«Такое уже было, – сказал он себе мысленно. – Уже было, и вы с Анни, вдвоём, нашли выход. И опять найдёте. Точно найдёте».
Дойдя до ЦУПа, самого внушительного здания на Космодроме-2, расположенного в его центре, Джордж остановился – и остановил Больцмановского Мозеса, схватив его за руку.
– Идём же! – сказал Мозес, сияя улыбкой. – Разве тебе не хочется поскорее увидеться с моим хозяином?
– Мне очень хочется, да, – солгал Джордж, судорожно перебирая в голове варианты действий. – Просто я должен быть уверен, что произведу на него наилучшее впечатление.
Даже в полутьме перед входом в здание ЦУПа, освещённое изнутри словно бы радиоактивным свечением, Джорджу было видно, что щёки Больцмановского Мозеса вспыхнули от удовольствия.
– Никаких сомнений! – воскликнул робот.
– Я вот что думаю… – сказал Джордж. Он понятия не имел, хороша ли его идея, – однако вряд ли могла быть идея хуже, чем явиться прямиком в когти Алиота Мерака, который наверняка занял бы первое место на всемирном конкурсе психов. – Я бы хотел заранее узнать, о чём думает Алиот, узнать о его планах и замыслах, – заранее, прежде чем он меня увидит, – чтобы соответствовать его уровню, чтобы быть ему достойным собеседником. Потому что, если ему придётся разжёвывать мне всё с самого начала, он решит, что я просто дурачок, недостойный его внимания, и не захочет иметь со мной дело.
Брови Больцмановского Мозеса сошлись на переносице. Вид у робота был озадаченный.
– Есть ли тут поблизости, – скороговоркой продолжал Джордж, не давая ему опомниться, – есть ли прямо тут, в ЦУПе, какое-нибудь местечко, откуда я смогу увидеть Алиота так, чтобы он не видел меня, и, прежде чем поздороваться с ним, смогу услышать, как он разговаривает с кем-нибудь из роботов?
К великому облегчению Джорджа, брови робота разгладились.
– Балкон-полуэтаж! – сказал он. – Я могу отвести тебя на балкон, откуда открывается прекрасный вид на главный зал ЦУПа, и ты увидишь моего чудесного дорогого хозяина. Тебе это подойдёт?
Больцмановский Мозес так старался идеально выполнять свою программу и быть милым и дружелюбным роботом, что Джордж устыдился своего обмана. «Он просто робот, – сурово напомнил он себе. – Он не живой, и ты не можешь ранить его чувства – у него их попросту нет!» И всё же, глядя на обгоревшее и проржавевшее, но наивное и невинное лицо Мозеса, Джордж ощутил укол совести: трудно было внушить себе, что это всего лишь бездушная машина. Больцмановский Мозес, напоминал себе Джордж, – это промежуточное звено между человеческим и нечеловеческим, между личностью и машиной. Поди пойми, как на него реагировать. Разумное творение, продукт высоких технологий, проявляющий человеческие эмоции! Джордж помотал головой. Сейчас не самый подходящий момент для отвлечённых раздумий о том, нужно ли обращаться с эмоциональной машиной как с человеком.
– Ещё как подойдёт! – сказал он. – Веди же меня на балкон, Мозес, добрейший робот во Вселенной!
Глава семнадцатая
С балкона, откуда ЦУП был виден как на ладони, Джордж, как и в прошлый раз, наблюдал ряды мониторов и экраны на стенах. На этот раз, хотя компьютеры явно были всё те же и экраны на прежних местах, атмосфера в зале была совсем другая. Он опять был заполнен, но только не взволнованными детьми и не щебечущими родителями; ни радости, ни ликования, ни тревоги, ни нервного трепета. Только монотонный непрерывный сигнал общего сбора да лязг роботов, занимающих свои места по периметру зала.
Выглядывая с балкона, Джордж убедился, что страхи его обоснованны. Все, кто сновал по залу, были роботами – ни единого человека. И это были отнюдь не милые и любезные роботы, вроде потрёпанного бедняги Мозеса. Это были мощные, сверкающие роботы, так похожие на тех, которых они с Анни когда-то повстречали на Луне, что Джордж готов был поклясться: они сделаны по одним и тем же чертежам. Он старался дышать как можно тише. Уж не происходит ли на Космодроме-2 восстание роботов? И нет ли тут связи с Эриком и с его неожиданным увольнением?
Долго ждать ответа Джорджу не пришлось. В центре ЦУПа, словно по волшебству, материализовалась человеческая фигура – на фоне экранов, на которых теперь демонстрировались совсем иные космические пейзажи, чем те, которые Джордж видел тут раньше. В прошлый раз на экранах показывали самые разные, не похожие друг на друга места Вселенной, от венерианских вулканов до азотных ледников на Плутоне, – и только на одном экране показывали Европу. Теперь же на всех экранах красовалась одна и та же картина: странный аквамариновый мир, залитый тусклым рассеянным светом, как если бы глядеть на него сквозь вязкую жидкость.
Джордж едва успел подумать, что это такое – не недра ли Европы? – как Мозес ткнул его скрюченным железным пальцем.
– Смотри! – взволнованно прошептал он. – Вот мой хозяин! Вот он, Алиот Мерак!
Джордж, притаившись на балконе, во все глаза глядел вниз на хорошо знакомую хрупкую фигурку, к которой разом повернулись все роботы, явно ожидая очередного приказа. Не было никаких сомнений, кто тут главный.
– Но… – Джордж мучительно пытался соотнести увиденное с услышанным. Мозг его готов был взорваться. – Я не понимаю. Где Алиот Мерак? Я его не вижу!
– До чего же несовершенно ваше людское зрение! – воскликнул Мозес. – Конечно, я говорю это из самых добрых побуждений, с любовью, заботой и искренним сочувствием! Как ты можешь не видеть Алиота? Вот же он, в центре!
– В центре? – медленно повторил Джордж. – Вот этот человек в центре зала – Алиот Мерак? Ты уверен?
– Разумеется, я уверен! – с обидой в голосе произнёс Мозес. – Тебе прекрасно известно, что в меня не заложена способность лгать. Но если ты желаешь подтверждений, то я могу позвать сюда моего хозяина, хочешь?
– Нет! – Джордж вздрогнул. Чего он хотел меньше всего на свете – так это того, чтобы фигурка внизу обратила на него внимание. – Я верю, верю! Ты прав! Но всё-таки… всё-таки ты не можешь быть прав! Это не Алиот Мерак! Это Рика Дур…
Пока Джордж разглядывал зал ЦУПа сверху, Анни приближалась туда же снизу. Покинув больничный блок через тот же подземный тоннель, по которому пришла, она, по-видимому, свернула не туда и оказалась в тусклом лабиринте взаимосвязанных тоннелей.
Похоже было, что их построили очень давно: кирпичная кладка крошилась, сырые стены и потолки поросли зелёными мшистыми водорослями, от стены к стене тянулись гигантские паучьи сети. Анни шагнула прямо в одну из них, застряла и долго выпутывалась из паутины, ожесточённо отлепляя её от рта и волос. Однако она храбро шла дальше, не имея ни малейшего представления о том, куда направляется, и ни единого источника света, не считая слабенького лучика от часов Леонии. Почему, откуда под Космодромом-2 эти длиннющие грязнющие тоннели, недоумевала она, шлёпая по лужам.
