* * *
После моего отъезда состояние левого глаза Октавии стало еще хуже. Правый тоже оставался мутным. Для стареющего осьминога, теряющего рассудок, просторный аквариум, полный других морских животных и острых поверхностей, о которые можно пораниться, становился все более опасным местом. А в четверг утром обнаружилось еще одно обстоятельство, которое заставило Билла серьезно задуматься.
Примерно в 10 утра его внимание привлекло какое-то движение в бочке Кармы. Не открывая крышку, он заглянул внутрь и увидел необычную картину: Карма висела вниз головой у поверхности воды, так что был отчетливо виден ее черный клюв, и усердно пережевывала пластиковую сетку, покрывающую крышку изнутри.
Карма уже перегрызла несколько новых кабельных стяжек, с помощью которых сетка крепится к крышке. Когда Билл увидел это, он понял, почему ему пришлось заменить несколько стяжек после смерти Кали. Он думал, они просто износились. Но, по всей видимости, Кали, как и Карма, систематически перегрызала их в попытке к бегству.
«Меня это сильно обеспокоило, — впоследствии рассказал мне Билл. — На тот момент я все еще не хотел переселять Октавию». Он боялся, что не сумеет поймать ее в просторном аквариуме или может случайно ее поранить. Прежде ему никогда не приходилось переселять такого крупного осьминога. «Но Карма и Октавия не оставили мне выбора».
Весь остаток четверга Билл провел за переселением рыб: он переместил нескольких красных морских окуней из экспозиции «Гавань Истпорт» в аквариум «Риф Боулдер», чтобы освободить пространство для азиатских корюшек, живших в аквариуме в служебной зоне, а их освободившийся аквариум решил отдать недавно прибывшим из Японии морским звездам. Затем он отнес двух маленьких красных морских окуней, двух морских слизней (липарисов) и одну полосатую морскую собачку из служебной зоны в экспозицию «Гавань Истпорт», а в их аквариум запустил новичка — маленького красного осьминога размером с мою ладонь. Билл решил, что попробует поменять Октавию и Карму местами после того, как океанариум закроется для посетителей, поскольку не был уверен в успехе этого предприятия.
К счастью, ему согласился помочь дежуривший в тот день волонтер Даршан Пател, крепкий 29-летний парень. Они вместе вынули 190-литровую бочку Кармы из отстойника и поставили на пол. Пока Даршан следил за ситуацией за стеклом, Билл открыл крышку на аквариуме Октавии и с помощью большого сачка с металлической ручкой и мягкой сетью попытался поймать осьминога. Только завидев сети, Октавия вжалась в угол, и Билл, как ни старался, не смог до нее дотянуться. Тогда ребята поменялись местами: Даршан поднялся по стремянке, чтобы последить за Октавией и не дать ей сбежать из открытого аквариума, а Билл спустился в зал для посетителей, чтобы оценить обстановку.
Чтобы обеспечить себе больше пространства для маневров, Биллу нужно было снять часть крышки, прикрученной к люку аквариума. Даршан надел болотные сапоги, чтобы спуститься в воду и помогать Биллу снизу. Мутные глаза Октавии внимательно следили за их действиями.
При росте 178 сантиметров вода доходила Даршану до пояса, стоило ему наклониться, и холодная вода залилась ему в сапоги. Едва они открыли крышку, как Октавия переместилась к заднему стеклу, отделяющему ее аквариум от секции с угревидными зубатками. Билл действовал сачком сверху, а Даршан помогал ему другой сетью и одной свободной рукой. «Мы пытались аккуратно направить ее в сачок, — сказал мне Билл, — но она все время от нас ускользала. Даже когда нам удавалось поймать четыре ее руки, остальными четырьмя она хваталась за камни и ни за что не хотела их отпускать. Когда Даршан ее почти поймал, она засунула половину тела и две руки в расщелину и отказалась выходить». «Я не ожидал, что старый осьминог может быть таким сильным! — сказал Даршан. — Отдаю должное суперсиле ее присосок. Когда она прилеплялась ими к камням, ее невозможно было оторвать!»
Промучившись, они поняли, что их усилия тщетны. Поэтому, пока Даршан, промокший и замерший, ждал в воде, карауля Октавию, Билл быстро переоделся в гидрокостюм. Они молились, чтобы Октавия не решила сбежать из аквариума.
Даршан прижался к стене, и Билл спустился в тесный аквариум. Оба внимательно смотрели под ноги, чтобы не наступить на двух морских звезд и актиний на дне. Безглазая морская звезда-подсолнух внимательно наблюдала за происходящим со своего привычного места напротив логова Октавии. Почти двухметровый Билл согнулся вдвое, и, хотя он не мог увидеть Октавию, спрятавшуюся под каменным навесом, он смог дотянуться до ее присосок. Осторожно прикасаясь к ней пальцами, он начал мягко подталкивать ее в сторону сети.
К изумлению Даршана, почувствовав прикосновения руки Билла, Октавия залезла в сачок с первого раза. Она не трогала его кожу больше десяти месяцев. Все это время она висела под потолком логова, поэтому даже не видела, кто протягивал ей еду на конце длинных щипцов. Однако реакция Октавии на прикосновения Билла свидетельствовала о двух замечательных аспектах ее отношения к своему смотрителю: она не только его помнила, но и доверяла ему.
* * *
Неудивительно, что дикие осьминоги на рифах Муреа не жаждут выбираться из нор, чтобы пообщаться с нами. Даже самые смелые — те, кто отважно хватал наши карандаши, — хорошо знают, что мир — опасное место для беспозвоночных, лишенных защитной оболочки. Обследуя побережье Муреа, мы встретили немало мурен и акул, которые любят поживиться осьминожьей плотью. Но есть опасность и похуже: обследуя один перспективный участок, мы никак не могли понять, почему на нем нет ни одного осьминога — пока не узнали о том, что перед нами здесь прошлись рыбаки.
Таким образом, до моего отъезда остается всего три дня, а все, что я видела, — то, как искусно осьминоги прячутся. Когда мы возвращаемся на первую площадку, чтобы проверить обнаруженное нами логово, его хозяин показывает нам лишь несколько присосок.
Но вдруг мы замечаем, что в паре сотен метров от нас Дэвид энергично машет нам рукой. Мы с Кили медленно плывем к нему на метровой глубине, стараясь не задеть животами остатки мертвых кораллов, и высматриваем на дне осьминожьи логова, а также острые ядовитые шипы морских ежей и каменных рыб. Когда мы подплываем к Дэну, он указывает нам пальцем на неровный, поросший водорослями массивный камень сантиметрах в тридцати от нас. Я никак не могу разглядеть в нем логово.
Пока не замечаю, что у камня есть глаза.
Сложив руки кольцами под массивным телом, осьминог на тридцать сантиметров возвышается над своим логовом. Его красноватое бугристое тело размером чуть больше двадцати сантиметров нависает над входом в логово, как большой нос. Из-за маскировки «звездное небо» его глаза почти не видны, зато различима отделяющая их белая полоса, как у моей бордер-колли. Я вижу, как вращается его перламутровое глазное яблоко с поперечной щелью зрачка и направляется на нас. Примерно минуту осьминог остается практически неподвижным; высокие папиллы на его коже мягко колышутся в воде, как водоросли. Наконец он начинает шевелиться. Вытащив из-под тела одну руку, он вставляет ее кончик в жаберное отверстие — как человек, у которого что-то зачесалось.
