– Пошли позавтракаем? – отстегивая ремень, привычно пригласила Арина.
– Нет, сегодня не могу, – отказался Красногорский.
– Ну тогда что? – немного растерялась Арина. – Тогда пока?
– Пока, – кивнул Артем, всем своим видом показав, что торопится, даже на ручные часы посмотрел как бы мельком и не так чтобы демонстративно, но Арина, конечно, заметила и принялась с излишней поспешностью выбираться из машины. Выскочила, захлопнула за собой дверцу, еще раз попрощалась и махнула рукой.
Потягивая кофе, Арина размышляла над некоторыми странностями, даже не странностями, а… как бы это определить?
С самого утра она чувствовала в Красногорском некую напряженность, даже и не с утра, пожалуй, а с вечера, когда он помогал ей переодевать спавшего Матвея, а потом как-то быстро и скомканно попрощался и резко ушел.
А утром ей показалось, что они вернулись к общению первых дней знакомства – он холодновато-уважительно отстранен и закрыт, как элитный клуб для простых посетителей, а она все продолжает гадать, что так строго охраняет в себе этот мужчина.
Вроде бы они уже пришли к достаточной степени доверия и открытости, она даже вон рассказала о своих родителях, на тему которых ни с кем, кроме бабули, никогда не разговаривала, а с Артемом внезапно поделилась. И вышло это так естественно и легко как-то, без душевного напряга и дискомфорта, словно было единственно верным и правильным. Да и Артем раскрылся и поделился очень личным. Она же видела, понимала, что он рассказывает ей то, что вряд ли с кем-то обсуждает, словно сам себе признавался первый раз в своих мыслях и чувствах.
И вдруг… Что-то витало сегодня над ними в машине, какая-то напряженность, и Арина чувствовала отстраненность мужчины и какую-то возникшую натянутость.
А потом Красногорский вдруг, как по щелчку – раз, – снова принялся расспрашивать ее о работе, как и прежде, с большим, неподдельным интересом и душевным расположением.
И что с ним такое сегодня случилось? Непоня-я-ятно…
Артем вполне мог задержаться и на завтрак, и на поболтать, мало того, стоило ему отъехать от дома Арины, как, по известному закону Мерфи, как-то захотелось, да и сонливость от недосыпа накатывала, и он реально прямо-таки почувствовал во рту вкус фирменного, неповторимого кофе, который делала Арина.
Но Красногорский не мог остаться позавтракать и еще о чем-то мирно беседовать. Ему и так было непросто поддерживать их дружеский разговор в машине, сохраняя легкий, нейтральный тон.
Он был ошеломлен и потрясен.
То, что он испытал, пережил вчера, стало для Артема настолько мощным душевным откровением, настолько невероятным открытием в себе по-настоящему отцовских чувств к Матвею, что первый раз в жизни Красногорский терялся и не понимал, что делать и как теперь жить с этими чувствами и со своим желанием защищать, оберегать, любить малыша и находиться рядом с ним.
Полдороги он не знал, как разговаривать с Ариной в свете тех чувств, что испытывает к ее ребенку, потом все же, мысленно надавав себе тумаков, начал расспрашивать ее о работе, да и сам не без удовольствия и самоиронии рассказал о своем становлении в бизнесе. Но каждый раз, когда он поворачивал голову и смотрел на нее, непроизвольно в голове у него возникала мысль, что она мама Матвея.
Что с этим делать, Артем пока не понимал.
Рабочая неделя для Арины пролетела невероятно быстро, хоть и была загружена сверх всякой меры делами, заботами и кондитерским творчеством, к тому же пришлось самой стоять на производстве – Глеб с Аленой отдыхали на морях и должны были вернуться в воскресенье вечером.
Но мысли Арины, как, впрочем, и все предыдущие недели и дни с момента знакомства с господином Красногорским, были заняты именно им. Она бесконечно прокручивала в воспоминаниях слова и фразы из их разговоров, его реакции, его движения, как он посмотрел, как вздохнул и повернул голову, как улыбался и смеялся, как чесал задумчиво бровь…
Она вся была переполнена мыслями, ожиданиями и чувствами к этому мужчине и понимала, что подошла к некой черте, за которой принимается решение.
Какое?
Любое, но решение. Они уже нагулялись, наговорились, наобщались на все возможные и допустимые «предварительные» беседы, дальше начинаются дела.
Арина точно знала, что она готова переступать эту черту и двигаться вперед. А вот готов ли Артем? Что-то она неуверена.
Вот и ехала в электричке в пятницу вечером и все крутила в голове эти мысли, от которых ее бросало в жар и дрожь возбуждения, когда думалось-представлялось ей, что да! Что все у них может получиться, и уже в эти выходные. Или вдруг представляла себе, как это может у них получиться, и становилось невозможно дышать, и кровь приливала к лицу, и екало, замирая, сердце….
Красногорский так ничего и не решил для себя за эти дни – как справляться с внезапно проснувшимся чувством отцовства и нужно ли это делать вообще.
Махнув рукой на все эти вопросы, он поехал в субботу утром на дачу, сказав себе, что будет решать проблему по мере развития и поступления новых вводных.
Проблема возникла сразу же, стоило Артему приехать в поселок. Выяснилось, что на них свалилась неожиданная удача – у маминой близкой подруги заболели внуки, у которых именно на сегодняшний день имелись билеты в супер-пупер аквапарк с какими-то невероятными горками и водными эффектами. И эта самая бабушка заболевших внуков предложила билеты Лидии Архиповне, ну не пропадать же такому добру.
Потчуя хозяина завтраком, все домочадцы, не считая Степана Сергеевича, гомонили на разные голоса, объясняя ему суть вопроса и великолепие выпавшей на их долю удачи. Матвей с Вовкой, в то время пока Арина с Анной Григорьевной объясняли Артему, где находится этот самый аквапарк, стояли навытяжку плечом к плечу и молча смотрели на Красногорского голодными глазами. Так смотрят дети, не евшие как минимум три дня, на дядечку барина, который с аппетитом поглощает бутербродик с икоркой, заедая его ананасами, рябчиками и прочими буржуйскими деликатесами.
Два таких шрековских котика из мультика.
Причем молча смотрели. Не произнося ни звука.
Артем боялся, что захлебнется кофе и подавится творогом, если начнет смеяться.
– Вы хотите поехать? – спросил он пацанов.
Матвей, прикрыв глаза от избытка чувств, начал медленно, с большим значением крутить головой из стороны в сторону и так же медленно, с не меньшим значением, приложил ладошку к груди и произнес, старательно выговаривая каждое слово:
– Мы очень, очень, очень хотим поехать в аквапарк.
– Тогда почему вы еще здесь стоите? – спокойно спросил у него Артем, уже привычно прилагая усилие, чтобы не улыбаться.
– А где нам стоять, дядь Артем? – осторожно поинтересовался Вовка.
– С вещами у машины, – сказал Красногорский.
Надо было видеть реакцию пацанов – сначала на их рожицах отразилось непонимание и удивление, потом глазенки мальчишек расширились и лица засияли неподдельным восторгом и небывалым восхищением…
