– Значит, с домиком я пролетела, – печально протянула Арина.
Нисколько не удивляясь тому, что у нее сейчас все плохо, ну а как могло быть иначе…
– Подожди, почему пролетела? – весело сказала Наташа, и Арина услышала, как она спрашивает у кого-то: – Свет, вы в дом-то в Сочи кого-нибудь пустили?
Арина, превратившись вся в большое ухо, пыталась разобрать, что ответили Наталье, но ни фига не было слышно за пляжным развеселым шумом и гулом множества голосов. А в трубке возник голос совсем другого человека:
– Арин, это я, Света, – таким же веселым, как и Наталья, голосом вовсю кайфующего на отдыхе человека произнесла Света. – Мы тут с ребятами вместе на Кипре решили отдохнуть. А дом стоит пустой, смело можете приезжать и жить, сколько захотите, мы только рады будем. Владик не любит, когда в доме долго никто не живет, у него на сей счет своя теория имеется.
Арина услышала на втором плане пробасивший что-то голос ее мужа и смешок второго мужчины, видимо, Паши.
А Света принялась давать хозяйские разъяснения, но отвлеклась на что-то, тогда трубку у нее забрал муж Владик и четко, по пунктам объяснил, как лучше всего добраться до их дома, кому позвонить, у кого взять ключи, кто следит и убирает в доме и за какую сумму, к кому обратиться за пропусками на пляж.
– Я тебе сейчас на WhatsApp скину адрес и все контакты-координаты. Ты как билеты возьмешь, позвони, я предупрежу Веру Константиновну, когда вы приедете, она вас встретит, и свяжусь с человеком, выдающим пропуска. И еще скину ссылку на приложение для нормального сочинского такси. Арин, – другим, совсем не деловым голосом обратился он вдруг. – Это замечательно, что именно ты к нам в дом поедешь, и у меня к тебе будет ма-а-а-аленькая просьба, – нарочито заискивающим тоном произнес он.
– Да любая.
– Научи Галю, это наша домработница там, делать мои любимые кексики, ну те, что с шоколадной пасточкой внутри, а?
– Разглашение авторских рецептов навредит моему бизнесу и уменьшит доходы, – попыталась отшутиться Арина.
– Я ее очень строго предупрежу, а ты с нее возьмешь расписку вместе с клятвой, зато у меня и в Сочи будут твои кексики. А то все там классно и замечательно, а без кексиков твоих тоска. Но Галя, ручаюсь: могила! – пообещал он дурашливо. – Никто не узнает, слово даю.
У Арины просто не осталось никаких сил на дальнейшие разговоры, не то что на шутки, и она пообещала и рецептик, и научить неведомую Галочку, и хорошо отдыхать в свое удовольствие.
Наплевав на цены в разгар сезона, Арина купила билеты на самолет на тот рейс, который подошел ей лучше всего, и сразу же позвонила бабушке:
– Ба, – начала она, но Анна Григорьевна ее перебила:
– Что происходит, Арина? Как ты себя чувствуешь? Я не смогла тебе дозвониться вечером, а сейчас постоянно занято…
– Вчера, как приехала, заснула и спала вот прямо до утра. Мне получше. Бабуль, я что звоню: собирай все вещи и готовься выезжать с дачи.
– Подожди, что значит – готовься. С бухты-барахты, без предупреждения? У нас еще целых три недели до первого сентября, и, между прочим, оплаченные.
– Мы летим в Сочи. Как раз на эти три недели. Я уже взяла билеты и обо всем договорилась.
– Когда летим? – уже более деловитым и спокойным тоном уточнила бабушка.
– Послезавтра. Завтра пришлю машину, забрать вас вместе с вещами, а послезавтра утром мы улетаем, – и первый раз за два дня улыбнулась, хоть и вымученно: отказывались губы растягиваться в улыбку. – Вечером уже будем в море плескаться.
– Надеюсь, ты помнишь, что я достаточно умна для того, чтобы понять, что у тебя что-то случилось и именно поэтому мы летим в Сочи? – поинтересовалась Анна Григорьевна.
– Я помню, – вторично улыбнулась Арина.
– Очень хорошо, – заметила бабуля и, прежде чем попрощаться, посоветовала: – Если не обнаружилось, что у кого-то из нас смертельная болезнь, если руки-ноги есть и голова в порядке, то все остальное мы преодолеем и со всеми напастями как-нибудь справимся. Ты не впадай там в глубокое уныние, кроме смерти, исправить и пережить можно все.
– Я тебя люблю, – сказала Арина с чувством.
– Я тебя тоже, детка, я тебя тоже, – ответила бабушка и отключилась.
И вот теперь только Арина смогла заплакать.
За три бесконечных дня Красногорского измучили, изрядно извели и достали мысли-размышления и воспоминания о девушке Арине.
Он набирал ее несколько раз, но она не отвечала – не сбрасывала номер и не выключала телефон, но и не отвечала.
Ладно, решил Артем, это нормально, у нее есть веские причины, чтобы не хотеть с ним разговаривать – она сильно на него обижена, возмущена предложением, которое он сделал, по сути, ради Матвея, и хоть не так прямолинейно, но Арина очень умная девушка и поняла все верно.
Хотя почему только ради Матвея?
Все, что он сказал тогда ей на веранде, правда – они ведь не просто так оказались в постели, их взаимное влечение достигло такого накала, что игнорировать его было уже никак невозможно. И он, и она неодолимо хотели друг друга.
Факт? Факт.
И то, что он буквально потерял власть над собой, целиком и полностью отдавшись их интимной близости, которую-то и сексом невозможно назвать, настолько это было потрясающе мощно, красиво и даже, наверное, в чем-то духовно, потому что переживал Артем не только телесные потрясения. У него разум просто снесло напрочь – настолько, что он не контролировал ни девушку, ни себя, ни сам процесс, чего в его яркой мужской жизни никогда не бывало.
Ну бывало, несколько раз, но совсем не так, а, скажем, до соединения с женщиной он более-менее контролировал происходящее, да и сам процесс как-то умудрялся.
Но то, что произошло с Красногорским, стоило ему поцеловать Арину, это нечто… охренительное! Это был какой-то… концентрированный восторг. Настолько…
Ладно, не будем об этом. Он вообще-то о другом.
Они совершенно уникальным образом подошли друг другу и совпали физически, телами, темпераментом, сексуальной пылкостью и предпочтениями в интимной близости. Они чувствовали желания друг друга, не нуждаясь в словах, хотя и горячие, безумные слова, произносимые жарким шепотом, тоже, как оказалось, им нравились и заводили обоих. И это такая редкость, такая удача, когда люди так совпадают в интимной области жизни.
Факт? Факт.
И бесспорный факт, что он глубоко, искренне, по-отцовски любит Матвея. И это так.
Вновь и вновь раскладывая по полочкам эти доводы, непроизвольно вспоминая моменты их интимной близости так, что у него сразу же наступала эрекция, Красногорский уверялся в своей правоте, успокаивая себя мыслью, что Арина умная девушка и, когда у нее пройдет первая болезненная реакция, она, подумав над всеми этими неоспоримыми фактами, поймет, что он прав.
