– Садись, – приказала она Анни.
Та послушно села в кресло пилота.
– Лео, ты умеешь управлять самолётом? – спросила она полным отчаяния голосом.
Они с пугающей скоростью теряли высоту. Из салона неслись крики – остальные стажёры уже поняли, что происходит.
– Только теоретически, – призналась Леония. – Этот самолёт рассчитан по большей части на автопилот.
– Теоретически – это лучше, чем ничего, – сказала Анни. – Говори мне, что делать!
– Берись за рычаг управления, – сказала Леония, – и поднимай его, очень медленно.
Анни послушно, очень плавно, подняла рычаг, расположенный слева от сиденья пилота, и почувствовала, как нос воздушного судна, тоже медленно и плавно, поднимается. Леония тем временем быстро переключала рукоятки на разнообразных панелях. Стрелка спидометра вышла из красной зоны и перешла в зелёную – Анни выровняла самолёт, и он начал замедляться.
Леония подняла рацию и заговорила.
– «Мейдей», «Мейдей», – посылала она на землю международный сигнал, означающий «Терплю бедствие и прошу о помощи». В рации раздался треск, но ответа не было. – «Мейдей», повторяю, «Мейдей», – продолжала Леония. – Мне необходимо посадить самолёт на Космодром-2.
Рация шипела и булькала, однако голосов – ни человеческих, ни механических – по-прежнему не было слышно.
– Анни, придётся тебе сажать самолёт, – сказала Леония. Небо за окном уже темнело. – Это будет легче сделать после заката, когда будут хорошо видны посадочные огни вдоль полосы.
– Мне? Посадить самолёт? – переспросила Анни, которая никогда в жизни не слышала ничего страшнее.
– А кому? Вряд ли кто-то из них в состоянии, – резонно заметила Леония.
Из салона неслись всхлипы и рыдания.
– А ты почему не можешь? – сердито спросила Анни.
– Я буду заниматься шасси и навигационным контролем. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы самолёт мог нормально приземлиться, но я не знаю, как полностью перевести его на автопилот, так что сажать будешь ты. Это как управлять ровером с помощью пульта – у тебя это получалось гораздо лучше, чем у меня.
– А радар-то у нас есть? – спросила Анни жалобно.
– Да, – уверенно кивнула Леония. – И я нашла координаты взлётно-посадочной полосы Космодрома-2. Это наша хорошая новость.
– А плохая? – спросила Анни. – Ну, не считая того, что на этом рейсе не кормят и кино не показывают?
К её изумлению, Леония рассмеялась. И сразу извинилась:
– Прости! Я не всегда могу быстро вычислить, какая эмоция соответствует ситуации.
– Нет, это я виновата, – сказала Анни. – Сейчас не время было шутить. Говори плохую новость.
– Тебе придётся развернуть самолёт на сто восемьдесят градусов, – сказала Леония. – Мы летим не туда. Это и есть плохая новость.
– Вот это да, – сказала Анни.
Это было неожиданно. Если бы Анни предложили самой угадать плохую новость, она бы придумала множество версий, но ей ни за что не пришло бы в голову, что они могли заблудиться.
– Тебе нужно будет работать ногами, – уточнила Леония.
Анни глянула вниз и увидела гигантские педали. Она осторожно поставила на них ноги в светящихся кроссовках.
– Теперь берись за рычаг и держи нос самолёта ровно, – продолжала инструктировать Леония. – А педалями будешь разворачивать самолёт в горизонтальной плоскости.
Анни вздохнула. Это, конечно, лучше, прикинула она, чем если бы у них кончилось горючее или если бы они попали в зону турбулентности. Но, с другой стороны, – развернуть самолёт? Человеку, который никогда не сидел даже за рулём настоящей машины? Однако Анни сделала глубокий вдох, потом выдох и сказала себе, что справится.
Глядя через гнутое стекло кабины прямо вперёд, окружённая сотнями переключателей и шкал (она надеялась, что все они стоят на автопилоте), она чуть-чуть придавила педаль левой ногой. Самолёт слегка повернулся и начал заходить на большую дугу, как будто собираясь лететь в противоположном направлении. Анни случайно нажала правой ногой на другую педаль – самолёт слегка подпрыгнул.
– Скажи им, чтобы пристегнулись, а то возможна тряска, – попросила она.
– Астронавты! – зычно крикнула Леония в салон. – Всем бросить реветь и вернуться на свои места. Это приказ. – Она обернулась к Анни. – Я правильно всё сказала?
– Отлично, – ответила Анни. – Держись крепко!
Леония ухватилась за ближайший к ней предмет – это оказалась нога робота-пилота, который застрял вверх ногами между креслами кабины.
Анни начала медленно разворачивать самолёт. Он нырял и выныривал, отчего в хвосте салона раздавался то дружный вопль, то такой же дружный стон. Анни изо всех сил старалась поворачивать штурвал равномерно, но у неё не получалось удерживать самолёт в одной плоскости на протяжении всего разворота. И всё же через несколько минут мучений курс воздушного судна выровнялся. Глядя на монитор перед собой, Анни поняла, что они летят назад, к Космодрому-2, и издала самый глубокий вздох облегчения за всю свою жизнь. Глубже, чем когда они с Джорджем предотвратили взрыв Большого адронного коллайдера, глубже даже, чем когда сумели спастись от безумца с квантовым компьютером, – но, правда, не такой глубокий, как когда они вытащили её папу из чёрной дыры!
– Слушайте, коллеги, – сказала Анни в рупор, который протянула ей Леония. Голос её разнёсся по всему салону, звонкий, твёрдый, ни капельки не дрожащий. – Я сейчас буду сажать самолёт – так что, будьте добры, пристегните привязные ремни и, пожалуйста, не вопите. Это совсем не круто, а главное, не поможет.
Леония одобрительно кивнула. Анни повернула штурвал так, чтобы самолёт располагался на одной прямой с компьютерной картинкой на экране перед глазами. Это у неё получилось на удивление легко и естественно. Леония повернула несколько переключателей, и они услышали гул опускающегося шасси – началась подготовка к посадке.
– Двадцать… девятнадцать… восемнадцать… – на экране компьютера высвечивались числа, и механический голос начал обратный отсчёт секунд до посадки.
– Анни, – сказала Леония.
– Да, – ответила Анни чуть дрогнувшим голосом.
– Если я полечу в космос, – сказала Леония, – я хочу, чтобы ты полетела со мной. Ты будешь лучшим астронавтом из всех нас.
– Пятнадцать… четырнадцать…
– Нет, – решительно сказала Анни. Огни посадочной полосы были уже совсем близко, и оставалось только надеяться, что они действительно сядут на полосу, а не врежутся в неё. – Не я, а ты будешь лучшим астронавтом. Ты и должна полететь на Марс. А мне, после того что я натворила, только дома сидеть.
