… доброй воли. Вложения в… инфраструктуру». Испанский дачник понял, что это значит: земельные субсидии, снижение аренды, более или менее официальные вложения коммуны в переустройство фабрики. Но понял он и другое – насколько важно оказаться тем политиком, который на пресс-конференции пообещает людям новые рабочие места.
– Почему ты мне об этом рассказываешь? – подозрительно спросил испанский дачник.
– Потому что я не хочу быть твоим врагом, – мягко ответил Тео.
Испанский дачник расхохотался:
– Да ты прямо конский барышник, Тео. Чего ты хочешь?
И Ричард Тео спокойно ответил:
– Места за столом переговоров. Достаточно, если во время пресс-конференции ты упомянешь меня и мою партию, начнешь сотрудничать со мной – тогда и другие партии подтянутся.
– Хочешь, чтобы я сделал тебя политически рукопожатным?
– Я хочу дать тебе шанс стать тем политиком, который сохранит бьорнстадцам рабочие места.
Испанский дачник еще кобенился, но внутренне уже сдулся. Он поставил Тео одно-единственное условие:
– Все новые рабочие места на фабрике должны достаться бьорнстадцам! Я не желаю видеть, как моя партия подыгрывает Хеду, да еще сейчас!
Ричард Тео пообещал, дав слово чести. Которое стоило не особенно дорого. Он ничего не имел против этого дачника, политики все одинаковы, вот в чем проблема. Испанский дачник водил знакомство со всеми денежными людьми в коммуне, но слыл к тому же большим любителем спорта, который охотно поддерживает хоккейные клубы, – получалась опасная комбинация. Требовался противник послабее. Поэтому, когда испанский дачник уехал домой, Тео тут же позвонил другу в Лондон:
– Ну, договорился. Новые владельцы получат все, что нужно. Только тут кое-какая мелочь всплыла…
Новые владельцы фабрики, конечно, все поняли. Тем более что Тео постарался объяснить: учитывая жаркие прения в местной прессе о закрытии больницы, «местные политики» оценили бы, если бы новые владельцы пообещали большую часть новых рабочих мест жителям Хеда.
Чтобы никто не думал, что подыгрывают только Бьорнстаду.
* * *
Однажды вечером в конце лета в дверь женщины-политика постучали. Она открыла, удивилась и пригласила Тео войти, но тот виновато улыбнулся и сказал, что «не хочет мешать». Тео разглядел в глубине доме ее мужа и детей.
– Новые владельцы фабрики скоро объявят о сделке официально. Расскажут про новые рабочие места и про то, что они будут спонсировать «Бьорнстад-Хоккей». И проведут пресс-конференцию, совместно с политиками, которые внесли свою лепту в заключение сделки, – сказал Тео.
Женщина не умела играть в такие игры и не поняла, каким образом это ее касается, поэтому просто сказала:
– Поздравляю. К следующим выборам у вас будет звездочка на фюзеляже.
Тео смиренно улыбнулся:
– Ну, меня там не ждут. А ваши люди там будут, вы же самая крупная партия в коммуне.
– Я занимаю не настолько высокое место в иерархии, чтобы меня отправили на пресс-конференцию. Особенно после… ну, вы понимаете. Топор в капоте.
Тео с радостью отметил в ее голосе не только страх, но и злость.
– А если я устрою так, что вы туда отправитесь? Вместе с лидером вашей партии?
– Вы не сможете… или сможете?
Женщина замолчала, но Тео ничего не говорил, и она продолжила:
– Чего вы от меня хотите?
– Я хочу быть вашим другом.
– Что я должна буду сказать на этой пресс-конференции? – как-то слишком услужливо спросила женщина.
– Правду. Что рабочие места нужны не только бьорнстадцам, но и в Хеде. Ответственный политик заботится обо всей коммуне.
Женщина покачала головой, ее веки задергались.
– Я не могу… вы же понимаете – не могу…
Рука Тео коснулась ее руки: поддержать, успокоить.
– Вы напуганы. Не бойтесь. Никто не причинит вам зла.
По его глазам женщина поняла: он говорит всерьез. Тяжело вздохнула:
– Так вы хотите, чтобы я потребовала часть рабочих мест на фабрике для жителей Хеда?
– Половину, – кивнул Тео.
– Вы что, не понимаете, как меня после этого возненавидят в Бьорнстаде?
Ричард Тео невозмутимо пожал плечами:
– В Бьорнстаде возненавидят, зато полюбят в Хеде. А в Хеде народу живет больше. Если вас уже ненавидят здесь, то тем больше полюбят там. Выборы выигрывают не те, у кого мало врагов, а у кого много друзей.
– Это хотя бы законно? Вы можете… а вдруг меня исключат из партии?
– Вы меня не так поняли. После пресс-конференции вы не только сохраните членство в партии. Вы станете ее лидером.
И это тоже было сказано совершенно всерьез.
18
Какая-то баба
Лето в Бьорнстаде ослепит кого угодно; как аромат роз усиливается в темной комнате, так пора света в краях, привычных к темноте, буквально опьяняет. Вокруг вдруг вскипает зелень, светло почти круглые сутки, теплые ветерки гоняются друг за другом, словно выпущенные из хлева телята. Но мы научились не доверять жаре, она быстротечна и вероломна. В этой части страны деревья раздеваются быстро, сбрасывают листья одним махом, как ночную рубашку, и вот дни усыхают, а горизонт становится ближе. Быстрее, чем мы ждали, является зимняя белизна и стирает краски остальных времен года, и однажды утром мы поднимаем штору и видим, что мир снова стал чистым листом, хрустяще-ледяной свежевыглаженной простыней. Мы вытаскиваем лодки из озера, оставляя часть себя на лодочном дне. Те, кем мы были в июле, летние люди, останутся спать в этой деревянной постели под толстым слоем снега, и сон их будет так долог, что до следующей весны они почти забудут самих себя.
Близился сентябрь. Время принадлежит тем, кто любит хоккей. Наш год начинается в сентябре.
Фатима и Анн-Катрин закончили смену. Все без исключения врачи, проходившие мимо, обсуждали только хоккей – местная газета сообщила про некоего «таинственного спонсора», который может спасти «Бьорнстад-Хоккей», и эта новость стала главной темой всех разговоров и в Бьорнстаде, и в Хеде. «Вот это будет СЕЗОН!» – выдохнула одна из медсестер в комнате отдыха, и ей тут же возразила медсестра из другого лагеря: «Лучше бы этому спонсору вложиться в Хед! Коммуна у нас маленькая, ей две команды не потянуть!» – «Ну конечно!» – воскликнула первая. «Вот и закрывайте тогда ваш «ХЕД», вы же без денег налогоплательщиков не проживете!» – рявкнула вторая.
