Она бы тоже предпочла забыть его, оставив в памяти как приятный, замечательный и яркий эпизод жизни и не более того, но… она хотела его, тосковала по нему, скучала, поражаясь, как за такой короткий срок, который они были знакомы и общались, она привыкла к его постоянному присутствию в ее жизни, и ей ужасно не хватало его.
К тому же родной сынок постоянно напоминал о господине Красногорском, что тоже не способствовало ее быстрому излечению от любви. Чуть ли не каждый день в Сочи Матвей спрашивал Арину:
– А когда дядя Артем приедет?
Она отговаривалась, что он не приедет, потому что у него работа, потому что он занят, потому что у него свои дела, пока однажды не решила, что надо раз и навсегда объяснить сыну реалии, и ответила на его очередной вопрос:
– Мам, а дядя Артем когда к нам приедет?
– Матюша, он не приедет. У дяди Артема своя жизнь, свои дела. Он же не наша родня, не наш родной и близкий человек, он сам по себе, отдельно от нас.
– Нет, мамочка, – возразил ей сынок, забравшись ей на колени. Он взял ручонками ее за лицо и сообщил с самым серьезным видом: – Ты не понимаешь, мамочка, он наш. Он очень даже наш родной. Скажи ему, пусть он приедет. И бабушка Лида с ним тоже приедет.
Вот что тут будешь делать? Так и забалтывала ребенка дальше, объясняя что-то про сильную занятость его любимого дяди Артема, решив, что он со временем забудется Матвеем и потускнеет в памяти ребенка образ того дяди Артема, чтоб ему… хорошо жилось.
Сентябрь пришел как-то сразу после расслабляющего отдыха.
А через пять дней после приезда произошло очень странное событие.
Арина вернулась домой около семи вечера. Анна Григорьевна, вышедшая в прихожую следом за вылетевшим пулькой Матвеем, уже висевшим у матери на шее и целующим ее в щеки, произнесла настораживающую фразу:
– Умывайся, и за стол. Поговорить надо.
– Что-то случилось? – тут же напряглась Арина.
– Не случилось, но повод для беседы имеется.
– Не пугай меня, ба, – разнервничалась Арина.
– А ты не пугайся попусту и заранее, – посоветовала Анна Григорьевна.
И объяснила, уж когда они сидели за столом в кухне после того, как соскучившийся за день по матери Матвей поведал ей о всех своих сегодняшних важных делах, достижениях и новостях, поделился мыслями о жизни и планами на завтра и убежал в гостиную разбирать очередную машину, а Арина, провожая любящим взглядом сына, мимоходом подумала: какие в скором времени придется искать ему машины и механизмы для изучения, он уже любую элементарную электронику курочит на раз, особенно при помощи подаренного Красногорским специального набора инструментов.
Красота, а не набор, только теперь мы все норовим разобрать, особенно важные вещи и агрегаты. Вот и думай, спасибо говорить тому господину или помянуть недобрым словом.
Она бы предпочла второе.
– Звонил отец, – отвлекла ее Анна Григорьевна от размышлений, которые каким-то странным образом, с чего бы ни начавшись, всегда сводились к одному предмету, о котором по-хорошему вообще не надо было бы вспоминать.
– Как у него дела? – дежурно поинтересовалась Арина.
– Вот ты у него и спросишь, – предложила бабушка и пояснила: – Он хотел с тобой поговорить. Специально позвонил предупредить, что свяжется с нами позже, когда ты вернешься с работы.
– И что ему надо? – насторожилась Арина.
– Думаю, он объяснит сам.
– И чего вдруг я ему понадобилась? Не нужна была двадцать семь лет, а тут здрасте, пожалуйста.
– Напомню, что Аркадий до сих пор переводит нам ежемесячно достойную сумму денег, а это мало похоже на поведение человека, которому ты безразлична. К тому же он звонит и интересуется твоей жизнью, просит ваши фото с Матвеем. Хотя бы поэтому ты могла бы спокойно и доброжелательно его выслушать. Думаю, просто так он бы не стал тебя тревожить.
