Почти никто не подходил ко мне во время перемен, никто не хотел делать со мной вместе лабораторные работы, за целый день мне могли не сказать ни слова.
Меня продолжала мучить мысль о моих суперспособностях: я думал, что осиная атака должна была изменить во мне хоть что-то, но пока ничего не чувствовал.
Пока… потому что спустя всего несколько дней случилось то, чего я так долго ждал. Наконец-то!
В один прекрасный день я возвращался домой один – сказать по правде, уже давно я делал это в одиночку, – и вдруг, проходя по парку, услышал позади голоса, которые тут же узнал: это были они.
Я обернулся и увидел их в какой-то сотне метров. Как обычно, все мое тело задрожало от страха. И хотя логичнее было убежать, я уже так устал от этой беготни, что решил просто сесть на скамейку и дождаться, пока они подойдут.
На их лицах было удивление: такого они от меня не ожидали и, возможно, подумали, что я решил дать им отпор, хотя у меня и в мыслях этого не было – я просто не хотел удирать. Я смотрел, как они подходят ко мне.
Пятьдесят метров, сорок, тридцать… по крайней мере, мне так казалось. В тот момент, когда они должны были вот-вот подойти и я уже мог отчетливо различать ярость на их лицах, я закрыл глаза.
Я сжал веки так сильно, как только смог, и пожелал просто исчезнуть, раствориться в воздухе. Я весь сжался в комочек и положил голову на колени в ожидании удара, которого так и не последовало.
Ничего.
Тишина.
Через несколько секунд я открыл глаза, и тут произошло нечто невероятное.
В это самое мгновение они проходили мимо меня, на расстоянии всего нескольких метров, глядя в разные стороны, но не в ту, где я находился. Я вообще перестал что-либо понимать.
Они просто прошли мимо, как будто меня там не было, как будто… как будто они не могли меня видеть!
Я посмотрел на свои руки, на ладони, на ноги… Я видел себя прекрасно, понятное дело, но это не означало, что меня могли видеть остальные. Возможно, осиный яд все-таки подействовал и я наконец смог стать невидимкой.
Уходя все дальше от меня, они то и дело поворачивали головы в мою сторону, но ничего не делали, не подходили, не показывали неприличные жесты, не кричали… просто продолжали меня не видеть.
Как только они скрылись за поворотом, я подскочил и побежал в сторону дома.
Они меня не видели! Наконец проснулись мои суперспособности, наконец все плохое, что со мной произошло, дало результаты: я смог стать невидимкой! Теперь оставалось лишь тренироваться и тренироваться, чтобы исчезать, когда захочется, и научиться контролировать эту суперсилу.
Я пришел домой, бегом поднялся к себе в комнату и лег на кровать. Это был один из самых счастливых моментов моей жизни.
Я начал думать о том, что сделаю благодаря своей новой способности, как смогу все исправить… И пока я мечтал, я вдруг понял одну вещь, которая с этого момента должна была полностью изменить мое существование.
А что, если это был не первый раз, когда я стал невидимкой? Что, если в течение последних дней и недель я становился невидимкой неоднократно, сам того не подозревая?
– Ну конечно! – крикнул я. Это все объясняло. Объясняло, почему люди мне не помогали, почему никто никогда ничего не видел, никто ничего не делал для меня… ну конечно, я просто был невидимым!
Вот почему всякий раз, когда я убегал от ММ и его друзей, гонящихся за мной, люди видели только их. Видели, как трое мальчиков просто бегут по улице, не больше и не меньше, и поэтому не помогали мне.
Вот почему, когда после уроков я выбегал из школы и сталкивался с кем-нибудь из родителей, никто ничего не говорил: они просто чувствовали удар, удивлялись, но ничего не могли сделать.
Вот почему, когда меня толкали в коридоре, отбирали завтрак на перемене или кидали на землю, никто из одноклассников мне не помогал, никто из преподавателей их не наказывал… конечно! Они точно меня не видели!
Это объясняло, почему мне не протягивали руку помощи: ведь не могли все люди быть такими плохими, это просто невозможно, должна была быть причина, по которой никто не замечал, что со мной происходит.
В тот вечер, лежа в кровати, я чувствовал себя счастливым. Безмерно счастливым.
Рассвет заглядывает в комнату мальчика, который наконец разгадал секрет темной стороны человеческих сердец: он стал для них невидимкой.
Вот почему в доме никто не замечает, что его тело давно утратило легкость, что на лице его всегда нарисована вымученная улыбка, что взгляд его потерян и устремлен в никуда. По этой же причине никто не заметил, что он теперь не облокачивается на спинку стула, что в доме остается больше хлеба, потому что его бутерброды с каждым разом становятся все меньше и меньше.
И за пределами дома, на улице, в обычной жизни, никто не видит, как мальчик медленно идет в школу, а потом бегом возвращается после уроков и стремительно закрывает за собой дверь, оставляя все страхи позади. Как он прячется за воротами гаража или за деревом и ждет, когда прозвенит звонок и калитку в школу начнут закрывать, чтобы ворваться в нее в последний момент. Никто не замечает на его рубашке пятен от мела, которые появляются уже с самого утра.
Его не видит ни один родитель, ни один ученик, ни один консьерж, даже ни один полицейский из патрулирующих соседний перекресток. Никто не видит мальчишку, который приходит последним в школу, а выбегает из нее первым.
Мальчишку, который давно разучился ходить, потому что он везде перемещается бегом: бегом по коридорам, бегом на перемену, бегом между уроками, бегом через школьный двор, бегом в сторону дома…
Мальчишку, который наконец смог стать невидимкой.
Беда в том, что он пока еще не знает, что стал таким вовсе не благодаря осиному яду и собственным желаниям, а благодаря всем остальным, тем, кто его окружает.
Пока все это происходит, одна учительница несколько раз наведывается в кабинет, куда вход ей строго запрещен. Она делает это тайком, чтобы найти хоть что-то, что сможет усмирить дракона.
Порывшись в нескольких ящиках и шкафах, покопавшись в компьютере, она наконец находит его – файл, к которому не должна иметь доступа, но который все же изучает.
Она продолжает поиски в различных источниках, пока не выясняет ранее неизвестные ей детали: она не знала ничего про операцию, не знала, что практически год он не ходил в школу, и, конечно, она не заметила, что на одном из пальцев у него не хватает фаланги.
На следующей неделе на уроке литературы опять произошло что-то странное. Учительница молча вошла в класс, так же молча взяла мел и написала на доске всего одно слово, но самыми большими буквами, которые только можно было себе представить. Слово, которое заняло собой всю доску.
Трус
Она повернулась к классу и положила мел на стол.
