Джордж почувствовал, что вскипает. Именно сейчас, когда ему показалось, что родителям можно доверять, они его так подводят! Ну нет, этого он не потерпит! И уж точно не собирается пропускать из-за такой чепухи тренировочный лагерь юных астронавтов.
– Я никуда не еду, – сказал он с вызовом.
– Как это? – возразил папа. – Едешь, конечно. Мы все едем. Это прекрасная возможность укрепить семейные узы. Подумай только: побыть с сестрёнками посреди чудес природы, вдали от всяких технологий! Только свежий воздух и работа на земле – разве не для этого существует лето? Это будет просто великолепно.
– Не будет, – сказал Джордж. – По крайней мере, не для меня. – Обычно вежливый, покладистый и всегда готовый помочь, на этот раз он решил, что с него хватит. Он едет в космический лагерь, и всё тут.
– Джордж! – укоризненно произнесла мама. – Я не понимаю! Я думала, ты будешь в восторге.
– А я не в восторге, – сказал он. – Я не хочу никуда ехать – и не поеду.
Перед глазами у него замелькали воспоминания о лагере «Железный век». Нет уж, больше он не позволит этим людям так с собой поступать!
Анни решила, что пора вмешаться:
– Дело в том, что мы с Джорджем надеемся попасть в другой лагерь, космический.
– Вот как? – переспросила Дейзи. – Вы не говорили.
– Так получилось, – сказала Анни. – Это я виновата. Короче, мы прошли первый отборочный тур, и очень похоже, что нас возьмут.
– Но что вы там будете делать, в этом космическом лагере? – с тревогой спросила мама Джорджа. – И вообще, как это – космический? Он что, в космосе? Палатки в невесомости?
– Нет, Дейзи, – кротко принялась разъяснять Анни, – пока что никаких полётов в космос и даже никаких палаток. Я думаю, мы будем жить в корпусах и спать в обычных спальнях. Но каждый день у нас будут специальные занятия по отработке всяких навыков, которые понадобятся нам, когда мы станем взрослыми и сможем полететь в космос.
– Что же это за навыки? – спросила Дейзи.
– Ну, насколько я знаю, нас будут учить робототехнике и обращению с космическими роверами – планетоходами, расскажут об устройстве космических летательных аппаратов, о том, как выжить на другой планете, будет спортивная подготовка, способы коммуникации, всякие компьютерные штуки. Это всё очень круто, и мы узна́ем много нового. Это как ходить в школу, только с суперумными детьми, которые тоже любят космос, как мы.
– Опять этот космос! – проворчал Теренс, который не относился к числу восторженных исследователей тайн Вселенной. – Вот бы ты с таким же пылом интересовался земледелием, Джордж!
– Меня интересует развитие земледелия на Марсе, – сказал Джордж, однако этот ответ, кажется, вызвал у Теренса ещё большее раздражение.
– И кстати, – ввернула Анни как бы между делом, – мой папа всё лето проведёт дома. Он теперь не работает.
– Не может быть, – сказала Дейзи. – Твой папа всегда работает!
– Вообще-то да. Только сейчас он работает у нас в саду.
– Так вот что это был за ужасный шум! – догадался Теренс.
– Папа будет дома и сможет присмотреть за мной и Джорджем и отвезти нас в космический лагерь. Если нас туда возьмут, – добавила она, гордясь, что нашла решение, которое всех устроит. – А ещё папа сможет поухаживать за вашим огородом, пока вас не будет! – При этих словах Теренс побледнел – ему стало плохо от одной мысли о том, во что превратит его драгоценные грядки вечно витающий в небесах Эрик. – А Джордж ему поможет! – торопливо добавила Анни, осознав свою ошибку.
– Мне нужно поговорить с твоей мамой, – сказала Дейзи, переглянувшись с Теренсом.
– Тогда поторопитесь, – сказала Анни, – а то она собирается в кругосветное турне со своим оркестром.
– Ты точно уверен, Джордж, что хочешь в этот марсианский лагерь? – спросила его мама, ласково взъерошив ему чёлку.
Обычно Джордж в таких случаях норовил увернуться, но сейчас, посмотрев на маму, он ясно увидел: она понимает, почему он не может с ней поехать. Чувствуя, что вот-вот расплачется, он просто кивнул в ответ.
– Если ты поедешь с нами, будет не так, как раньше, – тихо сказала мама. – Всё будет по-другому.
– Я не могу, – прошептал он.
– Я понимаю, – сказала мама, и Джордж понял, что она тоже не забыла лагерь «Железный век». Ему сразу стало легче. Мама обняла его, и он ощутил, как из уголка его глаза выкатилась крошечная слезинка. А мама прошептала прямо в ухо: – Мы так тебя любим!
Анни достала смартфон и объявила:
– Звоню маме!
Дейзи разомкнула объятия и взяла телефон у Анни из рук.
– Сьюзен? – произнесла она. – Это Дейзи. Анни только что высказала такую идею… – Дейзи ушла в другую комнату, чтобы продолжить Секретный Мамский Разговор о новом плане на лето. Теренс тем временем побежал смотреть, есть ли шанс спасти остатки соседского сада – или Эрик уже успел потрудиться так, чтобы не осталось ни цветочка и ни листочка.
Когда мама Анни уехала на свои гастроли, а родители Джорджа – на свою экоферму, стало очень тихо.
Теренс и Дейзи перед отъездом заперли дом, и Джордж взял свои вещи и перебрался к Анни, где ему выделили комнату. По утрам он отправлялся в школу – доучиваться последние деньки перед каникулами, – а днём они с Анни убивали время в ожидании вердикта из космического лагеря.
И всё-таки, думал Джордж, Анни не такая, как всегда. Она как будто разлюбила всё, что любила раньше. Не приставала к Эрику, чтобы он повёз их в Музей науки или в скейтпарк. Она просто сидела в доме на дереве, думая о чём-то, и казалась вполне довольной этим, а летние дни пролетали мимо.
Но самой непростой частью жизни в соседском доме – а Джордж всегда мечтал пожить рядом с Эриком, с настоящей наукой, со всеми его экспериментами и приборами, от которых захватывало дух, – оказался, как ни странно, сам Эрик.
Возвращаясь из школы, Джордж никогда не знал, что его ждёт. В последний день занятий он вошёл в дом и сразу за порогом обнаружил стремянку, кисть и банку с краской. Половина прихожей была выкрашена в ярко-зелёный цвет, другая половина – в малиновый; в месте встречи двух половинок образовались неряшливые коричневые потёки. Джордж, стараясь не испачкаться, бочком пробрался в кухню, где в нос ему ударил приторный фруктовый запах.
Эрик стоял у плиты, неистово мешая в гигантской кастрюле какое-то фиолетовое варево, клейкое и пузырящееся. Из радио неслась оглушительная оперная музыка; радиоприёмник при этом стоял в раковине под окном. Одежда и руки Эрика были заляпаны ярко-зелёной краской. Внезапно музыка оборвалась, и Эрик рывком обернулся. Это оказалась Анни: она вошла в кухню из сада в тот самый миг, когда Джордж вошёл через парадный вход.