Арина смутилась эдакой отповеди бабушки, понимая, что та права, но, наверное, это первая, непроизвольная реакция все еще где-то в глубине души обиженной маленькой девочки.
Как-то надо бы все-таки взрослеть, подумалось ей.
Они заканчивали ужинать, когда раздался звонок отца на телефон Анны Григорьевны. Та ответила, обменялась приветственными фразами и передала трубку внучке.
– Да, – отозвалась Арина, и что-то предательски дрогнуло у нее в солнечном сплетении.
– Здравствуй, Ариша, – услышала она отдаленно знакомый, практически позабытый голос отца, и снова что-то екнуло внутри.
– Здравствуй… – запнулась она, но произнесла все же: – Папа.
– Да, – усмехнулся он с грустью, – я понимаю.
Помолчали.
– Ариша, – более деловым тоном заговорил он, – у меня есть к тебе огромная просьба и очень важное дело. Я все понимаю, что меня не было в твоей жизни и, по сути, я для тебя никто, незнакомый человек. И ты имеешь полное право отказать мне, даже не выслушав. Но то, о чем я хочу попросить тебя, очень важно. Невероятно важно.
– Что именно?
– Я не могу объяснить все по телефону и хотел попросить тебя прилететь ко мне.
– К тебе? – поразилась Арина.
– Да, ко мне, во Владивосток, – подтвердил он свою просьбу и поспешил растолковать: – Я перевел на вашу карточку деньги, чтобы ты смогла купить билет в бизнес-классе, – помолчал и сказал каким-то странным, особым голосом, полным скрытой скорби: – Мне очень многое надо тебе объяснить и очень многое сказать. И мне очень нужна твоя помощь.
– Когда ты хочешь, чтобы я прилетела? – спросила Арина и поторопилась уточнить: – Если я все же соглашусь прилететь.
– Как можно быстрей, – снова спокойным и ровным тоном ответил отец. – Лучше бы вообще сегодня. Но я понимаю, что тебе надо будет уладить какие-то дела.
– Я не могу прямо сейчас дать тебе ответ, – не отказала сразу Арина. – Мне надо подумать.
– Да, конечно, – торопливо согласился он и оповестил: – Я буду ждать твоего ответа. Звони сразу, как только решишь, в любое время.
– Хорошо, – пообещала она и попрощалась.
– Как я понимаю, Аркадий попросил тебя прилететь? – скорее утверждала, чем спрашивала Анна Григорьевна.
– Да, – кивнула, не выходя из состояния глубокого недоумения, Арина. – Ничего не объяснил, сказал только, что это не телефонный разговор и что перевел нам на карту деньги на билет.
– Надо лететь, – вздохнув, уверенно сказала Анна Григорьевна.
– Ба! – удивилась Арина. – Я не видела его двадцать семь лет, он жил своей жизнью, и мы знать не знали, как он там живет и чем. Наверняка у него куча жен и любовниц поменялась за эти годы, и дети есть, с чего вдруг он обо мне вспомнил и я ему резко понадобилась?
– Знаешь, что, Арин, – строгим тоном прямо-таки отчитала ее бабушка, – давай-ка ты эти свои подростковые комплексы уже оставишь, перестанешь мучиться и строить из себя навеки обиженную девочку. Давно уже проехали, как ты выражаешься, эти темы и давно разобрались со всеми твоими претензиями к родителям. Аркадий никогда ничего у нас не просил и ни за чем к нам не обращался, только давал, поддерживал и всегда интересовался, как у нас с тобой обстоят дела. Даже предлагал тебе денег, когда ты в бизнес полезла, если помнишь, но ты гордо отказалась. И раз он просит сейчас помощи, значит, у него имеется для этого серьезная причина. И мы просто обязаны помочь.
